Битва дипломатов, или Вена, 1814 - Дэвид Кинг

Все это, конечно, не освобождает конгресс от критики. Тайная дипломатия венских миротворцев создавала обстановку подозрительности и недоверия. Закрытые совещания вызывали недовольство, многие государства оказались в роли пассивных наблюдателей. Заявленные принципы возрождения Европы применялись выборочно и непоследовательно. К примеру, в нарушение принципа легитимности не были восстановлены древние республики Генуя и Венеция, и они навсегда исчезли с карты мира. Таким же образом не была восстановлена Священная Римская империя, остались ни с чем рыцари Мальты.

Каждый делегат конгресса, конечно, преследовал свои цели. Интересы народов приносились в жертву интересам династий, большие государства третировали малые страны. «Крупная рыба заглатывает мелкую», — ворчал испанец Лабрадор. Россия «проглотила» Финляндию и Бессарабию, которые она полонила еще во время наполеоновских войн. В ее состав вошло и условно независимое Польское королевство, и Россия теперь могла влиять не только на Центральную Азию и Средний Восток, но и на значительную часть Северной, Юго-Восточной и Центральной Европы. Россия стала европейской державой в большей мере, чем когда-либо прежде.

Австрийцы, воспользовавшись тем, что принимали у себя конгресс, прибрали к рукам Тироль, а также Далмацию и Истрию, продвинувшись еще дальше на Балканы, где они окончательно завязли вплоть до Первой мировой войны и краха габсбургской монархии. Австрия расширила свое господство в Северной Италии, завладев Ломбардией и Венецией и добившись передачи членам семейства Габсбургов Тосканы, Пармы и Модены. Даже восстановленная династия Бурбонов в Неаполе попала в зависимость от Вены. Австрийская гегемония на Апеннинском полуострове продлилась до объединения Италии во второй половине XIX века.

Значительно усилило свое могущество и богатство королевство Пьемонт-Сардиния, получив от миротворцев Геную, французскую Савойю, Ниццу на Ривьере, Монако и другие территории. Это обстоятельство через пятьдесят лет сыграет существенную роль в изгнании австрийцев и объединении Италии.

Перекраивая Европу, конгресс совершенно не обращал внимания на подлинные интересы народов, посеяв зерна недовольства и будущих революций. Делегаты, естественно, не занимались проблемами испанской Америки, как и всего остального неевропейского мира. Но они игнорировали и национальные устремления европейских народов, особенно малых, обездоленных и угнетенных. Правда, за этот «изъян» в работе историки обрушили свой гнев на конгресс много позже, когда в полной мере стал проявлять себя национализм. В 1815 году миротворцев больше волновали проблемы легитимизма, «баланса сил» и, по выражению Генца, «дележа добычи».

Великие державы, подписавшие Заключительный акт конгресса, создали и прецедент вмешательства во внутренние дела других государств. На четырех съездах «конгресса Европы» (Экс-ла-Шапель — 1818 год, Троппау — 1820 год, Лайбах — 1821 год и Верона — 1822 год) они обогатили свои полномочия по недопущению попыток подорвать мир и стабильность в Европе правом вмешательства во внутреннюю политику других стран с целью поддержания законности и порядка. В результате, как говорил лорд Каслри, великие державы взяли на себя роль «жандармов Европы».

В 1820 году, когда лидеры великих держав встречались в Троппау (теперь Опава), возникло сразу несколько угроз миру и стабильности в Европе: заговор взорвать лондонский парламент, убийство наследника французского трона, революции в Испании, Португалии, Пьемонте и Неаполе. Великие державы заявили, что они не потерпят противозаконных действий, и пригрозили применить в случае необходимости силу. Венский конгресс, конечно, не давал им такого права, но заложил основу для коллективной заботы не только о мире, но и о порядке в Европе.

