Повелители DOOM - Дэвид Кушнер

Самый большой скандал приключился тридцатого сентября, когда некто с никнеймом Bitch X[239] опубликовал на сайте Gaming Insider сообщение, где рассекретил планы Eidos по покупке Ion Storm. Владельцы компании уже несколько месяцев вели переговоры со своим издателем, пытаясь совместно нащупать план выхода из кризиса. Еще в мае Eidos предложила Ion сделку о покупке 19 % активов компании за 12,5 миллиона долларов в обмен на прощение пятнадцатимиллионного долга; авторские отчисления Ion также понижались с 40 до 25 %. Боб Райт даже судился с компанией, заявляя, что его уволили специально для того, чтобы не делиться с ним деньгами Eidos.

Прошло несколько месяцев, а сделка все еще была в процессе заключения. Никто и предположить не мог, откуда о ней узнал Bitch X. В последующие пару недель он продолжал сливать информацию: теперь он писал об увольнениях и письмах в компании. Парень, который заведовал сайтом Ion Storm, сказал владельцам: «Либо ушедшие сотрудники знают куда больше, чем оставшиеся, либо у нас тут утечка побольше „Титаника“».

Вины не признавал никто, и тогда Ромеро безуспешно попытался отслеживать электронную почту сотрудников, чтобы понять, кто из них может отправлять информацию подозрительным сайтам. Но урон уже был нанесен, и в компании росли недоверие и подозрительность. Ее сотрудники стали довольно громко роптать о финансовом будущем студии. С самого начала они рассчитывали на какие-то бонусы: или авторские отчисления, или премии, или долю в компании. И чем больше становилось слухов, тем сильнее накалялась обстановка. Однажды Ромеро сделал выговор своему ведущему программисту Ки Кимбреллу, одному из основателей DWANGO – дескать, тот слишком много играет и мало работает. Ироничность этой жалобы не осталась незамеченной.

– Что за хуйня, чувак? – сказал Ромеро. – Ты перестал работать. А нам надо игру доделывать. Это серьезно, знаешь ли!

Ки ответил Ромеро, что беспокоится о том, как у Ion Storm идут дела: он видел финансовую отчетность компании, и до него дошли слухи, что Eidos собирается ее закрыть. Ромеро вскипел.

– Слухи! Слухи! Слухи! Слухи! Слухи! Вранье! – сказал он. – Ты не шаришь в бизнесе, с хуя ли ты туда лезешь? Ты не в курсе, какая у нас сделка с Eidos. Ты вообще ничего не понимаешь и делаешь только хуже, потому что не работаешь. Из-за тебя другие тоже ничего не делают, все дела.

Ки не отступал, и Ромеро тут же его уволил.

Дела пошли под откос. Сотрудники повалили из компании, не собираясь возвращаться. Сделка с Eidos сорвалась прямо перед заключением: во многом из-за задержек и хаоса, творящегося в стеклянных стенах геймерского рая. После провала Dominion Тодд отбросил идею выпуска Doppelganger и занял пост генерального директора компании, чтобы удержать ее на плаву – Ромеро, по его мнению, был для этой должности слишком не способным к конфронтации. Тодд нанял аудиторов, чтобы внести ясность в кошмарную финансовую отчетность Ion Storm. Он знал, что его агрессивный стиль управления настраивает подчиненных против него, но все же считал, что обязан навести порядок в команде разработчиков Daikatana. Безрезультатно. Ромеро не соглашался вырезать из игры контент, а сотрудники, слушая все более громкие упреки Тодда, становились только озлобленнее. Они были в ярости, когда Тодд однажды запретил им смотреть, как горит здание по соседству, с криками: «Мы платим вам не за то, чтобы вы глазели на пожары!»

К осени, кажется, сама Ion Storm была готова заполыхать. Вечером 18 ноября Стиви Кейс и пара других надежных сотрудников пригласила Ромеро на ужин в ресторан P. F. Chang’s. Стиви, будучи официально нанятой, оставалась лояльной к Ромеро; времена становились все тяжелее, но она всегда была готова утешить и поддержать его.

– До нас дошел слушок, – сказала она, – что вся команда Daikatana собирается завтра уволиться.

Ромеро остался непреклонен.

– Ну и пошли они тогда на хуй, – ответил он.

На следующий день Ромеро и Тома вызвали в переговорку, где их ждала вся команда Daikatana.

– Мы не можем продолжать работать в таких условиях, – сообщил Уилл Локонто. – Непохоже, что игра когда-нибудь будет готова, так что мы уходим и создадим собственную компанию.

