Слуга праха - Энн Райс

«Ты говорил с ним?» — спросил Грегори и отвернулся, словно желая скрыть боль.

«Он обрушил на меня проклятия и заявил, что не желает иметь дело с демонами и не станет мне помогать. Он отказался смилостивиться и ответить на мои вопросы».

Я не рассказал Грегори, что в первый вечер старик заставил меня раствориться, но в следующий раз я сумел противостоять ему.

Выражение лица Грегори резко изменилось, прежние чувства и намерения покинули его. Грегори не утратил ни чувства юмора, ни внутреннего ликования, ни силы, ни, конечно, смелости — напротив, в нем вдруг открылось нечто новое, жестокое и безжалостное, и я отчего-то вспомнил, как мои пальцы сомкнулись вокруг деревянной рукояти ножа, когда я всадил его в мягкий живот Билли Джоэла, прямо под ребра.

Грегори повернулся и отошел на несколько шагов. И вновь я ничего не почувствовал. Я просто наблюдал за ним, ощущая, как струится кровь по венам и напрягаются в улыбке мышцы лица. Эту мимолетную улыбку я, естественно, постарался скрыть.

Все это было лишь иллюзией, Джонатан, но те детали, о которых я упомянул, свидетельствовали, что это хорошая иллюзия. Такая же приятная, как и то, что я сижу сейчас перед тобой. Однако ты понимаешь, что возникает она благодаря огромным усилиям. Со временем я привык к таким усилиям, но тогда они казались мне в новинку.

«Да, — подумал я, — сам я от него не завишу. А мой прах? Как вообще такое может быть? Неужели я действительно предназначен ему? Еще немного, и Грегори придет к выводу, что способность цадика видеть меня и его решение передать прах внуку никоим образом не противоречат теории о предназначении».

«Все правильно, — кивнул Грегори в ответ на мои мысли. — Он просто послужил посредником, даже не подозревая, что все эти годы хранил прах именно для меня. А слова Эстер стали связующим звеном. Умирая, Эстер направила меня к нему, чтобы я забрал шкатулку с твоими костями. Ты достоин стать моим, таково твое предназначение».

«А знаешь, — заговорил я, — в твоих словах, возможно, есть доля истины. Только речь не о том, что я достоин тебя, а о том, что ты достоин меня. — Я помолчал и продолжил: — Наверное, мои прежние повелители не были меня достойны».

«Да и не могли, — вкрадчиво заметил Грегори. — А вот я — другое дело. Вижу, ты начинаешь понимать и помогаешь понять мне. Я твой повелитель, но только в пределах твоего предназначения. Ты… ты…»

«Обязан тебе помочь», — подсказал я.

«Вот именно, — обрадовался он. — Обязан».

«Поэтому я пока не отнимаю у тебя жизнь, несмотря на то что ты благословил убийство бедной девочки и несешь сущую ерунду в свое оправдание», — подчеркнул я.

«Но факты свидетельствуют в мою пользу, — возразил он. — Она свела нас с тобой, а посредником стал мой дед. Она это сделала. Значит, мой план сработает, я смогу воплотить свои замыслы. Она была мученицей, жертвенным агнцем и в то же время провидицей».

«Ты во всем видишь направляющую руку Господа?» — саркастически поинтересовался я.

«Распоряжаться событиями буду я. Но так, как велит мне Господь».

«И ты, конечно, будешь добиваться моей любви, — заметил я. — Ведь ты привык, что тебя любят все: и те, кто открывает перед тобой двери, и те, кто наливает тебе напитки, и те, кто водит твою машину…»

«Я нуждаюсь в этом, — прошептал он. — Мне необходимо ощущать любовь и уважение миллионов. И мне нравится быть под прицелом объективов, равно как видеть, что мои идеи находят все больше сторонников».

«Пусть так, — кивнул я. — Однако моей любви тебе придется ждать очень долго. Еще до смерти Эстер я невероятно устал от своего теперешнего состояния. Мне надоело быть духом, надоело служить разным повелителям. Я не считаю себя обязанным исполнять предначертание, запечатленное на шкатулке».

От гнева меня бросило в жар.

Я взглянул на шкатулку и прокрутил в голове слетевшие с языка слова. Неужели я осмелился на столь крамольные речи? Да, осмелился, но это сущая правда. Я не собирался ни проклинать кого-либо, ни обращаться с мольбой.

В комнате повисла тишина. Грегори не произнес ни слова — я, во всяком случае, не слышал. Однако до моего слуха донесся другой звук — вскрик боли или чего-то более страшного. Но что может быть страшнее боли? Ужас? Мне показалось, этот вскрик выражал нечто среднее между всепоглощающим ужасом и безумием, которое избавляет от всех других эмоций. Он говорил, что человек пребывает на грани между светом и тьмой — тонкой и недолговечной, как полоса красной меди на горизонте.

«Ты видел собственное убийство? — спросил Грегори. — Может, теперь тебе удастся узнать причину?»

Я вновь услышал рев огня под котлом, почувствовал запах снадобий, брошенных в кипящее золото.

Я понимал, что должен ответить, но не мог: слишком тяжелы были нахлынувшие воспоминания. Так случалось уже не впервые. Много раз я пытался все забыть, навсегда выбросить из памяти, но безуспешно.

«Послушай ты, ничтожный человечишка, — в ярости заговорил я. — Я пребываю здесь целую вечность. Иногда сплю. Иногда дремлю. Время от времени просыпаюсь. Я ничего не помню. Возможно, меня убили. А возможно, я вообще не рождался. Но я вечен, и я устал. Смертельно устал от своей полусмерти. Устал от неполноценности всего».

Кровь бросилась мне в лицо, глаза увлажнились. Удобная одежда не стесняла движений, позволяла с легкостью сложить на груди руки или обхватить себя за плечи. Краем глаза я видел тень от гривы своих волос. Несмотря на внутреннюю боль, мне нравилось ощущать себя живым.

«О Эстер! — громко воскликнул я. — Кем ты была, моя дорогая? Что ты хотела от меня?»

Грегори молчал, завороженный.

«Ты и сам знаешь, что обращаешься не по адресу, — после долгой паузы сказал он. — Ей не нужно отмщение. Как убедить тебя, что ты предназначен мне?»

«Объясни наконец, чего ты от меня добиваешься? Чему я должен стать свидетелем? Очередному убийству?»

«Пойдем со мной в мой тайный кабинет, там ты своими глазами увидишь карты. Узнаешь все планы».

«И тогда я забуду о ее смерти, о мести за нее?» — спросил я.

«Нет, но поймешь, ради чего она умерла. Во имя великих империй всегда должен кто-то умереть».

Пронзительная боль в груди заставила меня согнуться.

«Что с тобой? — удивился Грегори. — Скажи, ну какой смысл мстить за смерть одной девушки? Если ты ангел мщения, почему бы тебе не пройтись по улицам? Там каждую минуту умирают люди, так почему бы не отомстить за них? Действуй как герой плохих комиксов: убивай плохих парней. Давай, вперед! Пока не устанешь и не надоест, как надоело быть духом. Ну иди же!»

«Ох, какой ты смелый, бесстрашный человек!»

«А ты невероятно могущественный дух!»

Мы стояли, пожирая друг друга взглядом.

«Да, ты силен, — первым заговорил он, — но глуп и упрям».