Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Хасановна Ибрагимова

Однако по прошению Ипполитова, начальника Аргунского округа, Уме Дуеву разрешили вернуться в родное село, а не оставаться на поселении во Владикавказе. Более того, царские власти дали согласие на встречу У.Дуева с Шамилём в Калуге. 15 июня 1864 года во время этой встречи имам договорился с Умой о переписке и дал У.Дуеву свои личные деньги на дорогу домой. 15 июня Ума Дуев прибыл в Калугу к Шамилю, а 22 июня уже выехал на Кавказ[1119].

М.Т. Лорис — Меликов, за время управления Терской областью постоянно опасался возникновения волнений среди горцев, выраженного в протесте против проводимых реформ и действий правительства. Практически каждую весну проводились им войсковые учения, осуществлялась передислокация войск. Города, штаб — квартиры войск были обнесены стенами или валами с башнями. На оградах передовых станиц находилось иногда по 2–3 орудия. Опасения начальника области были обоснованы: восстания постоянно вспыхивали[1120].

Недовольная установленными порядками часть чеченского населения стремилась использовать против административного гнёта любую форму объединения и политического протеста, в том числе и религиозное учение[1121]. Большие неприятности царским властям в 60-х годах XIX века причинило религиозное движение в Чечне, под руководством Кунта-Хаджи. Это мусульманское, суннитское течение чеченцы называли «зикируллах», что означало молитвословие, воспоминание имени Бога. Российские власти называли это религиозное движение «зикризмом»[1122]. Свои проповеди Кунта-Хаджи начал ещё при Шамиле, во время Кавказской войны. Обряды этого учения сопровождались религиозным круговым танцем, распевным исполнением молитв. Шамиль принял решение, что некоторые моменты зикризма противоречат шариату, и запретил Кунта-Хаджи проповедовать в имамате[1123]. После возвращения Кунта-Хаджи из Мекки, вокруг него снова стали собираться последователи. Впервые властные структуры в Терской области обратили внимание на это религиозное движение в начале 1862 года[1124]. Начальник Терской области попросил Муссу Кундухова выяснить, является ли Кунта-Хаджи политически опасным чеченским лидером. Полковник М.Кундухов, на запрос Д.И. Святополк-Мирского отвечал, что Кунта-Хаджи он характеризует как человека смирного, преданного правительству и занимающегося земледелием и подворным хозяйством[1125]. Зикризм действительно старался нравственно воспитывать своих последователей. Мусульманам предписывалось много трудиться, категорически запрещалось пьянство, воровство и хищничество[1126]. В листовках, которые распространялись Кунта-Хаджи в Чечне и Ингушетии он призывал к смирению: «Терпите, я из самых терпеливых». Но дальнейший текст листовки, попавшей к администрации, уже заставил её насторожиться: «Сказал Бог высочайший „малая толпа победит большую толпу“ и „Бог с терпеливыми“. Ибо Бог высочайше повелевает мне в скором времени держаться, давая мне меч, прежде старости. Нельзя восставать, не дождавшись ответа от Бога, — я ожидаю ответ от Бога и он явит мне его»[1127]. Министр внутренних дел России вскоре проявил беспокойство в связи с распространением зикризма в Чечне, который счёл похожим на мюридизское движение[1128]. Начальник Терской области Д.И. Святополк — Мирский имел свой взгляд на деятельность этого мусульманского движения: «…Действовать против такого религиозного течения административными мерами невозможно. Это бы раздуло огонь вместо его погашения». Дмитрий Иванович старался с помощью почётных и влиятельных лиц и мулл удержать зикристское течение в определённых рамках. Над Кунта-Хаджи и его семьёй был учреждён надзор. Святополк — Мирскому удалось удержать зикристов от столкновений с властными структурами российского управления[1129]. С 1863 года движение зикристов приняло социально-экономический характер и стало очевидно, что оно явно направлено против колониальных властей[1130]. Хотя данное религиозное учение не заключало в себе никаких положений, которые можно было бы считать вредными в политическом отношении, зикристы угрожали власти уже тем, что имели свою собственную организацию, управляемую одной волей. Вся территория, находившаяся под влиянием зикристов, была поделена на 8 административно-территориальных участков, последние в свою очередь на низшие звенья — аулы. Во главе участков стояли наибы, а функции низшей аульной зикристской администрации выполняли старшины. По сохранившимся архивным данным в пяти наибствах Чеченского округа (Автуринском, Аргунском, Ачхой — Мартановском и Урус-Мартановском) насчитывалось 5758 зикристов[1131]. Представителями власти духовной стали имам и два шейха. Представителями зикристской светской власти являлись наибы, векили и мюриды. Кунта-Хаджи принял звание имама, но по его утверждению, сделал он это временно. Народ предписывал ему дар творить чудеса, исцелять больных, способность переноситься из одного места в другое. Что касается состава учеников и последователей Кунта-Хаджи, то, по заключению А.Ипполитова, он был весьма специфическим и неожиданным: «Все, кому не нравился су ще ствующий порядок вещей; все, которые жалели о старом, добром времени, — все называли себя учениками и последователями Кунта-Хаджи и поборниками мусульманской веры, не имея ни малейшего понятия не только об учении зикра, но часто и о самой вере. Они — то в особенности и придали мистическому учению Кунта-Хаджи тот материальный и вместе с тем воинственный характер, который, в сущности, оно вовсе не имело». Со временем последователи Кунты стали проповедывать уже в Назрановском, Аргунском и Нагорном округах Терской области. Зикристы стали выполнять свои обряды публично, переезжая из аула в аул. Тогда областное руководство запретило «пение и пляски на улицах»[1132]. Не на шутку встревоженный М.Т. Лорис-Меликов указывал на необходимость идеологического воздействия на население с целью отвлечь от «вредного» учения и одновременно предложил неординарное решение — тотчас же набрать из чеченцев — зикристов полк и отправить на театр военных действий в Польшу[1133]. В 1863 году началось восстание в Польше, Литве и Белоруссии. Об этом стало известно чеченцам, обстановка накалялась. Поляков ссылали на Кавказ в наказание за участие в восстании[1134]. Сотни горских офицеров и переводчиков, общаясь ежедневно с поляками, находившимися в Терской области, жадно выслушивали последние сообщения, и об этих событиях становилось известно всему чеченскому народу.

К весне 1863 года число последователей Кунта-Хаджи в Чечне возросло до 3000 человек и продолжало увеличиваться. Начальник Терской области, Михаил Тариелович, поначалу даже отказывался выполнять предписание Кавказского командования, требовавшего ареста Кунта-Хаджи. Своё мнение он аргументировал следующим образом: «…для нас будет очень невыгодно, если, взамен религиозной секты, у чеченцев явится вождь восстания»[1135]. Однако высшее Кавказское руководство не посчитало доводы М.Т. Лорис-Меликова убедительными, был отдан приказ об аресте Кунта-Хаджи Кишиева. Начальник области запросил дополнительные воинские подразделения, для присоединения их к 25 батальонам, уже расположенным в Терской области на случай «массовых беспорядков»[1136]. 3 января 1864 года Кунта-Хаджи был арестован и сослан в город Устюжено Новгородской губернии, в бессрочное поселение под надзор полиции[1137].

Известие об аресте Кунта — Хаджи взволновало его последователей, и они начали собираться сначала в Герменчуке, а затем в Шали с