Непокорная тигрица - Джейд Ли

— И ты сама смогла добраться до Великого канала? — подозрительно посмотрев на нее, спросил Сэмюель.

Анна гордо вскинула голову. Вот уж в этом он мог бы и не сомневаться!

— Если нужда заставит, я могу стать чрезвычайно изобретательной.

— Что ж, охотно верю, — сказал Сэмюель и улыбнулся.

Чжи-Ган вышел вперед, желая продемонстрировать, что ни к чему не обязывающая болтовня раздражает его.

— Все эти душещипательные истории хороши для женской компании. А сейчас, жена, подойди ко мне и стань рядом.

Анна вздрогнула, услышав, каким не терпящим возражений тоном говорил с ней Чжи-Ган. Ее нежный ночной любовник исчез. Вместо него снова появился палач. Она повернулась, чтобы исполнить его приказ, но Сэмюель схватил ее за руку и, похоже, не собирался отпускать от себя. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее, не давая уйти.

— Отец, — мягко произнесла Анна. — Я теперь замужняя женщина. Мое место возле него.

— Он — китаец, — возразил Сэмюель. — А я признаю только те браки, которые заключены по христианским обычаям, — заявил он. — Стой здесь. Постарайся убедить меня в том, что этот брак — законный.

Анна недоуменно захлопала ресницами. Сколько раз он вот так, с любовью и нежностью смотрел на нее! Теперь она понимала, что все это сплошной обман. Разве может человек, испытующий к своей дочери нежные чувства, вынудить ее стать наркокурьером, зная, насколько это опасно? Тем не менее Анне почему-то казалось, что Сэмюель действительно любит ее.

По крайней мере, казалось до тех пор, пока она не встретила Чжи-Гана и не поняла, что значит настоящая любовь и забота. Сэмюель — обманщик, он просто умело манипулирует людьми. И она улыбнулась своему приемному отцу радостной, несколько глуповатой улыбкой, хотя сердцем была сейчас вместе с Чжи-Ганом.

— Признаешь ты это или нет, — спокойно произнесла она, — но мы…

— Ему это неинтересно, — вмешался Чжи-Ган. — Ему просто хочется узнать, действительно ли ты говоришь правду о том, что я готов заключить с ним новую сделку, — сказал он и посмотрел на Анну. — Он думает, что я его обманываю.

— Но почему? — удивилась Анна.

— Потому что курьеры — это люди, которых используют для определенных целей, — ответил Чжи-Ган. — Ты мне нужна была только для того, чтобы я мог встретиться с ним. И сейчас ты должна уйти, а мы с твоим отцом продолжим вести переговоры.

Анна прищурилась и посмотрела на Чжи-Гана, пытаясь понять его истинные намерения. Может, это действительно правда? Может, он и в самом деле использовал ее для того, чтобы встретиться с Сэмюелем? Нет, конечно нет. Ведь они так много пережили вместе! Чжи-Ган просто не хочет подвергать ее опасности и рассчитывает расправиться с Сэмюелем в одиночку. У Анны отлегло от души, но в то же время она не собиралась уступать ему. Нет, Чжи-Гану не удастся избавиться от нее. Она хочет досмотреть этот спектакль до самого конца.

Чжи-Ган сейчас был похож на наемников Сэмюеля. Он стал таким же грубым и расчетливым. Китайцы никогда не выказывают своих истинных чувств. Вежливость у них практически возведена в ранг религии. Ей, однако, казалось, что все эти отрицательные эмоции Чжи-Гана заполнили комнату, как темный, зловещий дым.

— Вам нужны девочки, — сказал он, — а мне нужен опиум. Я теперь новый губернатор провинции Цзянсу и могу поставлять вам необходимый товар. Вы же должны убедить меня в том, что сможете снабжать меня опиумом.

Сэмюель удивленно выгнул свои густые брови.

— Вы сомневаетесь в том, что белый человек может поставлять вам опиум?

— Он все подвергает сомнению, — вставила Анна, пожав плечами. Она сделала это намеренно, чтобы попытаться высвободить свою руку из рук приемного отца. Ей это не удалось. Руки у него были сильными, и он крепко держал ее рядом с собой. Тогда она повернулась к Чжи-Гану, чтобы продолжить игру под названием «переговоры». — У него есть опиум, — твердо произнесла она.

— У него действительно есть девочки? — обратился Сэмюель к Анне. — Я имею в виду молоденьких и смазливых.

Анна недовольно скривилась.

— Это бедная провинция, но у крестьян по-прежнему рождается много детей, и они продают своих дочерей. Китай есть Китай.

Сэмюель презрительно усмехнулся и снова принялся пить свой кофе.

— Что поделаешь — язычники!

— Но вы же делаете на этом деньги! — крикнул Чжи-Ган, находившийся по другую сторону стола.

Анна удивленно посмотрела на него. Что он делает? Он не сможет сейчас убить Сэмюеля. Их разделяет стол. И он никогда не выйдет из этой комнаты, если Сэмюель заподозрит что-то неладное.

— А что еще остается делать бедным девочкам? — вздохнув, сказал Сэмюель и покачал головой. — Многие из них либо умирают от голода, либо раздвигают ноги, став восьмой или девятой женой какого-нибудь старого мандарина. По крайней мере, в публичном доме им платят за их работу. — Сэмюель повернулся к Чжи-Гану: — Вы получите свой опиум.

Чжи-Ган не ответил. Он продолжал играть роль нового покупателя, но Анна видела, что он едва сдерживает переполнявший его гнев. К счастью, лицо Чжи-Гана оставалось абсолютно спокойным. В конце концов он кивнул в знак того, что принимает предложение Сэмюеля, и посмотрел на руку Анны, которую тот продолжал крепко держать.

— Отпустите мою жену, — сказал он, — ей здесь больше не место.

— Нет, вы ошибаетесь, — произнес Сэмюель. — Она — мой лучший курьер. Во всяком случае, была им, пока не стала пробовать товар, — добавил он и, наклонившись, посмотрел в глаза Анне. — Так вот почему ты вышла за него замуж? Ты знала, что я больше не дам тебе опиума. После того как ты оставила своего отца ни с чем…

— Покупатель мертв, отец! — воскликнула Анна. — Его разрубили пополам, как кусок мяса, прямо у меня на глазах.

— Кто этот покупатель? — спокойно спросил Чжи-Ган.

— Губернатор Вань, — тихо ответила Анна. Она очень хорошо помнила ту ночь, несмотря на то что накануне изрядно накурилась опиума. Часто, когда она смотрела на Чжи-Гана в такие моменты, как сейчас, когда его глаза были непроницаемо черными, а на губах играла презрительная усмешка, ей становилось страшно.

Чжи-Ган пожал плечами.

— Он просто идиот, а жены у него еще глупее, чем он сам, — сказал он. — Мужчине можно простить женитьбу на глупой женщине только в том случае, если он запретит ей показываться на людях и будет держать ее подальше от любопытных ушей. Я имею в виду осведомителей палача.

— Так что же случилось с губернатором Ванем? — спросил Сэмюель, поворачиваясь к нему.

Анна напряглась.

— Я не знаю, — ответил Чжи-Ган. — Но если мне известно, что он и его друзья употребляют опиум — много опиума, — то и палач запросто мог узнать об этом.

Сэмюель медленно протянул руку и взял свою чашку.