Я - утопленник - Андрей Прусаков

– Спасибо тебе. За камень. Слушай… Почему ты помог мне?

– Вот ведь люди, – вздохнул лешак. – Вы хоть во что-нибудь доброе верите или совсем изнутри сгнили? С начала времен мы с людьми в лесах уживались. Если нас не обижают, то и мы помогаем. Род человеческий нам ближе, чем нежить, или водяные, или птицы в небесах…

Мне стало стыдно. В подводном мире никто никому не верит. Заразная штука…

– Думаешь, добро за добро делается? – продолжил старик. – То не добро будет, а услуга. Ты мне, я тебе. Добро просто, от души делается. Или думаешь, за водку с тобой расплачиваюсь?

Я так не думал.

– Вот то-то!

Гранит сменялся асфальтом, набережная то спускалась к воде, то вырастала, приближаясь к очередному мосту. Я не бежал, я летел к сфинксам. Зажатый в кулаке, Свят-камень приятно обжигал ладонь. Ночь уползала, уступая место рассвету. Я видел, как заблестел шпиль Петропавловки от первых лучей поднимавшегося солнца. Мне надо успеть! Ждать до следующей ночи я не мог.

С камнем бежалось легко. Ни усталости, ни одышки. Да ведь я и не дышу. Но ничего, мы это вылечим! Не надо думать, хватит ли сил поддерживать навь или где достать воду. Камень решал все проблемы. Осталась главная. Я прыгал по гранитным ступеням, перескакивал поребрики… Прибежал.

Вот они, передо мной. Левый, с которым я говорил, уже не вдохновляет. Один раз спрашивал – больше не желаю. Я подошел ко второму. Надо же, и у этого физиономия повреждена. Причем на том же самом месте. Странно, но сейчас мне не до этого… Я думал над «правильной» формулировкой вопроса, но так ничего и не надумал. Надо спрашивать как есть. Да и времени почти не осталось. Я сосредоточился, стараясь не замечать ни пролетавших по набережной редких машин, ни прохожих. Больше всего мешала плескавшая в гранит Нева. Я не забыл, как в тот раз меня подловил Слизень, и близко к воде не подходил.

Ну, давай… Я вгляделся в лукаво-бесстрастное лицо сфинкса:

– Скажи, Свят-камень может оживить меня? Как мне стать живым?

Ответ приходил мучительно долго. Сфинкс выдавливал из себя слова, они ложились, равнодушные, обветренные временем, словно блоки пирамид:

– Камень – всего лишь камень. Хочешь быть живым – будь им.

Я не успел обдумать слова сфинкса, развернувшись на донесшийся звук. Над черной водой вздымалась грузная фигура Слизня. Подкараулил!

– Срок вышел, утопленник! – объявил хозяин Невы. – Добыл камень?

– Да. – Камень приятно жег руку. «Хороший кастет, – подумал я. – Сейчас бы взять да жахнуть слизняка по лбу!»

– Давай!

– Ничего ты не получишь! – сказал я, медленно отступая к тротуару. Несмотря на силу камня, драться со Слизнем не хотелось. Я хорошо помнил слова Лешего. В схватке что угодно может случиться. А на суше Слизень не достанет. – Город затопить хочешь? Хрен тебе, чучело восьминогое!

Одно из щупалец мгновенно выстрелило, схватив меня за ногу, и потащило по ступенькам к воде. Пропал, довыеживался! Я извернулся, одной рукой цепляясь за гладкие, источенные водой камни набережной. В другой сжимал камень. Бесполезно. Склизкий жгут лишь скользнул по ноге, но не выпустил, крепко держа за щиколотку. Слизень быстро стаскивал меня вниз. Еще секунда – и я окажусь в воде. Я растерялся, разом забыв о камне и силе. Все, конец! Закричав, я с размаха ударил камнем по щупальцу. Слизень завопил еще громче и отдернул покалеченный отросток. Я рванул изо всех сил и остановился лишь на другой стороне улицы. Слизень не преследовал.

