Могильный Алхимик - София Никодимова

висело над Телларией недосягаемой вершиной, к которой она, сколь ни старалась, приблизиться не могла. Она, словно Диме́й из легенды о дочери Океана, вновь и вновь поднималась на вершину Лазурной горы, а оказывалась у подножия, барахтаясь в Проклятых водах. Мать же всячески подчеркивала неспособность Телларии достичь первенства в соревновании с мертвым принцем. Все, что Теллария делала хорошо, принималось, как должное. Еще бы, Корвус иначе не поступил бы. Долгие годы принцесса пыталась выторговать толику материнской теплоты, и в какой-то момент поняла, что все без толку. Любые ее старания никем не замечаются. Объявление о помолвке стало последней каплей.

«Что же, мама, надеюсь, теперь ты будешь довольна, когда узнаешь, что я сделала. Я совершила то, что никогда бы не смогла ни ты, ни твой Корвус, – мысленно подстегнула себя Теллария и добавила еще решительнее: – Нужно немного подождать. Поймать правильный момент».

Совет Белых Когтей тем временем склонялся к отправке Лео́на Арстана в тюремное измерение либо в качестве узника, либо в качестве ссыльного рабочего под начало До́рена Волье́. Споры перекрывались спорами, как карты в ожесточенной игре на жеоды, советники ругались и перебивали друг друга, не желая слушать чужие доводы. Теллария понимала, что все движется к очередному испытанию в жизни брата. В этот раз в один конец. Из Гобаса не возвращаются прощенными. Впрочем, Теллария подумала, что все к лучшему. Если бы Леона простили, он бы в любом случае когда-то вернулся ко Двору. Королевскую кровь не разбавит вода. И угроза правлению будет преследовать Телларию по пятам до его смерти. А чего ей до зубной боли не хотелось, так это проливать кровь родного брата.

Все больше Белых Когтей высказывались за ссылку. Как вдруг что-то в этой схеме надломилось. Те́нра фон Гра́йт [25], молодой мужчина, красавец по сунтлеоновским меркам, невысокий, широкоплечий, с серыми волосами до лопаток, отливающими свинцовым лоском, и голубыми крупными глазами, смотрящими с вызовом на мужчин и смелой дерзостью на женщин. Первый сын первого сына, наследник семейства фон Грайт, количество детей которого уступало только их финансовому состоянию. Те́нра пришел в Совет на смену отцу, занимавшему должность Судебного Когтя без малого шестьдесят девять лет, и мгновенно подкупил своей харизмой большинство членов Совета. С самого первого заседания, в котором он принимал участие, наследник империи судей отбил все претензии к себе с точностью величайшего стрелка. Начиная с его юного для Совета возраста – тридцать лет, заканчивая сомнениями в его компетенции.

– Уважаемые рэвы и рэвии, – проронил негромко Тенра, вальяжно опершись локтем на подлокотник и уткнувшись подбородком в кулак. Левая бровь, рассеченная затянувшимся шрамом, вздернулась вверх и придала ему надменной уверенности в себе. Голоса других Когтей смолкли, к нему обратились выжидающие взгляды. – Смею вам напомнить, что мы не Совет Склочников и Сплетников, коих носит непоколебимая твердь Нееры, но доверенные лица королевы. И речь наша идет о ее сыне. Рэва Энеа, я покорнейше прошу вас более не употреблять по отношению к принцу гнусные прозвища, данные ему в народе. То, что рэв Арстан внешне отличается от нас, ни в коем разе не делает его виноватым в этом. В нем течет королевская кровь. И мы обязаны это уважать.

– Он не принц боле, – парировала Адель, сощурив в раздражении глаза, отчего «гусиные лапки» у внешних уголков углубились и сделали ее похожей на треснувшую тыкву в праздник урожая.

– Сие правда, – тут же поддакнул Янтэ́р Фейо́ри, Законный Коготь. – Лишен титула, наследства, а будущие потомки его отсечены от правящей династии. Все мы помним. Я собственноручно создал такой Королевский Приказ.

Рэва Фейори, нервного мужчину, излишне жестикулирующего, Теллария терпеть не могла. Он постоянно высказывал ей замечания с елейной улыбкой на узких жирных губах, словно эта лживая пародия на эмоцию могла смягчить его придирки. Однако именно сейчас она вдруг нестерпимо прониклась к нему духом согласия.

– Все верно, – не дрогнул Тенра, слегка качнув головой, и едва сдержал зевок. – Однако Королевский Приказ не прополоскал кровь рэва Арстана и не лишил его родства с королевой. Это к теме об уважении, рэвы и рэвии. Если говорить о втором вопросе, самом главном, обращенном нам королевой, мы обязаны принять во внимание тот факт, что юноша безропотно принял причитающееся ему наказание. Его безрассудное, по мнению Совета, поведение на Ратных Столкновениях ничуть не нарушило условий изгнания.

Молодой судья замолчал, поразмыслил над чем-то и встал, отодвинув со скрипом стул.

– Ваше Гривейшество, прошу простить мою дерзость, но вы просили советов. Я, как доверенный Белый Судебный Коготь, не могу не указать на одну вещь: рэв Арстан совершил преступление, будучи малолетним ребенком, – заметив во взгляде Ивессы снисходительность, Тенра продолжил: – И все-таки он понес выбранное Советом наказание по всей строгости Закона. Будет великой несправедливостью дважды наказывать человека за одно и то же преступление. Я считаю, что данную норму права следует принять незамедлительно. И, если на то будет ваша воля, я готов подготовить необходимые документы совместно с рэвом Фейори.

Ивесса молчала. Замолчал и Тенра. Не проронили ни слова присутствующие в Зале. Телла тоже ожидала вердикта матери, а сердце ее неслось вскачь, больно ударяясь о ребра. От лица всего Совета Тенра предлагал простить Леона. Он! Мальчишка по сравнению с остальными мудрыми Когтями. Но ни один из них не высказал ни буквы против, хотя не далее как пять минут назад большинство склонялось к другому решению. Что за несправедливость?! Идеальный исход буквально утекал из рук, словно вода. Сколько ни хватай пальцами, она все равно утечет из любой, даже самой сильной, хватки. И чем сильнее сжимаешь, тем быстрее выскользнет.

«Вер-Шитель вам на головы! Что же вы делаете?! Зачем?!» – недоуменно думала Теллария, следя за воображаемой бельвитовой маской королевы на лице матери. Где-то в глубине ее серебристых глаз мелькнула отчужденность, несогласие, и Теллария обрела надежду – королева понимала, что ее подданные восстанут после предложенного исхода. И, конечно же, она, как всякий разумный монарх, пойдет на поводу у желания большинства. Отрицательный ответ уже зарождался во взгляде Ивессы, как вдруг раздался голос, из-за которого недоумение Телларии превратилось в немой крик.

– Так это что выходит? Это то, ради чего ваша династия растоптала наш род? Все ради того, чтобы черный вороненок, бастард, был прощен за убийство вашей благоразумной королевой? Убейте его уже, наконец! И восстановите справедливость!

Принцесса почувствовала себя обесчещенной и обобранной, как комната после погрома. Ее ошпаренный взгляд метнулся к сказавшему эти резкие слова, призвавшие грозу средь бела дня. Томео Дорсан, воинственно выправившись, выступил вперед и с вызовом