В поисках Оюты - Мария Лунёва

заперты, а значит, они ещё крепко спали. Эти сони вообще не имели привычки вылезать из-под одеял раньше второго завтрака. Ну ничего, скоро школа, быстро в режим войдут...

Покрутившись в зале, я заглянула на кухню, но обнаружила там лишь свежесваренный кофе. Он, как всегда, стоял на плите и приятно дымился.Значит, Шу точно уже встал. Оставался только его кабинет. Я невольно поморщилась. Если у него там опять аврал, то придется вылетать на орбиту и непонятно, когда он вернется. Выходит, мисс Петти и детишек я буду встречать в лучшем случае с Оютой и Марком.

Настроение как-то резко поползло вниз.

Подкравшись к кабинету, замерла.

— Я всё сказал, СалАмит, — муж был на взводе. — Хватит! Год уже завтраками кормишь. Шестое заявление, я уже просто окрылен своей возвышенной самооценкой. У меня в штате семь спецов, все как на подбор. Ставь на моё место любого — не прогадаешь.

— Шу, послушай, сейчас такая обстановка... — послышалось в ответ.

Кто бы там ни был на связи, а мужчина явно пожилой. Это улавливалось.

— Какая, Сал? Ну какая? Да такая же, как и всегда. Отпусти ты уже меня. Не доводи до крайностей.

— Ну чем тебе не работается, Шу? Хорошие условия, достойная оплата труда. Соцпакет... Ну что ты смотришь на меня, как на зверя, сынок. Ну, подумай ещё, с женой поговори, а нужен ты ей без должности?

— Своей Луизе я и лежачий со штырем в груди нужен был, — голос мужа стал тише, — не на то давишь, Сал. И вот потому что я нужен именно ей, я и желаю уйти с должности. У меня сегодня дети прибывают. Родных двое растет. Луиза моя третьего ждет. Хватит, я ради вот этого всего и пахал столько лет без выходных и проходных. Чтобы скопить сбережения, чтобы дать им всё, и отца, и мужа, в том числе. Ты ведь и сам знаешь. Отпускай, Сал, или сгребу своих в охапку и вместе с приютом рвану на Альмиру. Там у меня где-то родня была. Примут и помогут.

— Так, — голос собеседника Шу стал вдруг твердым. — Вот тут остынь, сынок. Давай пока сойдемся на отпуске...

— Я уже присмотрел, где на Альмире участок взять можно большой, — как ни в чем не бывало, продолжил излагать свои мысли Шу. — Мне, как уроженцу этой системы, ещё и соцпакет расширенный полагается. А если учесть, что со мной на буксире ещё и тридцать сирот будет, так сам понимаешь. Меня этими участками просто одарят. Я тебе не говорил, друг, но мне на тридцать детишек шестьдесят две заявки на усыновление за неделю прилетело. И половина именно от жителей Альмиры. Все жилые сектора мне рады будут, такой престиж заиметь приют там. А детей в Солнечной системе беспризорных столько, что крейсеры под завязку набивать можно. Места я знаю, нужные знакомства уже заимел. А с моим званием и военными заслугами доступ в регистрационную базу обеспечен пожизненный. Все уже на потоке. Эта должность теперь как обуза. Устал, понимаешь. Достало. Мешает и злит. Мы ведь вместе воевали, Сал, и мое личное дело в архивах вряд ли когда вообще появится. Я свой покой ещё тогда заслужил... Вот и дай мне его.

— Все, Шу... — голос пожилого мужчины стал мягче. — Все, я понял тебя. Умеешь ты расписывать ситуацию. Ну, хорошо. Пришли мне фамилию того, кого на твое место поставить и через месяц...

— Через час, Сал, — вот теперь я отчетливо слышала в интонации мужа ту самую усталость. — Мне ещё завтрак приготовить. Детей разбудить, жену поцеловать. В приюте все проверить. Комнаты для мальчиков, девочек. Кроватки, шкафчики, одежда, игрушки. Медицинскую капсулу вчера подключали. Парты сам собирал. С учительницей, что летит сюда, связаться нужно...

— Молоденькая? — в голосе невидимого мне гурсана появилась заинтересованность.

— Мисс Петти? Нет, — Шу явно усмехнулся. — В приятном и уютном возрасте. Тебя младше, Сал.

— Мисс — это значит не замужем? — я прямо кожей чувствовала, что его заинтересованность становится глубже.

— Нет, Шу издал смешок, — она до неприличия свободна и имеет на попечении деток. Кажется, двое называют её «мама» и отдавать их она не собирается.

— С детьми! — все собеседник мужа попался на крючок, неужто из этих... залежавшихся гурсанов. — А как мне...

— Сал? — в голосе Шу прорезалась строгость.

