На крыльях моей боли - Оксана Александровна Ильина

имя твоего отца в нашей стране произносили с гордостью. Обещаю это тебя. 

– Если бы ты тогда спросил меня… Задал хотя бы один вопрос… я бы рассказала тебе правду. Никому не рассказывала... А тебе бы рассказала, потому что любила, – задыхаясь от переполняющих чувств выпалила Даша. – Но могло ли это что-то изменить? Нет! Потому что ты бы не поверил мне. Я была не кем для тебя. Дочерью убийцы. 

– Неправда, я всегда испытывал к тебе противоречивые чувства. Хотел ненавидеть, но это навсегда получилось, и тогда я злился на самого себя. 

– Прошлое уже не исправить! – воскликнула она отчаянно. – И не нужно бередить старые раны. Пусть даже если они ещё не зажили. Помнишь, что я тогда тебе сказала: если однажды ты на коленях будешь молить меня о прощении, я ни за что тебя не прощу. И я не прощу. Даже если захочу простить не смогу. Даже если бы любила как раньше… всё равно не смогла. Можно смириться… принять это, но не простить... 

– Я знаю, – перебил её Егор. – Поэтому и не прошу прощения. Я даже не надеюсь на него. Прощения просят те, кто считает, что их поступки можно простить. Я так не считаю. И не заслуживаю твоего прощения и никогда не заслужу! 

– Так и есть! – подтвердила с горечью в голосе. Почему-то понимание этого и ей причиняло боль. 

– Лучшее, что я могу для тебя сделать, это уйти из твоей жизни… 

– Вот так просто? – спросила с вызовом глядя на него.

– Просто… Ты думаешь это будет просто? – впервые она увидела в его глазах всполохи раскаяния. В них просто была бездонная пропасть скорби. – Это самое трудное решение за всю мою жизнь… Я буду благодарен тебя если хотя бы изредка позволишь видеться с дочерью. Если откажешь, я пойму… 

– Поймёшь? – улыбнулась печально, предательские слезы штурмовали глаза. – То есть это действительно всё? 

– Всё… 

– Ты правда навсегда избавишь меня от своего присутствия? – чувствовала, что если он скажет да, она разрыдаться. 

– Навсегда… 

– Прекрасно! Я счастлива, – выпалила и всхлипнула. «Так должно быть! Ты долго этого ждала» – строго напомнила себя. Но почему-то внутри со скоростью света разрасталась обида. И сердце в груди сжималось от безысходности. 

Выскочила из машины. И набрав полные лёгкие воздуха, замерла. Кашлянула и в снова вздохнула. И так несколько раз, пытаясь, побороть рыдания разрывающие горло. Егор бесшумно подошёл и застыл рядом с ней. Посмотрела на него сквозь слезы и спросила:

– Скажи, ты хоть чуть-чуть жалеешь? 

– Я бы отдал жизнь ради того, чтобы всё исправить. 

– Но это невозможно. 

– Невозможно, – согласился Егор. – Но я сделаю всё, тобы вы были счастливы. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И поэтому ты уходишь? – прошептала пождав дрожащие губы. 

– Поэтому. 

ЭПИЛОГ

Даша с ликованием смотрела на зал суда. И не верила, что наконец-то всё закончилось. Три долгих года судебных тяжб позади. Они приложили столько усилий и выиграли. Не смогла сдержать счастливую улыбку глядя на радостного Юрия Васильевича и его дочку, вместе с которыми Даша прошла этот тяжелый путь. Рука об руку, поддерживая и приободряя друг друга. Когда никто не верил в их победу, когда перед ними закрывали двери, они шли напролом и достигли своей цели. Это было счастье со слезами на глазах. Сквозь горечь и боль потери. Сегодня, в её двадцать второй день рождения, восторжествовала справедливость. 

Катя подбежала к Даше с возгласами радости и обняла. Восемнадцатилетняя красавица у которой вся жизнь впереди. И эта прямая заслуга Дашиного папы. Тут же подошел Юрий Васильевич и искренне поздравил девушек с победой. 

– Дядя Юра, это всё благодаря вам, – произнесла Дарья с признательностью и пожала ему руку. – Спасибо вам! 

– Брось дочка, – отмахнулся мужчина спущено. – Это наша общая заслуга. Ну что, теперь в кафе, праздновать день рождение? 

– Нас наверное заждались, – улыбнулась девушка. – Варя теперь всех там уже сокрушила. 

Так и было. Дочка самого утра возмущалась из-за того, что Даша отказалась взять её с собою в суд. Этот ребёнок был невероятно смышленый для своего возраста. И капризный к тому же. Не меньше она протестовала, когда Татьяна Борисовна заставила надеть её нарядное платье. Варя вообще не любила их, она предпочитала удобную одежду. И нарядить дочку против воли было просто и невозможно. Даша и представить не могла, как тётя Таня умудрилась её уговорить. После похищения, женщина так и не вернулась в дом Егора. Сказала, что Даше её помощь нужнее, а тот и сам теперь справиться, не маленький уже. Конечно в квартире им всём было тесновато. Поэтому девушка приняла тяжелое решение продать её. И добавив немного денег купила небольшой коттедж за городом. Сначала было сложно привыкнуть, родные стены будто тянули обратно. Но по мере того, как росла дочь, она все больше убеждалась в правильности своего выбора. 

Даша смотрела на здания мелькающие за стеклом автомобиля и не могла совладать с эмоциями переполненняющими до краев. Её сердце торжественно трепетало. Закончилось. Теперь всё действительно закончилось. Полностью. Окончательно. Нет, имя её папы давно оправдали. Практически сразу, как в СМИ появилось признание второго пилота о том, что он оболгал напарника. Эта новость была сродни разорвавшейся бомбы. Видео даже стало мемом. Повсюду мелькали заголовки «Не признанный герой», «Оклеветали великого человека», «Умер не дождавшись своей награды». В газетах, новостях, телепередачах, соцсетях, интернет площадках появлялись статьи об этом. Дашу разрывали. Ей предлагали бешеные деньги за интервью и участие в ток шоу. И она соглашалась. А все средства шли в благотворительный фонд, который они создали совместно с семьёй адвоката. Фонд «Моисей». Когда неожиданно, Даша стала публичной личности, каковой конечно она себя не считала, но всё же. Ей начали сотнями слать письма с просьбами о помощи, и похожими историями. Пришлось зарегистрироваться в соцсетях, буквально за несколько месяцев на её инстаграм подписалось почти полмиллиона человек. И тогда сообщений стало тысячи. Она просто физически не успевала разгребать почту. Бессонными ночами читала, и плакала. Сколько же она тогда пролила слез. Сострадания разрывали душу. Одна девочка, четырнадцати лет, написала, что её отца посадили за кражу, которую он не совершал, трое детей остались пожилой бабушкой,