Золотое королевство - Сьюзен Виггз

– Лорд Оуэн!

После первой встречи при дворе Энни удачно избегала его. Она ждала и наблюдала, пытаясь выяснить, был ли он на самом деле предателем, или же его попытки снискать расположение королевы искренни. Когда Елизавета простила ее, Энни не возобновляла больше своих попыток обвинить Оуэна в измене. Теперь же, ощущая себя загнанной в угол, она даже жалела об этом и хотела снова высказать королеве свои опасения.

Оуэн подошел и подал ей руку. Энни встала. Разодетый как принц, в усыпанном камнями камзоле, в шляпе с пером и шелковых панталонах, он был под стать фавориту королевы графу Эссексу.

– Ах, моя прелесть, как вы обворожительны, – улыбаясь, он склонился над ней и коснулся губами ее щеки. – У вас чернильное пятнышко, – прошептал он, – вот здесь.

От Оуэна исходил крепкий запах. Девушка не сразу распознала его, но потом поняла, что его одежда пропитана запахом древесного угля, которым отдавал табачный дым. Табак! Курение в Англии было непопулярно. Вообще-то Энни знала только одного человека, имевшего такое пристрастие – дона Яго Ороцо. Ее неприязнь возросла. Смутившись, она выдернула руку.

– Что вы делаете при дворе, милорд?

Оуэн не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ней, и принялся нежно гладить ее лицо.

– Я приехал, чтобы просить у королевы разрешения жениться, – сообщил он.

– Понятно, – Энни хотела отодвинуться от него, но позади была завешанная гобеленами стена, отступать ей было некуда. – Поздравляю, милорд. Кто же она, ваша избранница?

Его светлые с длинными ресницами глаза засияли:

– Ну как же? Вы, моя дорогая девочка.

У Энни перехватило дыхание. Она хотела возмутиться, но усилием воли заставила себя улыбнуться.

– Вы шутите, милорд. У меня нет желания иыходить замуж, за кого бы то ни было. Да и королева не слишком высоко ценит брачные узы.

– Но все уже устроено! Я не сомневаюсь, что Ее Величество даст нам свое благословение. Видите ли, сам государственный секретарь, лорд Бергли, велел мне жениться и обеспечить Кэроу наследником, – он снова схватил ее руку и прижал к груди. Ее пальцы утонули в ватной подстежке камзола. – Кого еще, как не вас, дорогая госпожа Плайт, я мог выбрать?

Энни мысленно поблагодарила Бога за то, что Родриго еще в Англии: он намеревался убедить Андрэ поехать в Сан-Августин к их матери, Паломе. Если возникнет необходимость, она сможет рассчитывать на него: Родриго поможет ей избавиться от Оуэна с его сумасшедшей идеей.

Родриго жил в домике Андрэ на берегу Темзы. Энни не бывала там с тех пор, как они с Эваном провели в этом доме свою единственную ночь, которую она никогда не забудет. Воспоминания об>том даже по прошествии трех лет повергали ее в тоску и уныние, которые могли длиться много дней подряд.

– Ну, – не унимался Оуэн. – Вижу, я задал нам загадку.

Как в тумане, Энни услышала голос Перрота:

– …тогда назначим точную дату.

Энни рассмеялась и сделала таг в сторону, освободив себя из плена.

– Но, сэр, множество девушек почли бы за честь выйти за вас замуж. А мое место здесь, рядом с королевой.

– Примите от меня в знак любви эту маленькую безделушку.

Он надел ей на палец кольцо. Оно было изумительно, из яркого золота с огромным изумрудом, окруженным жемчужинами. По ободу шла затейливая вязь экзотического орнамента.

Энни пришлось собрать всю силу воли, чтобы тут же не уличить Оуэна снова в присвоении драгоценностей, предназначенных для государственной казны. Она узнала это кольцо. Девушка видела его среди тех сокровищ, которые лорд должен был отослать ко двору королевы. В этот момент она утвердилась во мнении, что сам лорд Перрот, а не банда разбойников, грабил казну короны. Дважды на ее глазах он разоблачил себя. И если появление золотых пуговиц на камзоле дона Оро-цо, идентичных тем, что она видела раньше, еще можно было как-то объяснить, то это… Глупец. Он выдал себя. Оуэн получит разрешение королевы. Но не на брак, а на камеру в лондонской тюрьме.

Энни деланно улыбнулась. Ей не понадобится помощь Родриго.

– Вы слишком щедры, милорд. Я не сомневаюсь, что королева проявит живой интерес к вашему плану.

* * *

То обстоятельство, что он теперь невероятно богат, не вызывало у Эвана никакого энтузиазма. Торопясь в Лондон, он даже поспорил из-за цены приглянувшейся ему лошади. Фрэнсис ударил его по спине и заявил, что теперь они могут купить лошадей для всей гвардии королевы.

И все же Эван не слишком задумывался над происшедшей в его жизни переменой. Раньше желание разбогатеть было очень сильным, но теперь ему была нужна только Энни. Подгоняемый ветром, Эван скакал в Лондон почти без остановок, еды и сна. Он жил без нее три года, и день-другой ничего не изменили бы в их жизни, и все же, когда дело касалось любимой, его логика уступала место чувствам. Мысленный образ возлюбленной был для него таким же ярким, как свет солнечного дня. Вздрогнув от неожиданности этого открытия, он осознал, что его чувства к ней стали чем-то большим, чем любовь. За годы разлуки его страсть усилилась и перешла в боготворение. В Лондон Эван въехал через Темпл-Бар.[31]Здесь он наконец понял, что значит быть богатым. Стражник попытался задержать его, заставляя заполнить разрешение на въезд. Однако золотого дублона оказалось достаточно, чтобы тот вытянулся в струнку и заискивающе предложил проехать без остановки.

Эван едва держался на ногах от усталости и голода, когда наконец добрался до дворца Уайтхолл. Налево и направо раздавая взятки, он пробирался мимо смотрителей и приживалов, не обращая внимания на удивленные взгляды, которыми его провожали. Он давно не брился и не стриг волос и все еще был одет в свободные морские брюки и рубашку. Его наряд дополняли широкополая кожаная шляпа – подарок малайской женщины, расшитый жилет с острова Явы и кожаные сапоги до колен.

В присутственной палате, сиявшей блеском свечей, шел пир. Его ослепил блеск нарядов дам и камзолов кавалеров. Музыка тамбуринов и виол оглушила его. Ему все-таки следовало поесть, отдохнуть и вымыться.

Чтобы успокоиться Эван одной рукой оперся на каменную колонну, а второй ухватился за толстую бархатную штору. Его лихорадочный взгляд отыскал королеву, сидевшую на возвышении в сверкавшем бело-золотом наряде. У ее ног на скамеечке сидела Энни.

– Энни, – беззвучно прошептал он ее имя. Эвана охватил малодушный страх. Она стала еще прекраснее… и… дальше, чем когда-либо была. Усыпанный драгоценными камнями головной убор скрывал ее волосы, обрамляя безупречный овал лица. Изящные белые руки с кольцами на пальцах безмятежно покоились на коленях. Голова была обращена к королеве, которую она слушала с вежливым вниманием. Энни являла собой картину настоящей придворной дамы: уравновешенной, честной и невероятно благопристойной.