— Да ладно, сынок. Ну друзья же, да я же тебя бластер держать в руках учил. А у меня всегда к учительницам слабость была. Ух, они... В свое время не женился, а теперь локти не хуже тебя кусаю.

— Я уже ничего не кусаю, Сал. Я свое счастье с бластерами в руках отбил.

— Ну так и поделись победой с сослуживцем, — теперь уже пожилой гурсан давил на совесть Шу. — Так, через час получишь свое увольнение. Но вечером я приезжаю в космопорт, и ты знакомишь меня с этой самой мисс Петти.

— Но она продолжает работать на меня и вести курсы, — муж принялся выдвигать свои условия.

— Ну, я что деспот, что ли?

— Тебе честно, Сал?

— Ай, Шу, так ты и не женщина в приятном возрасте, чтобы я перед тобой лебезил...

Я подавила смешок, чтобы не выдавать свое присутствие.

— Пятый шлюз, — тем временем ворчал Шу, — если явишься, то бери магнокар. Мне нужно будет куда-то рассаживать детвору. Вот и поработаешь у меня водителем.

— Кхм...

— А что задаром тебя знакомить, что ли? Хоть раз, Сал, с тебя чего поимею.

— Вот поэтому не хочу я тебя отпускать, — пожилой мужчина, тяжело вздохнул. — Хваткий ты. Жесткий.

— Через час жду пометку «освобожден с должности» и ещё мне положены выплаты как участнику военных действий. Тебе напомнить, сколько точек я прошел?

— Так отключаюсь, Шу, а то сейчас ещё и по самую крематорскую сетку должен тебе останусь, — собеседник мужа тихо засмеялся.

Раздался короткий сигнал и все смолкло. Через мгновение послышался скрип кресла Шу и тихий, но такой протяжный вздох, полный облегчения.Не выдержав, я отклеилась от стены и вошла в небольшую комнату, заставленную мониторами.

Шу вскинул голову и уставился на меня. Светлые брови невольно сошлись на переносице.

— Луиза, ты почему не спишь? Ещё так рано.

— Немного замерзла, решила прижаться к тебе, а постель пуста.

Он улыбнулся, его взгляд скользнул по моему короткому халатику.

— Хотел порешать кое-какие вопросы, сделать завтрак и прийти к тебе, моя прелестная миссис Эхор. Нужно было вытащить одеяла теплее. Как-то я не догадался. Детей утеплил, а тебя нет. Лето позднее, через несколько дней осень, а она, как говорят, будет холодной. Но замерзнуть я тебе не дам...Он продолжал пожирать меня взглядом.

— Шу, — я мягко остановила его речь, — ты не хочешь рассказать мне новости?

— Ммм, — протянул он и улыбнулся. — Подслушивала?

— Учусь у тебя шпионажу, — поддела его и, пройдя до кресла, уселась на колени мужа. Вокруг моей талии тут же сомкнулись горячие руки и принялись медленно развязывать поясок, соединяющий полы халатика. — Шу, говори! Я слушаю.

— Ммм... Через час должна прийти бумага об увольнении и сообщение, что мне присвоена пенсия как военному, — горячая ладонь мужа проникла под ткань и легла на мой живот. — Сумма мало чем будет отличаться от моего оклада. Ну и плюс мы хорошо будем иметь с приюта. Заявок много — детей мало...

— Боги, Шу, что взятки собрался брать? — у меня невольно приподнялась бровь.

— Зачем? — он сделал удивленное лицо и даже на мгновение перестал меня без зазрения совести раздевать. — Гурсаны, любовь моя, весьма благодарный народ. У нас принято одаривать благодетеля.

— То есть тебя? — дожимала я.

— То есть приют, Луиза. — Он тихо засмеялся и сдернул с моих плеч халатик. — Приют. Как только до высших чинов дойдет вся прелесть моего плана, так мы ещё и грант на развитие получим. И не один... Я тогда на Вайчесе одно уяснил — для них ребенок всего лишь товар, значит, мы будем хорошими покупателями. Щедрыми. Раз уж это жуткое безобразие на поясе Сатурна остановить невозможно, то мы его возглавим. Сначала дети, потом женщины. Помнишь диспетчеров, готовых сдаться нам в плен. Сколько там их... Свободных, никем не любимых. А у нас на одну гурсанку девочку по статистике пять пацанов рождается. Нам женщины нужны, очень.

— Такие долгоиграющие планы, — ну не могла не улыбнуться, чувствуя, как кто-то удобнее усаживает меня на своих бедрах. — Шу, а что ты делаешь?

Ответом мне был звук расстёгивающейся магнитной молнии его штанов.

— Луиза, малыш, я объясняю тебе реалии нашей жизни, — продолжал он свои разъяснения, делая вид, что не понимает о чем я.