Возвращение троянцев - Ирина Измайлова

— Скорее всего нет, — кивнул Гелен, внутренне изумляясь тому, как юноша сам идёт в расставленные им сети. — Разве что в башне наткнёмся на двоих-троих разбойников. Я не уверен, на нижнюю или на верхнюю площадку башенной лестницы выводит проход. По нему уже лет сто никто не ходил.

Неоптолем пожал плечами:

— Ну, с двумя-тремя я справлюсь без шума. А ты как? Умеешь драться левой рукой?

— Не умел бы, так и не ушёл бы оттуда живой! — ответил троянец. — Послушай, царь, нам надо укрепить свои силы едой: я больше суток ничего не ел, мой товарищ, что, рискуя жизнью, помог мне добраться до рыбачьей лодки и доплыть до твоего корабля, тоже надаёт с ног. И тебе, чтобы быть готовым к возможной схватке, надо поесть. Час у нас в запасе, так что поторопи своих людей с приготовлением ужина.

Неоптолем не мог и не хотел думать о еде, все его мысли занимала Андромаха и опасность, угрожавшая ей. Но юноша сумел подавить смятение. В то время как Гелен и Паламед (само собою, не назвавшийся царю Одиссеем) поглощали разогретую над костром копчёную баранину и сваренные в масле бобы, царь едва отщипнул от ячменной лепёшки и выпил чашку воды, не притронувшись к вину, привезённому с Итаки. Он почему-то не стал рассказывать Гелену и его спутнику о том, где и из-за чего задержались в пути Ахилл и Гектор, а сам Гелен об этом не спросил, не желая вызывать подозрений излишним любопытством. Возможно, если бы Неоптолем назвал имя Одиссея и сказал, что царь Итаки жив, у Паламеда разом пропала бы охота помогать Гелену. Впрочем, он не мог выдать троянца: его участие во всём уже совершенном было слишком велико.

— Я надену фригийский колпак и плащ, — сказал молодой царь, когда Гелен, вытирая руки широким листом лопуха, встал и отошёл от костра. — В полутьме меня едва ли узнают. Плащ прикроет и меч — не то охрана не позволит входить в храм с оружием.

Храм Посейдона находился за пределами городских стен, он был очень древний и стоял здесь, ещё когда Эпира была не городом, а лишь большим прибрежным посёлком. Святилище выстроили критские мореходы, спасшиеся на этом берегу во время сильнейшего шторма и в благодарность за спасение решившие возвести здесь алтарь бога морей. Местные жители охотно им помогли. За несколько месяцев, покуда критяне чинили свой корабль и отдыхали от долгого плавания, над крутым берегом вырос высокий каменный храм. Когда же в этом месте возникла оживлённая гавань, где нередко совершали свой торг купцы и останавливались все проходящие мимо этих берегов корабли, мореходы стали жертвовать святилищу щедрые дары, и храм разбогател. Теперь его украшала прекрасная мраморная статуя великого бога, внутри, вокруг алтаря, стояли серебряные светильники, сам алтарь был отделан мрамором и яшмой.

Как и предполагал Гелен, они с Неоптолемом вошли в храм свободно. Двое стражников сразу узнали помощника жреца и без труда поверили его выдумке о чужестранце, которому срочно понадобилось принести жертвы. В доказательство пришедшие показали кувшин с дорогим маслом и мешочек зерна.

— Мы пройдём к малому алтарю в глубине храма, — пояснил Гелен. — Приезжий хочет помолиться подольше и в тишине.

— А ты небось поворожишь, чтобы предсказать ему будущее!.. — усмехнулся один из караульных. — Что же, пускай великий бог морей примет вашу жертву благосклонно. Только, если дело важное, лучше было бы пожертвовать ягнёнка или козлёнка.

— Я всё же не зря вопрошаю богов и знаю, когда и какая жертва им угодна! — спокойно возразил Гелен и жестом поманил за собою Неоптолема в тёмный боковой проход между высокой стеной и длинным рядом ребристых колонн.

В глубине прохода было совершенно темно — строй колонн перешёл в такую же глухую стену, и сюда не добирался ни свет факелов, зажжённых возле входа, ни рыжие блики светильников, слабо полыхавших возле главного алтаря, в центре храма.

В этой темноте Гелен шёл уверенно, будто видел не хуже кошки. Его шаги гулко отдавались под высокими сводами, и только они помогали Неоптолему правильно выбирать направление.

— Сюда! — прошептал прорицатель, безошибочно находя и сжимая руку царя. — Сверни, не то наткнёшься на алтарный камень. Так, теперь проход поворачивает. Ещё немного... А теперь стой!

— А стража не заподозрит неладного, если на алтаре не зажжётся огонь? — тем же шёпотом спросил юноша.

— Они не уйдут от входа, а оттуда ничего не видно. А если и подумают что-то не то, то уже не догонят нас. Сейчас я зажгу факел, но лучше сперва открыть дверь.

— Какую дверь? — не понял Неоптолем.

— Да ту, перед которой мы стоим.

Юноша услышал скрип ключа в замочной скважине и впервые испытал удивление: если подземный ход, в который они идут, такой древний, им давно никто не пользовался, то отчего ключ так легко поворачивается в замке? И откуда вообще у Гелена ключ, сели он не ходил прежде по этому проходу, а просто слышал о нём от жреца?

Но он слишком волновался, слишком спешил на помощь к тем, кто был ему дороже всего остального мира, и потому не задумался всерьёз над этим обстоятельством.

По его лицу скользнула волна тёплого, спёртого воздуха, запах влажного камня и земли — запах подземелья. Впереди расцвёл оранжевый бутон огня, высветилась уходящая вниз каменная лестница и часть стены, сложенной из того же известняка, из которого был построен храм — когда-то светлого, но ныне покрытого тёмными потёками, а кое-где — пятнами плесени. Однако со сводов, должно быть, очень низких, вода не текла, истёртые от времени ступени каменной лестницы казались сухими.

— Ещё немного — и лестница кончится! — уже не понижая голоса, сказал Гелен. — Я вижу, где она кончается. Теперь нам нужно пройти около сорока стадиев по подземному ходу. Дальше будет проход в башню.

— А этот ход нигде не разветвляется? — спросил Неоптолем, по-прежнему невольно говоря вполголоса, хотя и понимал, что их уже никто не может услышать. — Мы не пойдём вдруг совсем не в ту сторону?

— Тут нет никаких разветвлений! — твёрдо возразил Гелен. — Но есть места, где нужно идти осторожно: кое-где плиты подточила вода, под ними могут быть ямы, и можно поломать ноги. Ну ничего, мы заметим неровности пола и в крайнем случае поупражняемся в прыжках.

Они шли ещё некоторое время молча, осторожно ступая по каменным плитам. Проход постепенно, всё заметнее, стал сворачивать вправо, и в какой-то момент, когда факел качнулся в руке Гелена и свет метнулся из стороны в сторону, Неоптолем заметил, что стены немного расширились, отступая друг от друга уже не на три-четыре локтя, а локтей на шесть. И, самое странное, проход вновь пошёл вниз, хотя если он вёл ко дворцу, стоящему на возвышенности, ему давно бы следовало подниматься. Или он завершается очень крутой лестницей, или...

Но Неоптолем не успел спросить Гелена об этом новом странном обстоятельстве. Троянец круто остановился и, посветив факелом, указал вперёд:

— Смотри, царь! Вот как раз и яма впереди. К счастью, совсем неширокая. Я перескочу и отойду, чтобы тебе на меня не наткнуться. Ну, давай за мной!