Попаданка. Двойной обмен - Наталья Белецкая

Может, и правда не спешить никуда? Разговор про моё прошлое слишком сложный, чтоб вот так, не понятно где, выкладывать все начистоту. Кроме того, Ниас обожает подслушивать. Как магу воздуха ему и напрягаться особенно не надо. А  я пока не готова поведать о своем прошлом.

Объятья Ива – лучше любого успокоительного. Знакомый запах, его дыхание, стук сердца, тепло. Я расслабилась и незаметно для себя уснула.

Ниас разбудил нас черед два с половиной часа. Нужно ли говорить, что я совсем не выспалась? А после плотного завтрака, который принесла в номер служанка, спать захотелось еще больше. Помог холодный душ.

Ив расплатился с хозяином и попросил собрать для нас перекус. Ящеров работники гостиницы покормили час назад, поэтому животные были раздражающе бодры и драчливы. День обещал быть жарким, но глаза не болели от яркого света: я заранее приготовила для нас капли.

Только отъехав от гостиницы, я сообразила, что ночью мы заезжали со стороны города. То есть у всех, кто нас видел, должно было создаться впечатление, что трое дроу приехали с востока и, не заезжая в город, поехали к горам.

Удивительное дело, но в седле меня сморило, и я даже успела немного подремать. До входа в подземелья мы добрались без приключений. Стражи не обратили на нас внимания. Бумага от Бристеллы сработала отлично. Никаких досмотров, никаких задержек, только уважительные поклоны и пожелания тёмной ночи*.

____

Тёмной ночи или тёмных ночей – добрые пожелания от дроу.

____

На поверхности в это время день в разгаре, а в пещерах хорошо: темно и прохладно. Миновав торговую площадь, мы спустились на два уровня и максимально быстро понеслись к другому выходу из подземного города. В это время прохожих и проезжих тут было немного. Когда на поверхности день, дроу, как правило, отдыхают. Только в центре жизнь не останавливалась ни днем, ни ночью, а чем ближе к окраине, тем меньше движение.

К пропускному пункту я подъезжала, изрядно нервничая, но на удивление все прошло гладко. Из города нас выпустили без проблем. Теперь только вперед. Однако не успели мы далеко отъехать, как наперерез нам выдвинулся ящер. Наездника рассмотреть я не успела. Перед глазами резко потемнело, и я провалилась в серую муть.

Пришла в себя, лежа на земле. Рядом, судя по звуку, звенел ручей. Глаза открывать не стала, сначала попробовала пошевелить руками и ногами. Не получилось. При этом никаких веревок я не чувствовала. Интересное заклинание. Никогда раньше о таком не слышала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Открывай глаза, я знаю, что ты пришла в себя.

Гадство! А’арей, чтоб ему три дня мучиться от кашля и диареи одновременно! Выследил нас все-таки. У менталиста свои способы. Что ж, перед ним притворяться бессмысленно. Я открыла глаза и села, привалившись спиной к стене.

Мы находились в небольшом каменном кармане. Справа от меня журчал ручеёк, слева вповалку лежали Ивэлас и Ниас, их запястья и щиколотки связывала веревка. Прямо напротив меня расположился менталист. Он сидел на корточках и перебирал горку украшений-артефактов. С удивлением обнаружила в этой куче две своих заколки и колечко с атакующей магией.

– Гамаиса, у меня мало времени, – буднично начал Риш. – Я просмотрел воспоминания старшей стражницы Сириэллы. Ты давала ей клятву, которую потом нарушила, при этом никакого магического отката не получила. Догадываюсь, что сейчас вы бежите из клана, потому что клятва на крови, данная матриарху клана, тоже не действует. Я прав?

Что сказать? А’арей не какой-нибудь столб-артефакт, который можно обмануть. Он почувствует моё волнение и желание уйти от ответа. Да и ограничение на количество вопросов его не останавливает.  

– Сначала дай мне попить – в горле пересохло. – Не зная, как поступить, я решила потянуть время.

– Неправильный ответ, – в голосе Риша звучал металл. – Я же сказал, что у меня времени в обрез!

Голову резко сдавило, будто её сжал в руках жестокий гигант, от неожиданности я вскрикнула, и боль тут же отступила.

– Не хотелось бы мне делать это так. – Менталист неожиданно оказался совсем рядом, его голос звучал устало, и когда он оказался близко, я увидела лопнувшие капилляры в глазах.  – Скажи мне, клятва данная матриарху клана не действует?

Обида жгла горло. Неужели все, что мы сделали, впустую?! Хотелось орать от разочарования: мечта о свободе, маячившая на горизонте, рассыпалась на осколки. И что теперь? Всю жизнь жить под землёй? Подчиняться Айеари? Каждый день провести в нездоровом обществе, где продают мужчин? Постоянно видеть несправедливость? Варить эту долбанную виагру, зная, что её будут использовать для изнасилования. Не хочу! Нет!

– Ты же можешь прикоснуться ко мне и узнать сам, без этих варварских пыток, – вызывающе ответила я.

– Все не так просто. Нет времени, нет другого выхода, – рыкнул А’арей. – Отвечай!

Снова боль, но на этот я была готова и сразу покинула тело. Неужели еще один любитель причинять боль другим, такой же, как Гамаиса?  Он же может, что угодно! Не знаю, влюбить в себя, сделать так, чтобы я сама ему все рассказала. Почему так топорно действует? Болью…

Менталиста мое разом обмякшее тело испугало. Он неумело осмотрел меня, стараясь найти раны, которые могли вызвать потерю сознания. Кажется, хотел запустить диагностическую волну, но передумал.

– Очнись! – Риш присел возле тела на колени и деликатно похлопал по щекам, потом зачерпнул в ладони воду из ручейка и вылил мне на лицо.

Я решила, что этого достаточно, и «пришла в себя». Вселяться в тело после того, как его полили ледяной водой – удовольствие ниже среднего. Холодные струйки растеклись по груди и шее. Одежда намокла и липла к телу.

– Гамаиса! Как ты? Не знаю, что произошло… – Он протянул руку к моему лицу, но я инстинктивно отшатнулась.  

Риш уронил руки и опустил голову.

– Не так все должно было произойти, – сдавленно произнес он. – Мне очень нужно знать.

– Так почему ты это делаешь? Ты же – менталист, можешь, без боли, без…

– Да потому что у меня нет маны! – заорал А’арей. – Ты не представляешь, что мне пришлось сделать, чтобы уйти от своих надсмотрщиков. Думаешь, что я горю желанием работать на Айеари и ей подобных? Думаешь, что я обожаю жрать чужие страдания? Подавлять чужую волю? Купаться в омерзительных эмоциях, да?