Пелевин и несвобода. Поэтика, политика, метафизика - Софья Хаги

реабилитировал ценности культуры потребления. Белый маг взрывает монстра и тем спасает мир.

539

Чем более изобретательные препятствия Гомеостатическое Мироздание чинит ученым, «тем больше смысла приобретают их героические попытки работать» (Kaspe I. The Meaning of (Private) Life, or Why Do We Read the Strugatskys? // Russian Studies in Literature. 2011. 47. № 4. P. 48).

540

Это отражает «кризис идеологии Просвещения… разочарование в теории прогресса, в научной объективности и в научной рациональности» (Хапаева Д. Вампир – герой нашего времени // Новое литературное обозрение. 2011. № 3. С. 293). Готические мотивы в современной культуре ведут «к отрицанию человека и цивилизации как высшей ценности» (Хапаева Д. Кошмар: литература и жизнь. М.: Текст, 2010. С. 295).

541

«…Положительные, творческие, этические стороны жизни были такой же органичной частью социалистической реальности, как и ощущение отчуждения и бессмысленности. Одной из составляющих сегодняшнего феномена „постсоветской ностальгии“ является тоска не по государственной системе или идеологическим ритуалам, а именно по этим важным смыслам человеческого существования» (Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось: Последнее советское поколение. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 45).

542

Пелевин В. Ананасная вода для прекрасной дамы. С. 226–227.

543

Ср. в «Любви к трем цукербринам»: «Когда мы вглядываемся в окружающий нас мир с его космосом и историей… мы видим… только геометрию той ступеньки, на которой стоит в этот момент наша нога. ‹…› Реальность каждого шага как бы опирается на нового странника, и всякий из них окружен своим космосом с далекими планетами, на пыльных тропинках которых уже успели наследить местные поэты-песенники» (Пелевин В. Любовь к трем цукербринам. С. 156–157). Этот фрагмент отсылает к популярному гимну космонавтов (слова Владимира Войновича, музыка Оскара Фельцмана) «Я верю, друзья» («Четырнадцать минут до старта», 1961).

544

«Космос» в предпосланном роману «Омон Ра» посвящении («Героям Советского Космоса») относится не только к советской космической программе, а к советскому космосу в целом: физическому, культурному и метафизическому. В таком значении я использую «космос» и здесь.

545

Пелевин В. T. С. 12.

546

«Т» – пример попытки Пелевина передать суть творчества писателя, необязательно прибегая к конкретным аллюзиям.

547

Лейдерман Н. Л., Липовецкий М. Н. Современная русская литература: 1950–1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. М.: ИЦ «Академия», 2003. Т. 2: 1968–1990. С. 507.

548

См. примеры замечаний критиков по поводу пелевинской иронии: Быков Д. Побег в Монголию // Литературная газета. 2006. 29 мая. С. 4; Роднянская И. «…и к ней безумная любовь…» С. 214; Лейдерман Н. Л., Липовецкий М. Н. Современная русская литература. Т. 2. С. 507; Богданова О. Постмодернизм в контексте современной русской литературы: 60–90-е годы ХX века – начало XXI века. СПб.: Филол. ф-т СПбГУ, 2004. С. 334; Аннинский Л., Бондаренко В. Живи опасно. М.: ПоРог, 2006. С. 382; Балод А. Иронический словарь Empire V. С. 139; Noordenbos B. Breaking into a New Era? A Cultural-Semiotic Reading of Viktor Pelevin // Russian Literature. 2008. 64. № 1. P. 86; Козак Р., Полотовский С. Пелевин и поколение пустоты. С. 65. По мнению Романа Козака и Сергея Полотовского, Пелевин постепенно переходит от мягкой иронии мудрого наблюдателя, свойственной ему в ранних произведениях, к иронии более язвительной в позднем творчестве (Козак Р., Полотовский С. Пелевин и поколение пустоты. С. 65, 144).

