Царствие благодати - Йорген Брекке

Мари уже подошла так близко, что он слышал ее шаги. В это горькое время у него была для нее хорошая новость. Он уже нашел для нее место в одном из окрестных хозяйств. Принять ее согласились за некоторое вознаграждение. Денег заплатить у него не было, только ножи и книга, которую он писал уже полжизни. Теперь он не боялся расстаться со всем этим. Читать тамошний народ не умел, а Йоханнес взял с них слово не продавать вещи, пока он не умрет, а если продавать, то все вместе: книгу — с ножами, или ножи — с книгой. И все будущие владельцы должны были соблюдать это правило. Хозяин согласился на это странное условие.

Когда Мари вошла в комнату, он отложил сверток с ножами на кровать.

Как же он жаждал раз и навсегда избавиться от своего дьявола. Старость на пороге, и ее он хочет прожить в мире с собой.

Все существенные элементы интриги романа придуманы автором, поэтому напоминать, что все герои вымышлены, вроде бы излишне. Однако в повествовании присутствуют имена некоторых реальных исторических персонажей. В первую очередь это Брудер Люсхольм Кнутсон и Алессандро Бенедетти. В романе они фигурируют исключительно как литературные герои, наделенные лишь некоторыми чертами своих исторических прототипов. Особенно это касается мессера Алессандро.

Настоящий Алессандро Бенедетти (1445–1525), называемый также Александром Бенедиктусом, жил и работал в Падуе. Нам известно, что он, подобно мессеру Алессандро в романе, путешествовал по Средиземноморью и собирал книги. Сведения о его дружбе с известным типографом Мануцием из Венеции менее надежны. Алессандро прославился своим трудом «Historia Corporis Humani»[33], где среди прочего описал способ, которым хирург может пересадить кожу руки на поврежденный человеческий нос. Этому он научился в Сицилии у потомственных врачей семьи Бранка, которые выполняли подобные операции уже в XV веке.

В 1497 году Алессандро сделал в основных чертах первые наброски анатомического театра. Это помещение должно было обеспечивать всем зрителям прекрасный обзор, в центре предполагалось расположить хорошо освященный стол, предусматривалась также вентиляционная система и наличие сторожей, препятствовавших входу нежелательных посетителей. Неизвестно, выстроил ли Алессандро анатомический театр по своему замыслу. А если и выстроил, то едва ли в собственном саду. Однако мы знаем, что в течение XVI века подобные театры стали учреждаться в разных местах. Первоначально театры для вскрытий сооружались из дерева, как садовая постройка мессера Алессандро в нашем романе. С конца XVI столетия при университетах начинают строить более долговечные сооружения. Возникнув в Италии, анатомические театры позже распространились по всей Европе.

Достижения Алессандро в области собственно анатомии документированы не так хорошо. Мы не знаем ни сколько вскрытий он в общей сложности провел, ни каким образом он это делал. Поэтому вымышленный мессер Алессандро в этом отношении больше похож на жившего несколько позже и куда более известного анатома Везалия (1514–1564). Точно известно, что он лично препарировал множество трупов. Кладбище, называемое Кладбищем невинных, которое в романе расположилось неподалеку от городских стен Падуи, на самом деле находится в Париже, где слушал курс анатомии и начинал свои изыскания бельгиец Везалий. Сохранились его собственноручные записи, как под покровом ночи он забирал человеческие останки с этого и ему подобных кладбищ французской столицы. Позже, перебравшись в Падую и став профессором тамошнего университета, он получил желанную свободу, благодаря которой и стал величайшим анатомом своего времени.

Пересмотром учения о строении человеческого тела, разработанного греческим врачом Галеном (130–200), мы также обязаны Везалию. В романе говорится, что Гален препарировал не людей, а животных, и это действительно так. Но большая часть его учения восходит к работам его греческих предшественников, и в первую очередь к знаменитому и опороченному молвой Герофилу (IV в. до н. э.). Про него говорили, будто он забирал из тюрем приговоренных к смерти и вскрывал их живыми.

Самой знаменитой работой Везалия стал анатомический атлас «De humani corporis fabrica» (1543).

Что касается Брудера Люсхольма Кнутсона (1788–1864), он действительно родился в Тронхейме в семье торговца и интересовался наукой и культурой больше, чем коммерцией. Правда и то, что он был близким другом лорда Байрона и страстным собирателем его книг. Перед смертью он передал свое собрание Королевскому норвежскому научному обществу. Сегодня это собрание является частью фондов Университетской библиотеки Калшиннет, называемой также Библиотекой Гуннеруса. К сожалению, многие свои письма Кнутсон сжег. Похоже, письма лорда Байрона он уничтожал особенно тщательно. Привозил ли Брудер Люсхольм Кнутсон когда-нибудь на Фосен книгу, которую считал проклятой? Это более чем сомнительно.

Прочие исторические персонажи, упоминаемые в романе, как, например, Эдгар Аллан По, в действии напрямую не участвуют. Случаи из их биографий в большинстве своем подлинные или основываются на широко распространенных мифах. Однако есть незначительные вымышленные подробности. Так, лишь по чистой случайности может оказаться, что Эдгару По на самом деле принадлежал том лорда Байрона в кожаном переплете, который он купил у шляпника, эмигрировавшего в Штаты из Тронхейма.

Священник Йоханнес, разумеется, не более чем плод авторской фантазии, и соответственно в книгохранилище Библиотеки Гуннеруса нет никакой Йоханнесовой книги. Дневник Абсалона Педерсена Бейера и «История Норвегии» того же автора по-прежнему остаются самыми интересными литературными источниками XVI века — поры, в целом у нас в стране скудной на хороший литературный слог.