Тридцать дней тьмы - Дженни Лунд Мэдсен

хватал ртом воздух, держась за залитое кровью бедро.

– Черт! В тебя стреляли?

Ханна кивнула на рану, которую Йорн успел туго перетянуть куском какой-то материи. Дышал он тяжело и выглядел обессиленным.

– Да, но, как мне кажется, пуля прошла навылет… И я сразу же зажал, так что, думаю, кровотечение прекратилось. А вот с Виктором хуже…

– Где он?

Ханна с испугом посмотрела на Йорна, который указал на маленькое черное отверстие, откуда сам не так давно выпал.

– Там.

Ханна сделала самый глубокий за всю свою жизнь вдох, согнулась и, подсвечивая себе фонариком мобильного телефона, на четвереньках заползла внутрь.

53

Холодная как лед и безжизненная. На глазах у Ханны появились слезы, когда она схватила руку Виктора, бессильно лежащую на ледяном бетонном полу. Она осветила фонариком мобильного телефона его залитое кровью тело, которое кто-то, очевидно Йорн, попытался хоть как-то перевязать. Судя по всему, в ход пошла рубашка, она была обмотана вокруг плеча, куда попала пуля, и уже вся пропиталась кровью, но остановить кровь, кажется, удалось. У Ханны возникла слабая надежда, что жизнь все еще теплится в остывающем теле Виктора. Она изо всех сил принялась хлестать его по щекам.

– Виктор! Эй! Эй! Да очнись же ты!

Она прижалась ухом к его рту, приложила два пальца к шее в отчаянной попытке нащупать пульс. У нее самой сердце стучало в бешеном ритме, так же как и мозги, которые лихорадочно пытались вспомнить какие-нибудь действенные меры по приведению человека в чувства.

– Ну же! Давай! Давай!

И почему только она не прослушала ни единого курса по оказанию первой помощи? Почему все знания о массаже сердца и искусственном дыхании по методу «рот в рот» почерпнуты ею из плохих американских сериалов о врачах? И вся эта кровь! От вида крови на лбу у нее моментально выступает пот и появляется инстинктивное желание завалиться в обморок. Она, вероятно, последняя из всех, кто хотел бы обнаружить тяжелораненого. Она оглянулась через плечо на крохотную дверцу. А как же Йорн? Он-то, наверное, в состоянии помочь. Со своим военным прошлым он должен быть специалистом по оказанию первой помощи. Срывающимся голосом она крикнула в сторону двери:

– Йорн! Иди сюда, нам нужно сделать искусственное дыхание «рот в рот» или массаж сердца!

Ответа не последовало. Ханна выглянула из дверцы и никого не увидела. Где же он? Она уже приготовилась вновь окликнуть Йорна, как вдруг что-то почувствовала. Слабый-слабый пульс. Вне себя от радости, Ханна сжала руку Виктора, принялась трясти его, хлопать по щекам.

– Виктор! Очнись! Ты жив! Жив!

В этот момент в двери показалась рука Йорна со стаканом воды.

– Вот. Дай ему это. Он полностью обезвожен.

Ханна посмотрела на воду. Ну и как это поможет жертве огнестрельного ранения? Тем не менее она осторожно приподняла голову Виктора и поднесла стакан к его губам.

– Вот, выпей немного.

Глаза Виктора были по-прежнему закрыты, однако рот слегка приоткрылся, принимая те капли, которые Ханна вливала ему между губами. Внутри у Ханны разлилось тепло – Виктор не умер. Совместными усилиями Ханне и Йорну удалось протащить Виктора через маленькую дверцу и по крутой подвальной лестнице поднять его на первый этаж. С учетом сломанной руки Ханны и раненой ноги Йорна это был своего рода подвиг; Ханна не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь в своей жизни работала с кем-то столь слаженно. Помогая один другому, они уложили его на диван и прикрыли одеялом. Ханне потребовались все ее силы, чтобы заставить себя взглянуть на рану, которая, впрочем, оказалась не такой уж кровоточащей и представляющей угрозу для жизни, как им казалось вначале. Ханна обнаружила на кухне немного спирта и под аккомпанемент стонов Виктора осторожно промыла его рану. Найдя подобие чистого полотенца, она с искренним восхищением следила за тем, как Йорн сделал перевязку. Внезапно Ханна услышала собственное тяжелое дыхание, ей показалось, что она впервые выдохнула после того, как, задержав дыхание, вошла в хижину. Адреналин сосредоточил все ее внимание на Викторе, но теперь по спине ее пробежал холодок. Она вцепилась в руку Йорна.

– Мы можем быть уверены, что в доме, кроме нас, никого больше нет?

Йорн посмотрел на нее и ободряюще кивнул.

– Они ушли сразу после того, как заперли нас.

– Ушли? Но куда? Я все время была перед хижиной.

– Они вышли через заднюю дверь и укатили на лыжах.

Ханна с удивлением взглянула на него.

– Откуда ты знаешь, ведь ты был заперт внутри?

– Когда мы приехали, лыжи стояли с обратной стороны дома, а теперь они исчезли. Да и сам дом не больше того, что ты видишь перед собой, а здесь их нет.

– А может, они наверху?

Йорн поспешил ее успокоить.

– Я проверил, там никого. Когда я поднимался за водой, я позвонил в полицию. Теперь нам остается только дожидаться помощи.

Ханна упрямо мотнула головой. Сидеть здесь и просто ждать – это последнее из того, что она может.

– Ты сказал, что они в вас стреляли. Кого ты имел в виду, говоря «они»?

– Элла и другая женщина.

– Маргрет?

Йорн покачал головой.

– Другая женщина. Я ее раньше не видел.

У Ханны немного закружилась голова, и ей пришлось присесть. Другая женщина, которую Йорн никогда прежде не видел? В таком случае это и не Вигдис. Она взглянула на Йорна.

– Молодая? Старая?

Йорн пожал плечами.

– Нечто среднее.

Ханна встала, чувствуя, что так она ничего не добьется. Виктор, который до сих пор лежал в каком-то забытьи, оказывается, слушал их разговор и теперь решил вмешаться.

– Я узнал ее.

Ханна с изумлением уставилась на него.

– Я не знаю, как ее зовут. Думаю, она приехала к нам в деревню недавно. Та, что частенько сидит с угрюмым видом в «Браггине». Женщина с собакой.

Черт подери! Ханне потребовалось потратить несколько драгоценных минут на уговоры Йорна преследовать беглянок на скутере. Ханна же, к сожалению, по-прежнему не могла управлять снегоходом одной рукой, так что ей опять пришлось прижаться щекой к облаченной в шикарную куртку спине Йорна. Кстати, Йорн возражал не против самой погони, а против того, чтобы оставлять тяжелораненого на диване в удаленной от поселка хижине. К счастью, сам Виктор высказался в пользу преследования – по всей видимости, основным его мотивом была мысль о том, что жизнь Маргрет по-прежнему находится в опасности. Разумеется, Ханне следовало бы самой предложить остаться ухаживать за раненым, однако отправлять Йорна одного, с поврежденной ногой и практически нулевой информацией об Элле и женщине с собакой, было бы сущим безумием. Кто