– Я найду тебя, утопленник! – посулил он, растворяясь в черной воде.

– Пошел ты! – от души крикнул я, выставляя средний палец, и услышал скрип тормозов. Оглянулся: милицейская машина. Дверь открылась:

– Дорожно-патрульная служба. Ваши документы!

Ну, какие у утопленника документы? Я пожал плечами. С твердым намерением выяснить мою личность мент направлялся ко мне. Я торопливо пробормотал заклятье.

– Блин, куда он подевался? – Страж порядка лихорадочно огляделся, хотя я никуда и не уходил. Второй милиционер тоже вышел из машины.

– Ты видел, Степа?

– Куда он делся?

– Исчез, я тебе говорю! Испарился прямо на глазах, чем хочешь, клянусь! Ни хрена себе!

Я повернулся и зашагал прочь.

– Вообще, я слышал, здесь нехорошее место, у сфинксов. Всякая чертовщина творится. Поехали.

– Я понимаю – чертовщина… Но чтобы черти «фак» показывали?..

Двери щелкнули, заурчал мотор. Взвизгнув покрышками, «ментовоз» сорвался с места, и его красные габаритные огни смешались с огнями города.

…Что означали слова сфинкса? Я в сотый раз перебирал их в голове, пытаясь вспомнить, не упустил ли что-нибудь, какое-нибудь маленькое, но важное слово? Какой-нибудь ключ. Нет, я твердо помню: «Камень – всего лишь камень. Хочешь быть живым – будь им». Выходит, нет силы у Свят-камня? Но я ведь чувствую ее! Или ее недостаточно, чтобы оживить? Проклятье! А вторая фраза, похожая на рекламный слоган, просто убивает! Что значит: будь им? Будто я могу выбирать! Я что, могу заставить сердце биться? Нет же, пробовал! Как же еще стать живым?! Камень был моей надеждой. Вот, он у меня, и что изменилось? Или Леший наврал, да только зачем ему врать? Или… Не знаю… Нет времени выяснять. Совсем нет времени!

Я брел по улицам, погруженный в себя, не замечая ни людей, ни машин. Город остался в другом измерении, я выпал из него, как птенец из гнезда, вмиг оказавшийся в чуждом ему мире…

– Ты что, больной? Жить надоело? Куда под колеса лезешь?!

Это не мне. Это меня не касается. Я здесь проездом, проходом, пролетом… Как глупо. Я так верил, что камень поможет. Камень, моя надежда, со мной, а ответа нет. И времени почти не осталось. Так, может, выкинуть его к черту?!

Я размахнулся зажатым в руке камнем, едва не задев прохожего. Тот отшатнулся.

– Извините.

Нет, выкидывать рано. Выкинуть всегда успею.

Надо к Юльке идти. Быстрее. Последний день нельзя прожить во лжи. Быстрее. Приду и скажу, что… Нет, не могу об этом думать. Увижу ее, а там… Даже хорошо, что отступать некуда. Так легче…

Подойдя к Юлькиной парадной, я вздрогнул. Прислонясь к стене и засунув длинные руки в карманы невообразимо грязных штанов, передо мной стоял знакомец: мертвяк, которого я отоварил у кинотеатра.

– В гости идешь? – радостно осведомился он, будто у старого знакомца. – К тепленькой?

– Ты что тут делаешь? – проговорил я. Мне стало не по себе. Откуда он здесь взялся?

– Тебя жду, – сказал оборванец. – Слушай, по дружбе… Скажи: как там оно, это дело – с тепленькой, с живой-то?

Я не смог ударить его. Не смог даже сдвинуться с места. Ужасное предчувствие сковало по рукам и ногам. Мертвец ухмыльнулся. Похоже, он чувствовал мое состояние и ничуть не боялся.