Игры наследников - Дженнифер Линн Барнс

Синяки Либби уже почти совсем прошли. Увидев ее в обществе прабабушки, я вспомнила, как она ходила на работу, когда мы еще жили в другом городе. Нет, я не имею никакого права от нее требовать, чтобы она сидела целыми днями в поместье сложа руки.

Интересно, а что бы предложил Нэш Хоторн? Может, попросить Либби составить бизнес-план? Скажем, открыть свое кафе на колесах?

А может, ей больше хочется путешествовать, как и мне. Пока богатства еще не перешли в мои руки, я ограничена в возможностях, но профессионалы из конторы «Макнамара, Ортега и Джонс» точно не оставят меня у разбитого корыта. В конце концов деньги все же попадут на мой личный счет.

В конце концов я все же стану одной из самых богатых и влиятельных женщин в мире.

Музыка затихла, и прабабушка с Либби, открыв глаза, заметили мое присутствие. Либби тут же включила режим «мамочки-наседки».

– У тебя точно все хорошо? – спросила она. – Выглядишь так себе.

Я подумала о Грэйсоне. О Джеймсоне. О том, ради чего я тут появилась.

– Все в порядке, – сказала я до того спокойным голосом, что и сама чуть в это не поверила.

Но Либби не проведешь.

– Я тебе кое-что приготовлю, – пообещала она. – Ты когда-нибудь пробовала киш? Я вот еще ни разу его не пекла.

Честно говоря, я не горела желанием его пробовать, но такова уж была Либби – она привыкла доказывать любовь кулинарными шедеврами. И тут же поспешила на кухню. А я хотела было пойти следом, но прабабушка меня остановила.

– Останься, – приказала она.

Мне оставалось только одно: повиноваться.

– Слышала, моя внучка переезжает, – сухо подметила прабабушка, выждав, пока с меня схлынет напряжение.

Я подумала, как бы смягчить для нее эту новость, но решила этого не делать – как-никак, прабабушка была не из тех, кого можно купить любезностями.

– Она хотела меня убить.

Прабабушка хохотнула.

– Скай никогда не любила пачкать руки. Но если хочешь знать мое мнение, коли замыслил убийство, то будь добр сделать все сам, достойно и без дураков.

Пожалуй, это был самый странный разговор в моей жизни – и уже одно это заслуживало внимания.

– Впрочем, достойных людей сегодня днем с огнем не сыщешь, – продолжала она. – Никакого уважения. Да и самоуважения. Никакого стержня. – Она вздохнула. – Видела бы моя Алисонька, что творят ее детишки…

Я задумалась, каково было Скай и Заре расти в Доме Хоторнов. Каково было Тоби.

Что сделало их такими?

– Ваш зять переписал завещание после смерти Тоби, – сказала я, следя за ее реакцией и гадая, знала ли она об этом.

– Тоби был славным мальчиком, – мрачно проговорила прабабушка, – до поры до времени.

Интересно, подумала я, как это понимать.

Она коснулась медальона, висевшего у нее на шее.

– Милейший был малыш, а уж какой смышленый. Поговаривали, что в отца, но ему и от меня много чего перепало.

– Но что случилось? – спросила я.

Прабабушка помрачнела.

– Алиса была убита горем. Да и все мы, что тут таить. – Она крепче сжала медальон, рука ее задрожала. Она стиснула зубы, а потом открыла украшение. – Только погляди на него. Погляди на это золотце. Ему тут всего шестнадцать.

Я нагнулась, чтобы получше разглядеть снимок, гадая, похож ли Тобиас Хоторн Второй на кого-нибудь из племянников. И тут у меня перехватило дыхание.

Нет.

– Это что, Тоби? – прошептала я. На меня мгновенно напал ступор.

– Такой умничка был… – глухо проговорила прабабушка.

Но я ее почти не слышала. Я не могла отвести глаз от фотографии. И говорить не могла, а все потому, что узнала человека со снимка. Пускай он и выглядел моложе – гораздо моложе, – но ошибки быть не могло.

– Наследница? – раздался голос с порога. Я подняла взгляд и увидела Джеймсона. Впервые за последние дни он выглядел беззаботным. И злобы в нем, как казалось, значительно поубавилось. Он даже одарил меня лукавой полуулыбкой. – Чего нос повесила, а?

Я снова посмотрела на медальон и судорожно вздохнула. Воздух обжег мне легкие.

– Тоби… – проговорила я. – Я с ним знакома.

– Что? – Джеймсон тут же зашагал ко мне. Прабабушка напряженно притихла.

– Мы раньше играли в шахматы в парке, – пояснила я. – Каждое утро.

Это же Гарри.

– Быть такого не может! – дрожащим голосом возразила прабабушка. – Он погиб двадцать лет назад!

Двадцать лет назад Тобиас Хоторн лишил наследства собственную семью. Да что же это такое? Что тут, черт возьми, происходит?

– Уверена, Наследница? – Джеймсон опустился рядом. Мне вспомнились слова Грэйсона. Я же вижу, как Джеймсон на тебя смотрит. – Ты точно ничего не перепутала?

Я посмотрела на Джеймсона. В реальность происходящего было сложно поверить. В памяти у меня вновь зазвучал мамин голос. Есть у меня одна тайна… о том дне, когда ты появилась на свет.

Я взяла Джеймсона за руку и крепко ее сжала.

– Сомнений быть не может.

Ксандр Хоторн внимательно перечитал письмо. За всю эту неделю не проходило и дня, чтобы он этого не делал. Казалось бы, перечитывать тут особо и нечего.

Сработано на славу. Он довел братьев до финала игры. Он привел Эйвери к условленной точке. Сделал все, как и обещал. Но ведь и старик дал ему обещание.

Когда закончится их игра, начнется твоя.

Ксандр никогда всерьез не бился с братьями за победу, но, боже, как же ему этого хотелось. Он не слукавил, когда сказал Эйвери, что ему тоже хочется победы. И когда они добрались до последней комнаты, когда Эйвери открыла коробку, когда он вскрыл конверт, он ожидал… хоть чего-нибудь.

Загадки.

Головоломки.

Подсказки.

А получил лишь это. Сработано на славу.

– Ксандр? – тихо окликнула его Ребекка. – Что мы тут делаем, а?

– Драматично вздыхаем, – съязвила Тея. – Это же очевидно.

Он не случайно привел сюда их обеих. Зачем – он и сам до конца не осознавал. С одной стороны, ему был нужен свидетель. Свидетели. А с другой, если быть совсем уж честным с самим собой, он понимал, что Ребекку привел, потому что искренне этого хотел, а Тею – потому что…

Потому что иначе остался бы с Ребеккой наедине.