Вдова Его Величества - Екатерина Лесина

Меж тем призрачные конечности, покрытые мириадами тончайших ворсинок, спешили украсить рубаху вышивкой.

— Убивали? — поинтересовался Кайден.

— Несколько лет тому… незадолго до печального известия и опущенных флагов, — она слегка склонила голову, выказывая дань уважения чужим обычаям. — К моему супругу пришел человек, который вел весьма опасные речи. И сумел вложить опасные мысли. Поймите, Дерек — неглуп, старателен и при всем том честолюбив. Ему кажется, что корона недооценивает его таланты. Сколько раз я беседовала, убеждая его, что в этом городе он на своем месте, что вовсе ему не нужны чужие интриги, в которых его используют…

Ей самой без надобности большой город и двор, который отличается безмерным любопытством. Как знать, не увидит ли кто больше, чем должно.

— Но он не послушал?

— Не в этот раз, — леди Тирби слегка поморщилась, а после смахнула с призрачной лапы капли росы, что появились на волосках. Поднесла к губам, слизала и зажмурилась. — Мне показалось, что его убеждали не только словами. Он весь загорелся мыслью помочь утвердиться новому королю. Решил, что именно тогда его вознаградят по заслугам. Он просто-таки рвался немедленно отправиться в столицу. И впервые не желал меня слушать.

Ее язык стал темным и узким, более напоминающим клинок, чем плоть. Он собирал каплю за каплей, быстро втягиваясь в расщелину рта, чтобы тотчас показаться вновь. И это завораживало.

— Мне пришлось наведаться к гостю. Я желала лишь убедить его, что мой муж — не тот человек, который и вправду способен помочь. Воевать? Помилуйте, с кем? С законным королем, который вполне жив? И как знать, не пойдет ли на поправку? И пусть сына он не тронет, но прочие мятежники — дело иное.

— Он вас не послушал.

— Он был со мной груб. Сказал, что я лезу не в свои дела. Не женского ума…

Зря.

Паучихи были умны. Это признавали все, от двуликих до драконов, хотя, конечно, последнее Кайден полагал преувеличением, ибо драконы крайне редко снисходили до иных существ, но все же…

— Ночью он умер. Сердце не выдержало. Дерек расстроился, но я сумела убедить его, что, возможно, гость наш был вовсе не тем, за кого себя выдавал. После… был еще один визитер.

Капли вязкого паучьего то ли яда, то ли сока, стекали по запястью, и колючий язык обрел неожиданную гибкость.

— Он остановился в нашем доме, и это обрадовало Дерека. Он восхищался этим человеком, да… хотя как по мне Словоплут не достоин восхищения, но оказалось, что язык его и вправду творит чудеса. И вовсе не те, которые пришли тебе в голову, развратный мальчишка… ему даже меня удалось убедить.

В прищуренных глазах блеснула тьма.

— Он сказал, что я верно поступила, что меньше всего королевству сейчас нужна смута. И что, согласись Дерек на предложение, он бы просто погиб, навеки заклеймив свой род ничтожным неудачным мятежом. И что я повела себя так, как надлежит достойной жене. Понимаешь, он знал.

Призрачные конечности исчезали где-то в теле, они покрывались дымкой и втягивались внутрь, хотя Кайден и не представлял, как подобное возможно.

— Знал, кто я. И на что способна. И что я вряд ли сумею причинить ему вред… и что боюсь. Я никогда не боялась после того дня, как мой дом сгорел. Да, я старалась вести себя осторожно, привыкала к людям и научилась жить с ними. Оказалось, это вовсе не так и сложно при соблюдении некоторых правил, да… но именно этот человек… рядом с ним я леденела и теряла способность мыслить здраво. А он говорил… и говорил… и опять говорил… убеждая, что он вовсе не опасен.

Конечности вновь вытянулись, раскрылись лепестками чудовищного цветка. Острые когти подрагивали, а массивное брюхо призрачной паучихи поднялось высоко.

— И мы оба видели, что я не верю. Тогда он сказал, что ни Дереку, ни мне, ни детям моим ничего не угрожает, если я буду вести себя благоразумно. И я согласилась. Он ведь не потребовал ничего особенного.

Ей явно пришлось сделать над собой усилие.

А серая рубаха на столе обретала плотность, что позволила бы ей существовать в мире яви.

— А что потребовал?

— Помощи. Сказал, что однажды ко мне явится девушка, которая покажет венец из желтых алмазов, и тогда я должна буду сделать то, что это девушка попросит. А потом убрать саму память о ней.

Даже так?

— И она…

— Появилась. Спустя столько лет… знаешь, дитя королей, для людей семь лет — это много. Мой муж забыл о мятеже, решив, что он всегда был верен короне. И обрадовался, когда заслуги его отметили орденом. Он уверился, что и вправду его место здесь, тем паче, что торговые дела пошли куда веселее. Я почти отучила его заниматься контрабандой…

— Пропавшие караваны — ваших рук дело?

— Старые, — паучиха сложила руки на коленях, правда, ненадолго. — Будь добр, там на полке, выбери фиал по вкусу…

Полку Кайден увидел лишь сейчас, длинную, сделанную из грубого неотесанного дерева. На ней уместились несколько дюжин склянок. Крупные, сделанные из мутного, пусть и толстого стекла, и вовсе крохотные. Эти вытачивались из хрусталя.

Или оникса.

Теплого янтаря, который казался живым. Из обычной глины, сохранившей отпечатки рук человеческих. Но все было… не то? Слишком большое. Или маленькое. Вычурное. Недостаточно изящное. Чересчур живое или напрочь лишенное тени жизни.

Кайден перебирал фиалы один за другим, пока пальцы не коснулись чего-то теплого.

Гладкого.

Лунный камень? Будто застывший лунный свет.

— Хороший выбор, — согласилась леди Тирби и протянула руку. — Надеюсь, после увиденного, ты не изменил свое мнение обо мне?

— Ничуть.

А ведь она вполне способна убить прикосновением, хватит крошечной капли яда, которой Кайден даже не ощутит, как и не поймет, что отравлен.

Поэтому их опасались.

Поэтому убивали.

Пальцы коснулись теплой ладони.

— Смелое дитя.

— Я уже не дитя.

— Вижу, — ответила она вполне серьезно. — А она была ребенком… потерявшимся ребенком, которому обещали помочь, а вместо этого принесли в жертву.

Его рука задержалась в ее руке чуть дольше, чем следовало, но Кайден убрал пальцы до того, как когти паучихи коснулись их. Они обняли фиал, спрятали его в горсти и поднесли ко рту.

Показалось острие языка.

Уперлось в горлышко, пробивая каменную крышку. И исчезла. А паучиха провела над фиалом ладонью, и остатки сока запечатали отверстие.

— Возьми.

— Что это?

— То, что будет нужно больше всего. Я не знаю. Возможно, яд, способный убить даже дракона. Или же средство, что позволит любым ранам затянуться, кроме сердечных, разве что. Над сердцем я не властна, а вот тело… ты слышал, что Мертвая река вовсе не так уж мертва? Просто не всем дано изменять свойства ее вод?