Черная книга смерти - Гордон Далквист

— В ваших воспоминаниях есть пробел, который вы не можете восполнить. Это факт. Но есть и другие факты, которыми вы не поделились по каким-то своим причинам… Но вы должны понимать, что тогда передо мной встает нелегкий выбор. Я вынужден с огорчением признать, что мы по-настоящему не знаем друг друга. Например, мне известно, что в кабинете отеля «Сент-Ройял» вы и Шарлотта Траппинг встречались с Каролиной Стерн.

Доктор ждал ее ответа, но не дождался.

— Вы мне не говорили об этом, — прибавил он.

Элоиза смотрела в сторону — на деревья. После еще одной безнадежной паузы Свенсон указал, куда надо идти.

Минут десять они продирались сквозь пропитанную росой чащу молодых буков, а потом оказались среди дубов повыше с широкими кронами: травы здесь было меньше, идти стало легче. Свенсон то и дело подхватывал Элоизу под руку, когда она спотыкалась. Каждый раз она тихо благодарила его, и после этого доктор шел вперед, расчищая путь от веток. Остальное время они шли в молчании. Правда, однажды доктор все же позволил себе отпустить замечание насчет величия могучих дубов в целом, кивнув при этом на рыжеватую белку, мелькнувшую среди ветвей; он сказал, что каждое из таких деревьев являет собой миниатюрный город в лесу, давая приют обитателям самых разных видов — от гусениц до белок, от певчих птиц до ястребов, гнездящихся на вершинах. Напрашивалось продолжение: почему бы не сравнить дубы с крохотными герцогствами, вместе образующими что-то вроде германского государства? Но, не услышав в ответ ни слова, Свенсон остановился, и его последняя фраза растворилась без следа среди безмолвных деревьев.

За дубовой рощей начиналась тропинка, достаточно широкая для коляски, но густо усыпанная листьями, — ездили тут редко.

— Вы ничего не узнаёте? — спросил доктор.

Элоиза покачала головой, потом показала налево.

— Пожалуй, нам больше повезет, если мы продолжим идти на запад.

— Как вам угодно, — сказал Свенсон, и они пошли дальше.

Молчание становилось невыносимым. Доктор пытался отвлечься, слушая птичьи трели и шорох невидимого ветра. Когда он не мог больше молчать, то пытался было открыть рот, но не находил слов и просто показывал, куда идти, — из-за листьев тропинка была плохо видна.

— Мы идем как по турецкому ковру. Нам не выяснить, прошла здесь графиня или нет.

Элоиза мгновенно повернула к нему голову.

— А вы думаете, прошла?

— Ну, куда-то она ведь должна была пойти.

— Но почему сюда?

— Мы идем на запад. Идти на запад — значит приближаться к городу.

— Если бы графине было нужно в город, она осталась бы в поезде. Вы же сами говорили.

— Говорил. — Вот к каким глупым положениям приводили пустые разговоры. — И все же парк велик. Мы можем только надеяться.

— Надеяться на что?

— Поймать ее, конечно. Остановить.

— Конечно, — со вздохом кивнула Элоиза.

— Или вы предпочитаете видеть ее на свободе? — не без колкости спросил доктор.

— Я бы хотела, чтобы она исчезла из моей жизни.

Но Свенсон не мог уже остановиться.

— А что это за жизнь? Ваш хозяин мертв… ваша хозяйка в панике… повсюду враги. И все же, что за жизнь была у вас раньше, Элоиза? Вы помните, за что так твердо держитесь… или почему?

— То же самое можно сказать, — ответила она тихо и торопливо, — человеку, чей принц умер, чей принц был дураком, человеку, который попусту тратил силы ради идиота и оказался у разбитого корыта.

Свенсон кашлянул от неловкости, глядя на деревья в поисках ответа и ничего не находя. Ее слова были точны, как скальпель.

— Вы, безусловно, правы… — начал он, но замолчал, услышав ее раздраженный вздох.

— Я идиотка, чью жизнь бессчетное число раз спасала именно ваша глупость. Я не имею права говорить что-либо.

Прежде чем он успел возразить, Элоиза остановилась. Свенсон — тоже. Она повернулась назад.

— Что такое? — спросил доктор.

Элоиза показала в сторону — за зелеными деревьями возвышалась серая каменная стена высотой по плечо Свенсону.

— Мы прошли мимо чего-то, — сказала она. — Может быть, это дом.

На дальней стороне стены они нашли руины того, что прежде, видимо, было аббатством: оплетенные плющом камни, пустые провалы окон, сквозь которые виднелись деревья, выросшие на сгнивших балках потолка. Свенсон распознал некоторые фруктовые деревья, корявые и неухоженные, некогда, видимо, предмет гордости какого-нибудь аббата или пожилой дамы. Потом, подойдя поближе, он указал на прерывистую линию из широких плит, ведущую куда-то за руины.

— Вы знаете, что это за место? — спросил Свенсон.

Элоиза отрицательно покачала головой. Она стояла, уставившись на деревья перед собой. Свенсон кивнул в сторону выстланной плитками дорожки.

— Может, посмотрим, куда она ведет?

— В руины, — сказала она.

— Я нахожу руины привлекательными, — сообщил доктор, — в каждой скрыта своя тайна. И потом, эти плитки кажутся довольно ухоженными.

Он пошел вперед, и Элоиза без единого слова двинулась за ним. Любые руины, а особенно скрытые под зеленью, взывали к сердцу Свенсона, и он посмотрел на свою спутницу с одобрительной улыбкой. Та как могла улыбнулась в ответ, и доктор взял ее за руку. Элоиза не стала сопротивляться, шагая с побитым видом, отчего ему захотелось — если бы только неловкость от этого не возросла — отпустить ее.

Дорожка из плит, попетляв, привела их к деревянной калитке с металлической щеколдой. На каменном квадрате под калиткой виднелся высыхающий влажный след… отпечаток маленькой ноги… женского ботинка… или мужского, отчасти уменьшившийся по мере испарения. Свенсон достал пистолет и, знаком велев Элоизе держаться позади него, потянулся к щеколде.

Дорожка продолжалась и за калиткой. Они увидели пару хорошо ухоженных клумб (подрезанные розовые кусты слева и завязывающиеся тюльпаны — красные и желтые — справа), а потом уперлись в низенький каменный дом с соломенной крышей, простиравшейся так далеко, что из-за нее почти не различались ни стены дома, ни два закругленных окошка, ни деревянная дверь. Зеленая трава по сторонам дорожки была влажна от росы, а на плитках впереди виднелись новые следы. Тишина нарушалась только птичьими трелями.

— Вы знаете это место? — снова прошептал доктор.

И снова Элоиза отрицательно покачала головой. Свенсон подкрался к ближайшему следу и присел, разглядывая его: безусловно, женщина — таких заостренных носков не бывает у мужской обуви, даже небольшого размера. Свенсон показал на розовые кусты, где у кола торчала воткнутая в землю лопата. Элоиза вытащила ее и не очень уверенно повертела, словно прикидывая, как лучше держать, чтобы замахнуться.