Наше дело - табак - Илья Рясной

— И надолго ты? — поинтересовалась она. Он удивленно посмотрел на нее, будто вообще не задумывался над этим вопросом, помолчал несколько секунд и уже более спокойно произнес:

— Пока не утрясется все. И пока ясности не будет.

— В чем?

— В делах, Вика, в делах…

— Ты темнишь. Казимир. Темнишь неумело. И боишься.

— Боюсь, да! Боюсь! — заорал он.

— Кого?

— Много кого…

Разговор явно не клеился, и Вика поняла, что больше не вытянет из мужа ничего.

— Как добираться собираешься в твое «куда подальше»? — полюбопытствовала она. — Самолет только завтра утром.

— На машине, Вика. На машине…

— Еще не хватало.

— А что тебе не нравится?

— Не нравится, что в таком состоянии ты можешь въехать в фонарный столб.

— Не въеду. — Он подошел к бару, вытащил бутылку виски и хватанул глоток.

— Еще и пьешь! — воскликнула Вика.

— Не твое дело.

— Казимир, сядь, переведи дыхание, сосчитай до двадцати и прикинь без эмоций — ты делаешь то, что действительно нужно, или это просто заскок от нервов.

— Да иди ты со своим психоанализом! Я всегда делаю только то, что нужно! А сейчас мне нужно смываться отсюда! Смы-вать-ся! Понятно?!!

Он перевел дыхание, вытер рукавом лоб. Посмотрел на бутылку, хотел сделать еще глоток, но потом тряхнул головой и убрал бутылку обратно в бар.

— К чертям, — произнес он с ненавистью и нагнулся над своим чемоданом-монстром.

— Вот идиот, — шептала себе под нос Ольга, ерзая на заднем сиденье такси.

В сумочке лежал пакет, заклеенный, плотно набитый бумагами и чем-то еще, который ждет Пробитый. Что там — Ольга не знала. Ее мучил нестерпимый зуд любопытства, но определить, что там находится, не вскрывая, было невозможно.

Сейчас ее одолевали противоречивые желания — от того, чтобы выбросить пакет в урну, и до того, чтобы остановиться у ближайшего отделения милиции и отдать его ментам и переложить на их плечи разборы с Пробитым. Но она знала, что не сделает этого.

«Мерседес» продирался в автомобильном потоке. Водитель был лет тридцати пяти, в меру по-шоферски болтливый и нахальный, на Ольгу посматривал с интересом, пытался балагурить, но она резко отшила его:

— Ты меня везти взялся. На другие услуги я кого получше найду.

Водитель только покачал головой, сдерживаясь, чтобы не ответить подобающе, и замолчал. Но когда машина выбралась из города, задал вопрос:

— И чего только туда несет?

— Надо.

— Ну да… Один наш парень взялся черных в Старобалтийске отвезти. Сейчас в реанимации. Выручку забрали, наркоши поганые.

— Ты чего, боишься меня? — хмыкнула Ольга.

— Да ладно…

— Не бойся, не ограблю. Верти свою баранку.

Как только они выехали за границу Полесска, их обогнала иномарка со скоростью километров двести в час.

— На свои похороны торопятся, — бросил водитель зло. — Правами бы купленными да по морде их!

Сам он вел машину неторопливо, расчетливо, с профессиональной надежностью — сразу было видно, что не первый год за рулем. На двадцатом километре, метров пятьсот не доезжая до таблички «Племсовхоз», Ольга велела:

— Ну-ка тормози.

— Здесь? — удивился водитель.

— Здесь.

Он пожал плечами, но машину послушно остановил. Она вылезла из салона, едва не подвернула ногу на каблуке, но удержалась. Водитель кинул на нее насмешливый взгляд. Это же нужно — намылиться в племсовхоз на каблуках!

— Чего ждем? — спросил он.

— Не чего, а кого. — Она огляделась окрест, скорчив брезгливую мину. Справа раскинулся поселок племсовхоза, в полукилометре впереди ждали автобус несколько цыганок с детьми. Слева обрушившийся в нескольких местах сетчатый забор огораживал обветшавшие строения и площадку парка сельхозтехники с ржавыми остовами тракторов. Около парка стоял строительный вагончик, на пороге которого уютно устроился краснорожий здоровяк в телогрейке, грязных джинсах и, резиновых ярко-розовых сапогах.

— И долго будем ждать? — полюбопытствовал водитель, видя, что Ольга достает сигарету, зажигалку и прилаживается на багажник машины.

— Пока не дождемся, — отрезала она.

— Блин, — прошептал водитель. Ему очень хотелось плюнуть на деньги и бросить здесь эту пышнотелую стервозину, которая относилась к нему с плохо скрываемым пренебрежением, но он давил в себе это желание. Очень деньги нужны.

Красномордый мужик, по виду закоренелый алкаш, встал, оторвался, качнувшись, от вагончика и неуверенной походкой пьяного матроса, сошедшего на берег после долгого плавания, направился к ждавшему «Мерседесу».

— Эта… ты, что ли, Ольга? — спросил он, подойдя к Ольге на расстояние запаха — а пахло от него навозом, перегаром и еще невесть чем.

— Ну я. — Она с отвращением выпятила губу.

— Ну так давай. — Алкаш икнул, мутно посмотрев на нее. Он был явно из местных тружеников загнувшегося племсовхоза, пропивших все на свете.

— Волшебное слово, — потребовала Ольга.

— Здесь посылают на Луну. — Алкаш почесал затылок. Ольга чувствовала себя полной дурой. Пробитый обожал всякие хитрушки. На сей раз он играл в пароли. А пароль подобрал из бородатого анекдота. Юмор, шутки, веселье, чтоб его разорвало!

— Здесь посылают на три буквы, — произнесла она ответ, и алкаш довольно заржал. — Держи, — протянула она алкашу пакет.

— Он… это, сказал, если чего не то, он тебе шею свернет.

— Ты за бутылку подрядился? — поинтересовалась она.

— За две, — приосанился он гордо, с намеком, что такой человек, как он, себе цену знает.

— Щедро.

— Нормальный мужик. — Алкаш снова икнул, спрятал пакет на груди, повернулся и побрел прочь.

— Козлы, — в сердцах бросила она, усаживаясь в машину.

— Куда?

— Домой. В Полесск! — На глаза ее навернулись слезы.

— Как скажешь, — с облегчением произнес водитель и тронул свой «Мерседес».

— Стоп, не трогать! — воскликнул Ушаков. — Пробитый послал вместо себя дурика. А сам сидит в кустах и смотрит, не приглядывает кто-нибудь за его дамой сердца.

— Третий. Переключайтесь на объект-два. И осторожнее, — по рации велел бригадир. — Учтите, может быть контрнаблюдение.