Сквозь лабиринт столов Ромеро поплелся к себе в кабинет. Он вышел оттуда спустя много часов, когда за стеклянную башню давно закатилось солнце. Какая же херня это все, думал он. Зачем я нанимал всех этих людей? Мне не нужна была такая большая компания. Слишком много народу. Слишком много денег. Все должно было быть по-другому: только я, Том и еще несколько людей, объединенных общей целью. Точно так же, как в былые времена. Когда мы еще не были бизнесменами. Когда мы просто играли в игры.

RebDoomer был самым заурядным геймером. Он любил шутеры от первого лица, особенно DOOM и Quake. Парень часто засиживался допоздна, играя в «смертельные бои» по Интернету. Он делал любительские моды – космическую арену, в основе которой лежал хоккейный каток, и боксерский ринг для рукопашного боя – и обменивался ими с друзьями в Интернете. «Здарова, братва, как DOOMается?! – писал он тогда. – С вами REB, притаранил очередной офигительный wad для doom2! Сука, я очень долго его делал, поэтому, блин, буду благодарен за уважуху!»

Вне Интернета у него практически не было друзей. Школьная жизнь была не сахар: задиры не давали прохода и вечно над ним издевались. Чувствуя себя изгоем, он начал вести полные гнева дневники, в которых писал о желании отомстить. Однажды RebDoomer спустился в подвал своего дома, поставил рядом камеру, уселся в шезлонг, взял бутылку Jack Daniel’s, а на колено положил обрез. Он смотрел в камеру и описывал план расстрела своей школы. «Будет пиздорез как в DOOM, – говорил он. – Шмяк! Шмяк! Шмяк! Шмяк. Ха! Ебать, ружье чисто как в DOOM!»

Утром 20 апреля 1999 года Эрик ‘RebDoomer’ Харрис и его лучший друг, Дилан ‘VoDkA’ Клиболд, взяли в руки дробовики, рассовали по карманам бомбы и устроили резню в школе городка Литлтон, штат Колорадо – «Колумбайн». Погибших было 15 человек, в том числе сами парни. Трагедия, транслировавшаяся в эфире национального телевидения, повергла страну в шок. Родители, учителя, политики и дети пытались осмыслить акт совершенно бессмысленного насилия. Они искали виновного.

21 апреля 1999 года, в 17:15, Стив Хислип, редактор сайта игровых новостей Blue’s News, опубликовал сообщение. «Нам пишут читатели, смотревшие телерепортажи о нападении, – у нападавших в руках были полиэтиленовые пакеты, в которых лежало что-то с отчетливо различимым логотипом DOOM […] Пока что неизвестно, как связаны эти вещи и произошедшие события». После того как всплыла информация об относящихся к DOOM книгах, играх и фантазиях убийц, взаимосвязь установилась сама собой.

Спустя несколько недель после трагедии DOOM стала символом того, как жестокая медиапродукция подстрекает людей к насилию в реальной жизни. Центр Симона Визенталя[240] опубликовал заявление, в котором предположил, что Эрик Харрис перенастроил DOOM для «контрольного прогона» будущих убийств. Вскоре после этого начали публиковаться бездоказательные заявления, что Харрис разработал мод, основанный на схеме его родной школы «Колумбайн». Газета Washington Post описывала мир «смертельных боев» DOOM как «злое и опасное место». В Newsday утверждали, что игра в DOOM способна «оставить зияющую дыру в душе каждого ребенка». Дэвид Гроссман, бывший армейский рейнджер, из-за своих взглядов на игры как «симуляторы убийств» стал любимцем всех СМИ. Вклинился даже президент Клинтон, процитировав Гроссмана в радиообращении и добавив, что «DOOM… та самая игра, которой грезили убийцы, уничтожившие столько невинных душ в Литлтоне, превращает наших детей в активных соучастников симулированного насилия». И вот так в очередной раз жестокие игры и ассоциировавшаяся с ними поп-культура – черная одежда, хеви-метал, жестокие фильмы – оказались под ударом. Мэр Денвера попросил промоутеров отменить концерт Marilyn Manson, якобы любимого исполнителя Харриса и Клиболда. В школах запрещали длинные черные плащи. Из Диснейуорлда и Диснейленда убрали автоматы с жестокими играми. Но в стране не было никого, кто среагировал бы на это событие стремительнее человека, еще шесть лет назад устроившего первое обсуждение жестоких видеоигр: сенатора Джозефа Либермана.