Тестер. Грань невозможного - Владислав Брокт

и я бессильно повис на стальных оковах, но теперь сила снова была со мной. Ее было немного, и даже без привычных подсказок «Ока» я понимал, что способен лишь на элементарные плетения.

По-хорошему, мне давно надо было бы разобраться с собственными способностями и научиться по-настоящему конструировать заклинания, но действительность постоянно не давала мне на это времени, словно подталкивая вперед, неся меня на своих волнах и не позволяя ни на секунду остановиться и оглядеться по сторонам.

Но сейчас мне нужно сперва отлипнуть от этой чертовой стены, надоевшей мне уже до крайности. Еще перед приходом Астарты я видел узор. Не знаю, почудился он мне или нет, но было в нем что-то такое, что простое переплетение различных линий силы врезалось в мое сознание.

Я закрыл глаза и, собирая по крупицам энергию, спрятавшуюся сейчас внутри моего тела, принялся выплавлять запомненный мной рисунок. Медленно, осторожно настроил его вдоль своей левой руки, от сердца к кончикам пальцев, и когда посчитал, что все готово, выбросил в него все, что удалось зачерпнуть извне.

Сердце и левую руку пронзила жгучая боль, металлическое кольцо на левом запястье ощутимо нагрелось и осыпалось на пол, будто сделанное из глины.

У меня получилось, но при этом я снова был пуст. Теперь мне не нужно было демонстрировать чудеса акробатики. Я отступил подальше от стены, повиснув на оставшемся целом креплении правой руки, и принялся впитывать струившуюся в пространстве силу.

Чем дольше я так стоял, тем лучше мне становилось. Видимо, организм как-то самостоятельно усваивал часть энергии, занимаясь самолечением.

Так я простоял довольно долго, и только когда понял, что больше не могу переварить ни капли силы, отступил к стене. В этот момент дверь в мою камеру отворилась, и в нее в сопровождении двух подручных вошла моя мучительница.

Я успел принять прежнюю позу, надеясь, что в полумраке камеры она не заметит того, что моя левая рука теперь свободна.

Помощники Астарты внесли небольшой стол, накрытый тканью, и поставили его рядом со мной. Я застыл, стараясь не выдать правды о своем состоянии.

Астарта наконец соизволила обратить на меня внимание и, резко взяв меня за подбородок, подняла мою голову.

– И снова приветствую тебя в своей Башне, надеюсь, ты скучал? – ее глаза сейчас были обычными, человеческими, но вопрос она задала таким тоном, что я сразу же понял: надеяться на ее милость и здравомыслие бесполезно. У нее есть какие-то свои цели и, добиваясь их, она способна сделать со мной да и с любым другим человеком все что угодно.

– Ты опасный гость, и вечно держать тебя в этой камере я не могу, поэтому я решила наплевать на то, что ты можешь мне рассказать. Я просто кое-что заберу у тебя. Если после этой процедуры ты выживешь, то мы еще вдоволь наговоримся, если нет, то из твоего тела можно многое сделать.

Произнеся такую речь, она сдернула с принесенного столика ткань. На нем в аккуратном порядке лежали инструменты, напоминающие хирургические, но отсутствие у них режущих частей говорило о том, что предназначены они для чего-то другого.

Только одна вещь привлекла мое внимание – стеклянная или ледяная сосулька, своей формой напоминавшая железнодорожный костыль. Она очень отличалась от всех остальных инструментов, лежащих на столе.

– Операция предстоит непростая, но Адмирон, как всегда, отказался мне помогать, все придется делать самой, – говоря это, она взяла в руки вещь, похожую на нож, только с тупым закругленным лезвием. Он немедленно засветился в ее руке.

Медленно, рассматривая в воздухе что-то, видимое только ей самой, Астарта направила этот предмет в мое солнечное сплетение и вращательными движениями принялась что-то вырезать.

Дальше ждать было опасно. Я одним движением схватил с поверхности стола прозрачный «костыль» и вогнал его ей в шею, одновременно активируя уже знакомое мне плетение, помогшее ранее освободить мою левую руку.

Оба ее помощника отскочили назад. Казалось, они пытаются спрятаться за ее спину.

Оковы, держащие мою правую руку, рассыпались, и я машинально шагнул вперед, оказавшись вплотную к Астарте. Я даже толкнул ее грудью, от чего она, обхватив свою шею обеими руками, шатаясь, отступила назад.

Адептов высших кругов Башен крайне нелегко убить – это правило я уже усвоил, но оружия в камере не было. Астарта хрипела, и было непонятно, то ли она пытается вытащить из себя воткнутый ей в шею артефакт, то ли таким образом останавливает хлынувшую из раны кровь.

Находясь вне действия негатора, я восполнял свои силы очень быстро и, заметив засветившиеся зеленью руки одного из ее помощников, не раздумывал ни секунды. Плетение было создано мной мгновенно, и цепь синих звезд, каждая из которых таила в себе небольшую молнию, ударила сразу по всем.

Их всех отбросило к двери, и если о судьбе простых адептов можно было уже не беспокоиться, то вот Астарта была еще жива. Она сидела у стены и все так же зажимала руками рану. Я подошел ближе, наклонился и вытащил прозрачное оружие у нее из шеи, чтобы тут же пырнуть ее в живот. И еще раз, и еще. Ее руки безвольно опустились, а глаза невидяще уставились куда-то мне за спину.

Я невольно обернулся. На том самом месте, где я был недавно прикован, прямо в стене горел огнем знак анк величиной в человеческий рост. Покрытие стены осыпалось вокруг него на пол, а само свечение креста становилось все ярче. На него уже было невозможно смотреть.

Сжимая прозрачный «костыль» в руке, я вывалился за дверь камеры и захлопнул ее за собой. Почти сразу же раздался пронзительный звон, а может, этот звук был только у меня в голове. А затем что-то сломалось в этом мире, что-то дрогнуло, и пол несколько раз поменялся местами с потолком.

Меня отнесло в дальний и темный угол большого зала, по которому в разные стороны бежали какие-то люди, я слышал крики, где-то что-то рушилось, а затем на меня упало огромное серое покрывало, свалившееся с одного из постаментов.

Я лежал, не двигаясь, и никому до меня не было никакого дела. Стены зала начали мяться, как кусок пластилина в руках маленького ребенка, а затем потекли, тягуче и неотвратимо, как воск с толстой оплывшей свечи.

Я снова не чувствовал силу в себе, вернее, ее ощущение было совершенно неправильным, тошнотворным, и даже не мог помыслить о том, чтобы использовать ее сейчас.

– Запомни этот момент, Фэрон, запомни! Сегодня многое умрет, и многое может родиться! –проскрежетал надо мной чей-то голос. Хотя, что я себя обманываю. Я прекрасно