Конгресс оставил и немало недоделок. Миротворцы совершенно забыли о крошечной общине Мореснет, лишив ее государственности еще на сто лет. На это поселение, выросшее на богатых цинковых рудниках и расположенное в семи милях к югу от Экс-ла-Шапеля, претендовали Пруссия и Нидерланды, но никто так и не смог разрешить спор. Лишь на следующий год эту территорию поделили между двумя королевствами, умудрившись третью часть, размерами всего в одну квадратную милю, прилегающую непосредственно к рудникам, объявить «нейтральным Мореснетом», который просуществовал в таком виде до Первой мировой войны (он был захвачен Германией, а в 1919 году его передали Бельгии). Другие упущения были гораздо серьезнее. Не только лорду Каслри пришлось сожалеть о том, что Венский конгресс не уделил должного внимания взаимоотношениям между Россией и Турцией по поводу Балкан, Черного моря и Восточного Средиземноморья.

Очень скоро многие предначертания конгресса начали давать сбои. В 1830 году, через пять лет после смерти царя Александра, восстали поляки. Мятеж был жестоко подавлен. Королевство Польское, или Царство Польское, окончательно вошло в Российскую империю, добившись независимости только после завершения Первой мировой войны. В том же году во Франции случилась очередная революция, в третий раз свергшая короля-Бурбона. В 1831 году Бельгия отпала от Нидерландов, и один из самых молодых участников Венского конгресса, принц Саксен-Кобург-Заальфельдский, стал ее первым королем. Греция обрела национальную государственность, и ее президентом был избран Иоаннис Антоний Каподистрия.

В основном же решения конгресса оказали долговременное воздействие на политическую географию Европы. За исключением Краковской республики, захваченной Россией в 1846 году, границы в Восточной Европе в продолжение ста лет оставались такими же, какими их начертал Венский конгресс. Практически не менялась вплоть до XX века и географическая карта Скандинавии. Швеция лишилась балтийского острова Рюген и своей доли Померании в Северной Германии. «Шведская Померания» отошла к Пруссии, которая в результате трехсторонней сделки уступила графство Лауэнберг Дании, а та, в свою очередь, отдала Швеции Норвегию, где она и находилась до обретения независимости в 1905 году. Однако Данию не стали принуждать к тому, чтобы отказаться от бывших норвежских колоний Исландии, Гренландии, Фарерских островов и даже от Голыитейна, который ей достался от Священной Римской империи (позднее, в шестидесятых годах XIX века, отдан вместе со Шлезвигом Пруссии). Исландия получит независимость в 1944 году, Гренландия в 1979 году добьется самоуправления, а автономные Фарерские острова сохранят верность датской короне.

В Центральной Европе образовался довольно шаткий союз германских государств, просуществовавший в более или менее неизменном виде до 1866 года. В него вошли тридцать девять государств, больше, чем тогда можно было насчитать по всей Европе. Самыми могущественными членами конфедерации были, конечно, Австрия и Пруссия, за ними по рангу следовали бывшие наполеоновские королевства Бавария, Вюртемберг и Саксония. К союзу присоединились Ганновер, возведенный конгрессом в королевство, несколько княжеств и герцогств, «вольные города» Любек, Франкфурт, Бремен, Гамбург и совсем крошечный Лихтенштейн. Без права голоса в союз вступили иностранные государства на правах владения — Англия (Ганновер), Дания (Гольштейн) и Нидерланды (Люксембург).

Германский союз страдал многими недостатками, не располагая единой армией, валютой, судебной системой и таможней. Однако его появление имело огромное международное значение. По словам Генри Киссинджера, создатели союза очень близко подошли к разрешению «фундаментальной германской проблемы»: возникла Германия, не слишком слабая и не слишком сильная; Германия, на которую не посмеют напасть и которая, с другой стороны, не может угрожать соседям. После 1815 года Германия длительное время жила в мире, столь необходимом для ликвидации последствий наполеоновских войн.