Владыки Мегамира - Юрий Никитин

Кася жалобно посматривала на Влада. Он обнял ее, гладил поголове как испуганного ребенка. Рычание полчей стало громче. Влад трогал ушидевушки, шелестом волос заглушая рычание злобных тварей. Ладонью прикрыл ейглаза, она благодарно пощекотала ресницами, покорно затихла.

Полищук явился в сопровождении еще двух полчей, один другогосвирепее, сухо велел издали:

— Вверх по коридору. Там покажут.

Их вытащили в коридор и, понукая рыком и толчками, почтибегом довели до широкой двери, похожей на ворота склада. Полч пинком отворилдверь, Влад мгновенно окинул взглядом, спеша успеть ухватить как можно большедеталей. Впервые видел так много настоящих хозяев убежища. Пятеро, дажешестеро, считая и Полищука. Аппаратура, странные машины, непривычные запахи,мощный привкус озона... Угнетающе невидимые стрелы, отец называет их магнитнымполем...

Под дальней стеной на столе виднелась человеческая фигура,сплошь залепленная комками клея. На человеке сидел нахохлившийся Хоша. Человекподнял руку, слабо помахал, правая была приклеена к туловищу:

— Кася, Влад!..

Хоша с жутким визгом подпрыгнул, сделал гигантский прыжокчерез всю комнату, обрушился на Влада, едва не сбив с ног. Влад обхватилзверька, успокаивая, медленно пошел к Семену, чувствуя себя на перекрестьепрожигающих взглядов полчей. На него посматривали и хозяева, но без вражды —нейтрально, как смотрели бы на дерево.

Семен исхудал, кожа стала желтой, но глаза блестели, а губырастянул в улыбке:

— Представляешь, меня в самом деле подлечили!.. Видать,калек не жрут, сперва откармливают, как Ганса и Гретхен!

— Гретель, — поправил Влад машинально. —Когда встанешь!

Семен указал взглядом на двух генетиков, что поглядывали свялым интересом, в то время как их руки лихорадочно соединяли растворы,смешивали, раскладывали цветные капельки на широких прозрачных пленках.

— Они знают? — спросил Влад многозначительно.

— Они знают все, — ответил Семенподчеркнуто. — Забывают только, что за их работу, запрещенную законом,грозит пожизненное отстранение от научных исследований, а за кражу оборудования— тюрьма.

Полищук зашел с другой стороны стола. Полчи теснились вокругхозяина живым кольцом, привлекая озадаченные взгляды. Он вдруг заговорилгромко, привлекая внимание:

— Семен, вы строите героя, но не стоите мизинца этоговарвара! Прикинувшись простачком, он сумел ночью выследить и убить моего самоговерного стража. Да-да, бетнуара! Теперь не сомневаюсь, что убил он, ибо кудатот делся? Затем, не довольствуясь содеянным, тайком убил самого чуткого изполчей, который стерег мой кабинет. Каково? Ума не приложу, куда спрятал трупы.

Среди генетиков рос удивленный ропот. Влад физически ощущалвзгляды, в которых по-прежнему было меньше враждебности, чем простоголюбопытства. На него смотрели, как смотрели бы на внезапно заговорившегобогомола. Кася ахнула, отшатнулась.

Полищук бросил на нее острый взгляд, улыбка генетика былакривой:

— Даже вас одурачил? Вы правы, он опасен.

— Но как он... — начала Кася негодующе, Семенпрервал слабым голосом: — Полищук, вы отвечаете и за него! Он наш сотрудник.

Среди генетиков прокатился сдержанный смешок. Полищукрастянул губы в злой усмешке:

— Это не все! Пока вы распинались в благородномнегодовании, грозили международным судом, этот варвар сумел проникнуть в мойкабинет. Нет, не в поисках каменного топора! Он настроил радиостанцию, послалсигнал. Просил помощи! На Станцию, куда же еще.

Кася ахнула, глаза стали круглыми как у муравья. Семенповернул голову, смотрел на Влада неверяще. Мол, знаю за тобой многое, нотакое... Влад ощутил как обрушился потолок, обдало смертельным холодом. Мыслипровалились в пустоту, сердце едва барахталось в тине.

Генетики задвигались, кто-то вскрикнул. Другой выронилводяной шар, тот распластался по шероховатому полу, помещение заполнилнеприятный запах. Полищук оглядел бледные замершие лица, все напряженно ловиликаждое слово, покачал головой:

— Недооценивал... Суметь вызвать Станцию, а? К тому жене с походной рации, ты мог видеть как обращаться, а с нашей стационарной!Будто чуял, что антенна выведена наверх!.. К счастью, на Станции не поверили,решили переспросить. А ты, Великий Вождь, как раз удалился восвояси. Я пришел,когда телетайп отпечатывал запрос. Мне ничего не оставалось, как объяснить,что, мол, ложная тревога, то да се.

Послышался слабый вздох облегчения, лица светлели. Кто-топоспешно скреб пленку с пола. Кася и Семен смотрели непонимающе, а Владсгорбился, словно внезапно перебросили из жаркого полдня в холодную ночь. Разомзаныли раны, в голове зашумело. Он собрался с силами, призвал в помощьСоздателя, сказал Полищуку ровным надменным голосом, каким вождь говорит срабами из других племен:

— У вас есть шаманы?.. Я хотел бы, чтобы кто-то излучших осмотрел мои царапинки.

Полищук несколько мгновений смотрел в бледное изнуренноелицо. Генетики застыли, Влад видел в их глазах почтение. Полищук вздохнул:

— Жалею, что ты не с нами. Ты умен и очень опасен.

Влад надменно вскинул подбородок:

— Это еще что! Меня любят боги Мегамира. Я еще увижукак твой труп разнесут бакты.

Полищук сгорбился, нехотя кивнул одному из коллег:

— Взгляни.

Генетик, угрюмый пожилой мужчина, умело содрал бинты,присвистнул. Еще двое подошли, ахнули, рассматривая цепочку кратеров, откудамедленно сочилась зеленовато-розовая жижа. По знаку угрюмого генетика, егозвали Петром, принесли щипцы, растворы, клещи. В четыре руки раздвинули ранки,хватаясь за края омертвевшей кожи — вспрыснули обезболивающее. Влада корчило,трясло, глаза обезумели — безжалостно выскоблили зеленоватые комочки, покрытыезагустевшими сгустками крови.

Петр покачал головой уважительно:

— Терпел... У Рябка на жвалах была плесень, внедриласьв кровь!

— Но не переломила? — удивился Полищук.

— Сам не верю. В крови варвара явно антитела, чтопобивают, даже если не сразу, всякую заразу. Нужно бы на опыты!

Полищук повернулся к Владу:

— Слышал?

Влад, бледный, с закушенной губой, едва держался на ногах —генетики поддерживали под руки, прошептал ненавидяще:

— Увижу, как твой пепел разнесет ветер...

Из черноты выступали лица, пропадали. Звуки уходили. Видимо,потерял сознание, ибо обнаружил себя уже за столом. Руки лежали на массивнойкрышке, толстая липкая лента прижимала оба запястья. Напротив сидели Полищук иПетр, беседовали приглушенными голосами.