Убийца наваждений - Антон Орлов

– Она пришла, – удовлетворенно заметил Клесто перед тем, как исчезнуть.

Аванебих что-то приказал своим подчиненным, которые сразу бросились к выдержавшему осаду кирпичному домику – видимо, посмотреть, что там с Луджерефом, – а сам направился к Темре. Тот пошел ему навстречу. Оба сделали крюк, обходя то место, где Лунноглазая разбиралась с выползком из-под холма, который беспомощно сучил своими страшными лапами и вовсю верещал.

– Госпожа Тейлари просила передать вам, что морочанка собирается что-то взорвать. Как раз за этим она и отлучилась. Предполагается, что у нее есть все для изготовления мины. Поскольку ее спугнули, она сказала, что соберет свою треклятую машинку на месте, чтобы никто не помешал. Что именно она хочет взорвать, госпожа Тейлари не знает, но Луджереф, возможно, в курсе. Сейчас мы его допросим.

– Краб ошпаренный… – процедил Темре сквозь зубы. – Ты можешь мне помочь?

Иллихеец посмотрел на него с некоторым удивлением, но промолчал: убийца наваждений взывает за помощью к крабу ошпаренному – не иначе свихнулся после знакомства с земляным чудищем! На самом-то деле Темре обращался к Дождевому Королю, но тот либо не услышал, поскольку уже куда-то умчался вместе с ветром, либо не пожелал отозваться, решив, что интереснее будет посмотреть, как смертные сумеют выкрутиться без его помощи.

Луджереф, живой и невредимый, сидел там, где его оставили. Многоглавая гадина из подземелья все же обладала неким подобием разума, поэтому не стала убивать того, кто сослужил ей службу и может оказаться полезен в будущем.

На стенах появилось множество свежих царапин, на полу валялись содранные лохмотья обоев, рассыпанные гильзы и перевернутый ящик из-под боеприпасов. В углу лежала куча тряпья, брошенного Соймелой, – грязноватое одеяло и плед.

– Что она собирается взорвать? – спросил Темре, с отвращением глядя на потасканно-жуликоватую физиономию живучего иллихейского пройдохи.

– Что мне будет, ежели вспомню?

– Лучше спроси, чего тебе не будет, ежели вспомнишь. – Аванебих схватил его за горло и рывком поставил на ноги, попутно приложив затылком о стену. – Посмотри в окно!

За оконным проемом можно было увидеть уцелевшего одинокого паучару, до сих пор не уставшего рваться с привязи. Теперешние события разворачивались за домиком, вне поля зрения, и только звуки битвы двух сверхъестественных сущностей позволяли догадываться, что там творится.

– Если не выложишь все, что знаешь о планах своей хозяйки, отдадим тебя пауку. Он тебя не убьет, на это не надейся. Господин Гартонгафи, паук вас слушается, окажите любезность, приведите его сюда.

– Сейчас. – Убийца наваждений повернулся к двери.

– Не надо, – быстро возразил Луджереф. – Незачем. Скажу все, но я не знаю, что она задумала взорвать, Пятерыми клянусь! Она что-то где-то потихоньку таскала, чтобы изготовить эту свою мину, и как приперло, велела мне будить Постояльца – это она велела, я ни при чем, а сама схватила сумку с причиндалами и ушла. Сказала, придется ей теперь варганить мину прямо на месте, а то вы уже тут как тут. Больше ничего не знаю, Лунноглазая Госпожа не даст соврать, Пятеро свидетели!

– Это может быть что угодно, – посмотрев на Темре со сдержанным профессиональным сочувствием, как на коллегу, столкнувшегося с непосильной задачей, которую тот во что бы то ни стало обязан решить, заметил Мервегуст. – Любой значимый объект из того, что мы видели на карте у покойного Гурдо. Что там было – завод, трамвайный мост, автостоянка, дороги, акведуки, линии электропередачи… Это при условии, что она запланировала разрушить что-то в окрестностях.

– Планируют люди и ваши иллихейские оборотни, а мороки просто делают то, чего не могут не делать. Что она об этом говорила в подробностях?

Темре не сомневался, что в рамге, персонажем которой была Демея, наверняка есть подсказка, но там же совсем ничего не было о взрывах… Значит, что-то другое. Угадать бы еще, что именно, – тогда он узнает, где ее искать.

– Перескажи слово в слово, что она говорила. – Жозеф снова встряхнул мошенника и страшновато ухмыльнулся. – А то – сам понимаешь…

Он мотнул головой в сторону склона. Мгновение спустя мимо окна пролетела оторванная конечность гадины, упала на землю в нескольких бутах от паучары. В течение нескольких секунд она дергалась, потом затихла и стала похожа на переломленное надвое бревно. Луджерефа это зрелище доконало, он посерел лицом и в отчаянии вымолвил:

– Да ничего она толком не сказала, темнила вовсю! Я, говорит, это сделаю, чтобы все увидели, какая она посредственность и ничтожество. Мол, тогда у всех откроются глаза и она свое место узнает. А что за «она», которая ей досадила, непонятно. Но это она не Соймелу имела в виду, а кого – сама не могла сказать, когда я спрашивал.

– Ясно. – Темре шагнул к двери. – Коллектор. Ну, точно… Спасибо вам, господин Аванебих. Брату Рурно скажите, что с пауком я потом разберусь, сейчас некогда. Постараюсь ее перехватить.

На ходу надев маску, он выскочил наружу и бегом направился к заводскому акведуку с колоссальной канализационной трубой.

Сражение к этому моменту закончилось: подземная тварь была разорвана на куски, земля вокруг залита вязкой темной кровью, а вольготно развалившийся среди этих ошметков брат Нярших теребил руками и ногами оторванную змеиную голову, издавая довольное урчание. Заплывшие глаза преподобного светились, словно две маленькие луны, и на пальцах у него можно было разглядеть когти подлиннее, чем у Клесто. Эту фантасмагорическую картинку благоговейно созерцали брат Рурно и три молоденькие монахини.

Темре промчался мимо, не забыв мысленно возблагодарить Великую Кошку за помощь. Аванебих и Мервегуст все же его догнали.

– С чего вы решили, что она пошла взрывать коллектор? – Похоже, иллихейский аристократ укрепился в подозрении, что он спятил.

– Я в своем уме, не беспокойтесь. Дело в том, что я знаю, почему это наваждение воплотилось, и могу просчитать логику его поступков. Не ходите со мной.

Три «бродячие кошки», Тиани, Юлаша и Марри, отправились к Овечьей горке вместе со своим наставником. Не удалось уговорить их остаться в молельне, да и некогда было уговаривать. Сейчас они стояли рядом с Котярой, в нерешительности глядя на жреца, который затих, как будто уснул. Когти исчезли – признак того, что Лунноглазая покинула его тело, и он больше не подавал признаков жизни.

Девчонки – недавние послушницы, так что Джелган был здесь самым старшим. Он первый двинулся вперед. Под ногами чавкала склизкая темная мерзость, вытекшая из разорванной на куски твари.

Преподобный был мертв, на его пухлом лице застыло умиротворенно-счастливое выражение.

Вслед за Котярой решилась подойти Тиани.

– Что с наставником? Он умер?.. – Ее голос растерянно дрогнул. – Но почему?

– Скорее можно сказать, что почтенный брат Нярших так и остался в обители нашей Госпожи с ее соизволения, – объяснил брат Рурно. – Может, она возьмет его в свою свиту, а может, он родится вновь. В любом случае с ним все хорошо, просто для него этот этап существования закончился, так что не надо плакать.