Танцы с медведями - Майкл Суэнвик

— Ты переступила черту, маленькая Аннушка, — пропел он. — Поэтому я…

Стая атаковала своего врага.

Хортенко упал навзничь и был погребен под собачьими телами. Светская дама метнулась в угол и завопила. Но собаки на нее не нападали. Им не терпелось сорвать кожу с Хортенко и добраться до плоти мучителя. Они рычали и лаяли, с их клыков капала пена. Они дрались друг с другом за право первенства. Но если кобели были жестоки, то суки оказались еще хуже: они рвали и драли главного шпиона с непристойным злорадством.

И первой среди них стала Пепсиколова.

Она забыла про ножи. Она впилась в Хортенко зубами и царапала его ногтями. Звук, который Хортенко издал, когда ее челюсти сомкнулись у него на шее — пронзительный визг, почти писк, — был почти так же хорош, как шматок мяса, который она вырвала из его трепещущего горла.

Аркадий брел, шатаясь, по руинам Теремного дворца, полуслепой из-за маски. Он не понимал, почему его сюда занесло. Но фрагментарные украшения были знакомы ему по школьным учебникам истории. Князь Московии наверняка где-то неподалеку! Но повсюду царил хаос, и юноше не удавалось отыскать ни одного следа великого человека!

Под ногами хрустели изразцовые плиты. Он споткнулся и упал ничком. Когда он поднялся на ноги, перед ним открылась лестница, и внезапно Аркадий очутился у ее подножия.

Наконец юноша приковылял на Золотое крыльцо, нечто вроде просторной прихожей, в которой имелся ход в Большой Кремлевский дворец. К счастью, здесь почти ничего не пострадало. Но ни людей, ни гвардейцев Аркадий не заметил.

Обескураженный и измотанный юноша плюхнулся на верхнюю ступеньку короткого пролета, ведущего в палату. При дневном свете она наверняка смотрелась восхитительно. Теперь ее освещали только два масляных фонаря, которые чадили на стенах. Помещение было мрачным и напоминало какой-то призрачный дворец. А может, все умерли и только он остался в живых? Вдруг он каким-то образом пережил человечество и обрек себя на вечное одиночество и отчаяние? Или он сам умер и осужден блуждать по руинам собственной жизни? Что, если он никогда не найдет выхода?

Такие смятенные и беспорядочные мысли обуревали его, когда Бесценные Жемчужины, щебеча и смеясь, впорхнули на Золотое крыльцо. И замерли при виде Аркадия.

Внезапное замешательство Жемчужин было понятным. В зеркале, висевшем напротив, Аркадий лишь смутно различал свое жутковатое отражение. Он тупо таращился на себя и не узнавал. Кто этот человек в роскошном камзоле, в шлеме с гладкой серебряной личиной, увенчанном короной с бриллиантами? Это был он сам, пребывающий в тяжком раздумье и полном одиночестве. Неверные отблески фонарей освещали красно-золотое убранство палаты, а сам Аркадий мог послужить раскрашенной вручную иллюстрацией к детской книжке про рыцарей. Царь Саладин, отдыхающий после победы над зенгидами, например, или Иван Грозный, раздавленный виной после убийства сына.

Жемчужины сбились в кучку. Нимфадора выступила вперед и робко окликнула юношу:

— Сударь?

Аркадий поднял голову. Жемчужины ахнули. Они явно были удивлены, что он живой.

— Сударь, я должна спросить. Вы кто?

— Я?..

Аркадий не сомневался, что ответ на данный вопрос существует. Он принялся шарить в пляшущих коридорах сознания. Там все ужасно перепуталось. Но затем он припомнил свою задачу, долг, святое дело, погнавшее его на страшные московские улицы в самую кошмарную из ночей. Он должен найти князя Московии. У него сообщение для князя. Он должен предупредить…

— Князь Московии.

С воплями восторга Жемчужины сомкнулись над ним.

Когда Пепсиколова и ее новые друзья покончили с Хортенко, его тело сделалось неузнаваемо. Аня стояла и трясла головой, стараясь заставить себя мыслить ясно и рационально. Подвальная дверь была распахнута, светская дама улизнула. Конечно, она поступила правильно. Прочие, однако, жались вокруг Ани, боясь идти сквозь задымленные комнаты наверху.

— Тихо, не бойтесь, — заворковала Пепсиколова. — Не хотите — значит, не надо. Вон там есть другой выход.

Она отперла замки, отодвинула щеколды и распахнула дверь в систему тайных туннелей. Несколько собак просочились мимо Ани и прыгнула в темноту.

У Пепсиколовой не было приятных воспоминаний, связанных с туннелями. Однако они вели не только в Кремль, но и в здания Москвы, как общественные, так и частные. Она раздумывала, какой путь выбрать, но неожиданно заметила что-то прямоугольное, прислоненное к каменной стене коридора, и это оказался, как ни странно, предмет мебели. Нечто вроде хирургического стола или кушетки, которые используют в больницах. Как бишь ее? Каталка. Приблизившись, Пепсиколова остолбенела. Она увидела англичанина, Обри Даргера, беспомощно привязанного к лежаку.

— Ну и ну! — необъяснимо повеселев, воскликнула она. — Кто-то потратил много сил, пристегивая тебя.

Легкое движение запястья — и в руке Ани сверкнула Святая Кирилла.

Лицо Даргера расплылось в улыбке облегчения.

— Хорошая девочка! — воскликнул он. — Молодец! Освободи меня, и мы… — Затем, когда нож двинулся не к стропам, но по направлению к его промежности, Даргер пробормотал: — Гм… извини, но… нельзя ли полюбопытствовать… что именно ты делаешь?

Пепсиколова посчитала, что он задал крайне коварный вопрос. Она тщательно раздумывала над ответом и смотрела на Даргера суровым немигающим взглядом.

— Нечто, что я хочу сделать, — ответила она, в конце концов, — уже очень-очень давно.

Святая Кирилла прошла сквозь ремень Даргера, словно тот был из бумаги. Тихонько напевая, Пепсиколова продолжила срезать сначала брюки иностранца, а потом рубашку. Ее жертва возражала, но Аня не трудилась слушать Даргера. Когда он оказался полностью гол, она скинула свои ботинки, стянула штаны и забралась на распростертое тело англичанина.

К этому моменту Даргер окончательно убедился, что она сумасшедшая. Что, Пепсиколова вынуждена была признать, вполне соответствовало истине. С круглыми от страха глазами он промямлил:

— Милая юная барышня! Мы явно находимся в неподходящем месте для подобных развлечений. Вы не должны… не должны…

Но Пепсиколова низко склонилась над Даргером, и предостерегающе похлопала его по губам плоской стороной лезвия Святой Кириллы.

— Чш-ш, — прошептала она, выплюнула зуб и улыбнулась. — Понеслась.

Ее пятки впились в бока Даргера.

Наслаждаясь его протестами, Пепсиколова скакала на нем, как на боевом коне.

Сегодняшний день значительно улучшил ее настроение.

Евгений и его расчет были заняты расстрелом горящих домов, дабы ограничить распространение пожаров.

— Ждем ваших приказов, ваше благородие, — протараторил сержант.

— Огонь, — несчастным голосом ответил Евгений.