Центурион - Саймон Скэрроу

— Вон там! — выкинул перед собой руку Катон. — Макрон, вон там!

Тот с более низкого уровня посмотрел в указанную сторону, сощурился и наконец, рявкнув, вскинул в утреннее небо кулак.

— Мы спасены! — с победным воплем повернулся он ко всем, до кого мог докричаться на стенах. — Лонгин! Идет проконсул Лонгин!

Крик прокатился по стене, разнесся вниз к воротам, и воздух взбух от заполошно-радостных криков защитников. Вся голодная усталость предыдущих дней как-то позабылась; люди с радостным хохотом скакали, дурачились и хватали друг друга в восторженные объятия. Вниз с башни сбежал Катон и, подлетев, стиснул другу предплечья:

— Мы это сделали! О боги, мы выстояли! — Спохватившись, он принял чуть более степенный вид. — Поздравляю вас, господин старший префект.

— Хм, поздравляю. Еще немного, и мы бы… — Макрон не докончил фразы. — Буквально несколько дней, а там…

— Да брось ты! — как от пустяка отмахнулся Катон. — Ведь выстояли, и теперь спасены!

— Спасены? Ну да. — Макрон, кивнув, оглядел сверху агору, а с нее — ту улицу, по которой навстречу судьбе двинулась с ребенком на руках Джесмия. — Да, мы спасены. Теперь и вправду все.

— Господа, ваши деяния беспримерны и достойны всяческих похвал, — торжественно изрек проконсул Лонгин. — В наилучших канонах воинской доблести. Можете быть уверены: ваши достижения не будут позабыты, когда я с нарочным пошлю свое донесение в Рим.

— Благодарю вас, господин проконсул, — преклонил голову Макрон.

Сейчас они стояли в цитадели, в царской зале приемов. Правитель Вабат со своими советниками уже успел перебраться в куда более роскошные помещения своего дворца на той стороне города. Там же встали стражей греческие наемники. Своего спасителя венценосец приветствовал велеречивыми излияниями благодарности, вслед за чем распахнул перед союзной армией свой город: дескать, берите что хотите. За этим щедрым жестом отчасти стояло желание скрепить дружбу с Римом, но сквозило и намерение отыграться на тех из горожан, кто принял сторону Артакса или просто не оказал поддержку своему истинному царю и благодетелю. Лонгин поблагодарил, но предложением не воспользовался: незачем распускать армию пьянством и грабежом. По завершении аудиенции у правителя Лонгин назначил встречу обоим командирам передовой колонны. Ранее он уже в возвышенной форме вынес благодарность Семпронию с его свитой, а теперь пора было возвращаться к делу.

— Вы говорите, князь Артакс покинул город вчера вечером. В таком случае он отдалился от нас миль на пятнадцать-двадцать. Я намерен пуститься по его следу сразу же, как только моя колонна пополнит запас провианта и воды. Свой главный обоз я рискнул оставить в Халкиде, иначе бы у меня не получилось так быстро добраться до Пальмиры. Так что выйдем сравнительно налегке. Возьмем лишь то, что можем нести с собой. Ну а когда настигнем мятежников, расправимся с ними без пощады. Сил у нас с лихвой, чтобы сурово наказать этого зарвавшегося князька с его сбродом.

Сомневаться в этом не приходилось. Лонгин привел с собой два легиона — Десятый и Третий, — а также несколько когорт ауксилиариев. Шестой легион остался на защите провинции. В отношении армии Лонгина настораживало, пожалуй, лишь одно. А потому Катон, кашлянув, подал голос:

— Господин проконсул?

— Слушаю, префект.

— По словам Артакса, в двух или трехдневном переходе от Пальмиры находится войско парфян. Причем это было вчера. Если он сказал правду, то мы рискуем нагнать князя уже тогда, когда он сплотит свои силы с парфянами.

Лонгин невозмутимо кивнул:

— Это только к лучшему. Мои доносчики сообщают, что собрать большую армию у Парфии получится лишь через несколько месяцев. Так что мы одновременно и сокрушим повстанцев, и дадим урок парфянам. А дав им раз по носу, мы надолго отобьем у них охоту соваться в дела Пальмиры.

— Уверен в вашей правоте, господин проконсул. Если нам удастся их одолеть.

— Если? — Лонгин улыбнулся. — Ты сомневаешься в нашей победе над парфянами?

— Никоим образом. Мы их безусловно победим, если предпримем необходимые меры предосторожности.

— Меры предосторожности? Интересно. Какие же предосторожности ты имеешь в виду?

Катон прикинул, как бы повнятней изложить свои причины обеспокоенности.

— Ну же? — Проконсул нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Жду твоих доводов, префект.

— Господин проконсул. Мощь двух легионов — это хорошо, но более всего нам здесь нужна кавалерия. В столкновении с парфянами крайне важно, чтобы численность конников с обеих сторон была примерно равна.

— Ах вон оно что. — Лонгин кивнул. — Быть может, ты считаешь, что за время перехода память моя прохудилась настолько, что я забыл о том, что собой являют эти возвеличенные конные лучники Парфии? В таком случае, префект, позволь тебя успокоить: легионам Рима нипочем любая вражья сила, будь она хоть на конях, хоть с луками. А то, что наши парфянские друзья додумались свести два в одно, особой разницы не составляет.

— Думаю, вы бы изменили свое мнение, если б оказались с нами в пустыне той ночью, когда нам пришлось иметь дело со сравнительно небольшим отрядом конных лучников. Если б тогда не князь Балт со своими воинами…

— Ну так позволь тебя обрадовать: этот князь со своим воинством отправляется с нами. Как раз сейчас его люди обзаводятся новыми лошадьми.

— Вот как? — удивился Макрон. — Балт идет с нами?

— Такова просьба его отца, и я рад ее уважить. Мне не мешает иметь в наличии определенные подкрепления. От них может быть польза в качестве разведчиков, и они этим частично разгрузят наших людей. Так что и на конных лучников у нас теперь есть управа. Надеюсь, теперь ты спокоен?

— Честно говоря, господин префект, не вполне, — ответил Катон.

— А что так? — скептически удивился Лонгин.

— Пустыня по большей части — пространство для кавалерии. Фланги открыты, а значит, беззащитны. Нет никаких препятствий для того, чтобы враг взял тебя в кольцо и атаковал с тыла. Я бы не стал ввязываться в бой, если характер местности определяешь не ты; там, где нет возможности противостоять врагу большой массой пехоты с защищенными флангами, или использовать возвышенность, замедляющую действия вражеской конницы. Если парфяне застигнут нашу колонну в открытой пустыне, они смогут наброситься с любого направления, засыпать нас стрелами и отступить прежде, чем с ними сомкнется наша кавалерия.

— Ущерб пустяковый, префект. Это не остановит нас от наступления на их главную силу.

— А главная сила у них — конница. В этом-то все и дело. Поначалу все будет смотреться не более чем ряд дерзких налетов. Но все это время они будут неуклонно завлекать нас все глубже и глубже в пустыню, обескровливая и заставляя наших людей пребывать в постоянном страхе нового нападения с новым внезапным градом стрел.