549

Colebrook C. Irony. London: Routledge, 2004. Р. 3.

550

Эти особенности отличаются от собственно иронии, но важны для ее понимания и в этом качестве также становятся предметом моего анализа. «Выворачивание» смысла и несоответствие одновременно отличаются от иронии и связаны с ней, поэтому упомянуты здесь. Об иронии как ниспровержении за счет выражения взглядов, противоположных господствующим догмам, см.: Hutcheon L. Irony’s Edge: The Theory and Politics of Irony. New York: Routledge, 1995. Р. 27–28. Об иронии как несоответствии между ожиданиями и реальностью см., например: Chevalier H. The Ironic Temper: Anatole France and His Time. Oxford: Oxford University Press, 1932. Р. 44.

551

Субъект «не может отвернуться и наблюдать за собой, а все, что не есть говорящий субъект, познается лишь по отношению к субъектности или как то, что субъект потенциально может познать» (Colebrook С. Irony. Р. 70, 75). Ср.: «Беру здесь понятие „ирония“ не как „насмешка“, а как прием одновременного восприятия двух разноречивых явлений…» (Шкловский В. Б. Сентиментальное путешествие // Шкловский В. Еще ничего не кончилось. М.: Пропаганда, 2002. С. 233).

552

Субъект романтической иронии сталкивается с тем, что слова ограничивают бесконечно более богатую жизнь души и не могут служить отражением реальности и истины (Humboldt W. On Language. P. 92; Wordsworth W. Prose Writings. Selected, edited, and introduced by W. Knight. London: Forgotten Books, 2018. P. 184). «Ирония – форма парадоксального. Парадоксально все хорошее и великое одновременно» (Шлегель Ф. Критические фрагменты // Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. М.: Искусство, 1983. Т. 1. С. 283).

553

Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность / Пер. И. Хестановой, Р. Хестанова. М.: Русское феноменологическое общество, 1996. С. 104.

554

Шлегель Ф. Критические фрагменты. Т. 1. С. 287, 283.

555

Кьеркегор С. О понятии иронии: http://www.musa.narod.ru/kjer.htm (дата обращения: 01.06.2022).

556

Бахтин М. М. Из записей 1970–1971 годов // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 373.

557

Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность. С. 122.

558

Hutcheon L. A Poetics of Postmodernism. P. 230. Хатчеон высказывает схожие мысли в другой работе, «Острие иронии» (Irony’s Edge). Аналогичные тезисы можно встретить в «Постмодернизме, иронии, занимательности» Умберто Эко и других теоретических исследованиях постмодернизма.

559

Если посмотреть на ту же проблему под другим углом, следует добавить, что многие исследователи (Хатчеон, Рорти, Хассан) рассматривают иронию как определяющую черту постмодернизма.

560

Colebrook C. Irony. P. 119–120.

561

Пелевин В. Чапаев и Пустота. С. 174–175. О несерьезных пелевинских аллюзиях в «Чапаеве и Пустоте» см. Лейдерман Н. Л., Липовецкий М. Н. Современная русская литература. Т. 2. С. 507; Роднянская И. «…и к ней безумная любовь…» С. 213; Clowes Е. Russia on the Edge. Р. 83.

562

«Упрекая Чапаева в том, что он путает двух философов, Петр имеет в виду не столько переиначенного Чапаевым Канта, сколько собственный шопенгауэровский тезис о красоте, с которого и начался разговор» (Vaingurt J. Freedom and the Reality of Others in Chapaev and the Void // Slavic and East European Journal. 2018. 62. № 3. P. 477).

563

Кант И. Критика практического разума / Пер. Н. М. Соколова. М.: АСТ, 2019. Чапаев «высмеивает Канта, неправильно цитируя знаменитое заключение „Критики практического разума“» (Clowes Е. Russia on the Edge. Р. 78).

564

Rosso S. A Correspondence with Umberto Eco //