Ассасины - Томас Гиффорд

Свою гнусную работу они осуществляли с помощью яда, кинжала, иногда просто душили жертву. В число жертв входили такие известные в Риме фамилии, как Орсини и Колонна, пытавшиеся подорвать авторитет Церкви с тем, чтоб увеличить свою власть и влияние. Обе семьи были вырезаны наемными убийцами под корень — мужчины, женщины и дети, — а немногие оставшиеся родственники этих знатных фамилий предпочли бегство ради спасения собственной жизни.

Многие считают ассасинов самой страшной, безжалостной и фанатично преданной Церкви тайной организацией, когда-либо существовавшей в западной культуре. Эти люди готовы были рискнуть чем угодно, служа Папе. Их не стоит путать как с обычными уличными разбойниками, что наводняли Рим в те времена, так и с наемными убийцами, которых нанимали за небольшую плату представители низших сословий, чтобы уладить какие-то свои личные и финансовые проблемы. Ассасины были сделаны из качественно иного материала; многие были выходцами из знатных семей, порой даже герцогских; имелись среди них и представители духовенства, исполнявшие страшную свою работу с бесстрашием и непринужденностью, потому как считали, что действуют исключительно на благо Церкви.

Говорят, что одним из самых рьяных ассасинов был не кто иной, как незаконнорожденный сын Людовика Сфорцы, одного из видных государственных деятелей Милана. В ту пору многие итальянские города равнялись на Рим, оказывали финансовую помощь, в том числе и на содержание наемных убийц, но все это делалось в абсолютной секретности. Зачастую ассасины являлись незаконнорожденными детьми знатных граждан, попадались среди них и вторые или третьи сыновья из благородных семей. Зачастую для выполнения своих заданий они обращались за помощью к священникам. И ряды их быстро и неуклонно росли. Папскую власть следовало защищать любой ценой.

Не один Цезарь Борджиа разъезжал ночами по улицам Рима вместе с вооруженными своими охранниками и чинил кровавую расправу над неугодными Церкви. Многие в ту пору следовали его примеру.

В период правления Папы Юлия II, человека сострадательного и поглощенного идеями объединения, влияние ассасинов начало ослабевать. Они стали уходить в тень, расползаться по щелям и закоулкам истории. Затаились на несколько веков и предпринимали лишь спорадические вылазки, в те моменты, когда, как им казалось, Церкви грозил раскол.

Активизировались и всплыли на поверхность они во времена инквизиции, в центральной Италии. Одного упоминания об ассасинах было достаточно, чтобы вселить страх во всех врагов папской политики.

А потом, после того как инквизиция прошлась по еретикам кровавым мечом, они вдруг исчезли. Снова ускользнули, бесследно растворились в тех же темных закоулках, откуда пришли, затаились в мрачных тайных убежищах и ждут своего часа".

Ничего больше о наемных убийцах Церкви, кроме этого краткого резюме, Элизабет во второй части рукописи найти не удалось. Оценки и подход Бейдел-Фаулера можно было, конечно, поставить под сомнение, равно как и труды многих других историков Церкви. Впрочем, история христианской Церкви по самой природе своей весьма запутанна и противоречива, в ней присутствует немало искажений, продиктованных завистью, местью, многовековой враждой отдельных семей. Элизабет с трудом представляла чтобы Цезарь Борджиа мог носиться по ночным улицам Рима, обуянный жаждой крови, она всегда считала этого человека одним из самых цивилизованных и талантливых людей своего времени. Похоже, что Бейдел-Фаулер оказался под влиянием весьма критичной по отношению к Италии испанской прессы. Уж лучше по-прежнему считать Цезаря образцом принца макиавеллевского толка.

Впрочем, особого значения это не имело.

Ее взволновало другое: сама возможность существования assassini в наши дни.

Пролистав рукопись до последней страницы, она нашла еще один листок бумаги с заметками Бейдел-Фаулера, исписанный чернилами, четкими, почти печатными буквами. Тоже шифр своего рода, но общий подтекст был ясен.

"1949.

Как много их там было? Все мертвы? НЕТ!

Действия во время войны.

Саймон лидер?

Заговор Пия...

Преданы кем?..."

Сердце Элизабет бешено билось. Какое-то время она сидела неподвижно, пытаясь унять волнение. Что означают эти записи, пока неясно, но ощущение возникло такое, будто она со всех сторон окружена этими ассасинами. Вэл тоже прочла эту страничку. В том нет сомнений.

Теперь главное — остаться в живых. Ее затянуло в страшный водоворот, в темный омут, где священников нанимали для свершения убийств. Выходит, Данн был прав, утверждая, что клочок черного дождевика принадлежит священнику. Человеку, убившему Вэл, который затем возник из ночи, чтобы убить Бена. Он действительно мог быть священником, а не человеком, переодевшимся в него! Бейдел-Фаулер верил в существование этих людей, Вэл тоже знала, и вот теперь Элизабет почти физически ощущала их присутствие рядом, чувствовала, как они подгоняют ее, как стараются помочь на этом опасном пути. Чувство родства было вполне реальным, казалось почти священным.

Она скопировала все эти заметки Бейдел-Фаулера.

А потом сидела тихо и неподвижно, прислушиваясь к урчанию вентиляционной системы, к шороху бесчисленных страниц от слабого сквозняка, к самому пульсу секретных архивов.

Бейдел-Фаулера убили за то, что он знал о наемных убийцах. И труды всей его жизни сгорели в огне. Нет, досточтимый сэр, они не сгинули, не погибли, ни в 1949-м, ни сейчас. Именно это «сейчас» и заставило этих страшных людей расправиться со старым ученым...

И тут губы Элизабет начали расплываться в улыбке.

Она не знала, что там удалось раскопать Бену Дрискилу, не знала даже толком, где он. Зато ей удалось извлечь ассасинов из древности веков на свет божий. Им не удалось ускользнуть, остаться незамеченными, теперь она знает, что они существуют и сейчас, в двадцатом веке. И не просто существуют, но и действуют.

И теперь, черт побери, она должна представить все эти доказательства Бену Дрискилу. И тогда он поймет, что она вовсе не та, за кого он ее принимал. Что она не какая-нибудь там лояльная и бездумная сторонница Ватикана, увлеченная сухой монашеской теологией, которую не волнует ничто на свете, кроме Церкви, Церкви и еще раз Церкви! Она заставит его понять, что и ей тоже хочется найти убийцу Вэл, ничуть не меньше, чем ему. Главное — она догадалась.

Пусть это глупая реакция, пусть она испытывает торжество и удовлетворение. Пусть так оно и будет, с этим вполне можно жить. Она постарается доказать Бену, что он в ней ошибался.

* * *

Ей страшно хотелось поделиться хоть с кем-нибудь. Кто ближайший друг и союзник Вэл среди церковных иерархов? Если б Вэл была жива, если б догадалась о том же, к кому бы она обратилась за советом? Ответ один: к Святому Джеку.

Элизабет позвонила Санданато, сказала, что нашла кое-что любопытное по расследованиям Вэл и хочет обсудить это с кардиналом Д'Амбрицци. Он перезвонил ей в редакцию через час. И сказал, что его преосвященство готов освободить весь сегодняшний вечер и будет счастлив видеть ее у себя на обеде в частных апартаментах в Ватикане.