Нить Ариадны - Александр Немировский

Однако это вызвало возражения других ученых. Так, Карло де Симоне пришел к выводу, что еще до того, как афинянин Мильтиад изгнал пеласгов-тирренов с Лемноса, этот остров стал опорным пунктом этрусских (италийских) торговцев, занимавшихся одновременно и пиратством. Сведения гомеровских гимнов о тирренах, напавших на бога Диониса, Де Симоне относит именно к италийским тирренам, датируя сами гимны не архаической, а классической и даже эллинистической эпохой греческой литературы. Выходцам из Италии Де Симоне приписывает обнаруженные на острове надписи на негреческом языке.

Разумеется, историки V в. до н.э. могли не знать времени появления тирренов на Лемносе. Они могли умышленно приписать тирренам Лемноса большую древность с тем, чтобы сделать их ответственными за похищение афинянок в Брауроне и тем самым оправдать их изгнание. Но ведь существует традиция, которая не связана с острыми моментами международных отношений V в. до н.э., например, основание тирренами города на Лесбосе, происхождение Пифагора, изгнание миниев тирренами.

Против гипотезы об обосновании на далеком от Италии Лемносе этрусских торговцев (пиратов), прежде всего, говорит содержание лемносской надписи. Это эпитафия двум находившимся в родстве лицам, деду и внуку. Человек со щитом — это Акер Таварсий, матерью которого была Ванала (Vanalasi), занимавший в течение сорока лет (sialxvis avis) выборную должность. Обозначением должности Акера Таварсия является слово (maras), вошедшее в третье имя римского поэта этрусского происхождения Публия Виргилия Марона — Марон. Речь, таким образом, идет о существовании на острове политической организации, которую трудно предположить у пришельцев из Этрурии «торговцев-пиратов». На боковой части стелы содержится эпитафия фокейца (fokiasiale) Холайи (Holaie), жившего, так же как и Акер Таварсий, в Сероне (Seronaith). Фокея, откуда прибыл на Лемнос и поселился в Сероне Холайя, был греческим городом на побережье Малой Азии, но сам он, судя по имени, не был греком и принадлежал к пелазгам (тирренам), обитавшим согласно Фукидиду до завоевания островаафинянами на Лемносе. Язык, на котором написаны две эпитафии, значительно отличается от этрусского, но в нем присутствуют слова, которых нет ни в одном из известных нам древних языков, кроме этрусского. Это nafoth (внук), sivai (жил), avis (лет). Глагол sivai — это пассивная форма глагола siv этрусскому ziv, соответствующая латинскому ‘vivere’, русскому «жить». Этрусская пассивная форма глагола ziv не zivai, a sval.

Приведенные примеры говорят о том, что лемносская надпись использует язык, который, скорее всего, принадлежал пелазгам, бывшим согласно античной традиции обитателями этого острова Лемноса, а в древнейшую эпоху — эгейского побережья Малой Азии и Балкан. По своему языку пеласги настолько были близки тирренам (этрускам), что в древности их часто отождествляли, или, как Фукидид, употребляли выражение «пеласги из тирренов».

Лемносская надпись не может рассматриваться как ключ к окончательной разгадке тайны происхождения этрусков. Однако она указывает направление дальнейших поисков. Это острова Эгейского моря и образующие его полуострова, где жили пеласги задолго до того, как они пришли в Италию. Отличие языка лемносской надписи от этрусского объясняется, скорее всего, независимым развитием этого этноса, по крайней мере, на протяжении полутысячелетия. Сама возможность понимания лемносского (пеласгийского) текста с помощью этрусской лексики — «свидетельство того, что этрусский язык впервые вышел из изоляции и отныне не может считаться сиротой в мире человеческих наречий.

Здесь не было холмов, подобных тем, которые занимали Кортона, Орвието, Вейи, Рузеллы и многие другие этрусские города. Это была заболоченная равнина, тянувшаяся до самого моря. Не должно было быть здесь и некрополей, подобных выявленным в низинах под названными городами. Однако именно эти места начиная с 1921 г. стали доставлять дополнительный доход обитателям городка Комаккьо, расположенного на одном из русел реки По. Вместо раков они стали извлекать со дна вазы, саркофаги.

Сразу же сюда зачастили «любители старины». И уже через год после них появились археологи. В 1922 г. было раскопано 46 погребений, в 1923 г. — 177, всего до начала Второй мировой войны было вскрыто 1200 могил.

Аэрофотосъемка. Черные полосы — улицы этрусской Спины

С той поры минули десятилетия. Археолог Нерео Альфиери молча смотрел на расстилавшуюся перед ним равнину. Жирная черная земля из раскопа, как на полотнах Ван Гога, контрастировала с блеклыми красками окружающего пейзажа. «Но где же здесь Спина? — задумался археолог. — Где этот город, находившийся на месте впадения в море Пада (По)? Где эти места, посещенные гомеровским героем Диомедом? Они, должно быть, где-то здесь. Некрополи всегда находились близ поселений. Живые и мертвые жили бок о бок. Но где искать Спину? Может быть, прямо подо мной или к востоку. А может быть, к северу от раскопа. Рыть наугад? Но это роскошь даже тогда, когда памятник погребен в песке или глине. А тут болото. Если бы мой взор мог проникнуть сквозь землю!»

Альфиери нахмурился. Помимо воли нахлынули образы прошлого. «Рев американских танков на пыльных дорогах Апулии. Грохот разрывов. Тучи самолетов в воздухе. Может быть, среди английских летчиков был и Джон Брэдфорд? Отгремела война. Материалы аэрофотосъемок можно было сдать в военный архив. Но до этого с их помощью были открыты неолитические погребения и установлен план некрополя в Черветери. И русские где-то в Армении обнаружили с воздуха древний город. Трава над погребенными стенами после дождя выделялась цветом. На снимке образовались темные полосы… А что если использовать аэрофотосъемку у нас?»

В октябре 1956 г. над болотистой равниной появились «полдеры». Штурманы включили съемочную аппаратуру. Альфиери с нетерпением ожидал, когда проявят пленку. Вот она в его руках. Ничего, кроме маленьких пятнышек.

И снова «полдеры» в воздухе. На этот раз съемкой руководит профессор Вальвассори, в прошлом военный летчик и искусный фотограф. Снимки делаются с различной высоты, при различном освещении, на разных пленках.

И вот он, самый счастливый момент в жизни археолога! Перед Альфиери на столе контуры Спины с ее каналами. Темные полосы создавались зеленью более густой на месте бывших каналов. Там же, где зелень бледнее, надо искать остатки домов.

Уже до начала раскопок Альфиери было ясно, что перед ним этрусский город. Каналы, пересекаясь под прямым углом, образовывали инсулы. Во время приливов в каналы поступала морская вода и очищала их. В Спине, как и в Венеции, улицами были каналы. Дома же стояли на сваях.

Раскопкам мешали вода и ил. Чтобы сдержать их напор, установили металлические щиты в форме цилиндра, включили мощные насосы. Но вода просачивалась снизу. Рабочим выдали резиновые сапоги и ведра. Сам Альфиери был похож на водолаза.

Рядом с городом были обнаружены некрополи Валле Пега и Вале Требба. Типичные погребения VI и IV вв. до н.э. Судя по именам собственным в погребальных надписях, город был населен этрусками и греками. Однако город был этрусским. Об этом заявляла этрусская надпись mi tular — «я — граница».