Маленькие женщины. Хорошие жены - Луиза Мэй Олкотт

что её неисправимая сестра не окажется в положении, опозорившем бы имя Марч.

Дела могли обстоять и хуже, но Эми считала, что всё очень плохо. Джо сидела на траве, окружённая мальчишками, словно на привале, и собака с грязными лапами улеглась на подоле её выходного платья, при этом она рассказывала своей восхищённой аудитории об одной из шалостей Лори. Один малыш тыкал в черепашек нежно любимым зонтиком Эми, второй ел пряник прямо над лучшей шляпкой Джо, а третий играл её перчатками в футбол. Но всем было весело, и когда Джо подобрала своё повреждённое имущество и собралась уходить, свита провожала её до выхода, умоляя прийти снова:

– Было так весело услышать о проделках Лори.

– Отличные ребята, не правда ли? Я снова чувствую себя молодой и бодрой, – сказала Джо, шагая, заложив руки за спину, отчасти по привычке, отчасти для того, чтобы скрыть испачканный зонтик.

– Почему ты всегда избегаешь мистера Тюдора? – спросила Эми, благоразумно воздержавшись от каких-либо комментариев по поводу неряшливого вида Джо.

– Не нравится он мне: важничает, оскорбляет своих сестёр, доставляет беспокойство своему отцу и неуважительно высказывается о своей матери. Лори говорит, что он легкомысленный, и я не считаю его желанным знакомым, поэтому не обращаю на него внимания.

– По крайней мере, ты могла бы обходиться с ним вежливо. Ты холодно кивнула ему, а перед этим вежливо поклонилась и улыбнулась Томми Чемберлену, чей отец держит бакалейную лавку. Если бы ты просто поменяла местами кивок и поклон, это было бы уместно, – укоризненно сказала Эми.

– Нет, не было бы, – возразила Джо, – Тюдор мне не нравится, я не уважаю его и не восхищаюсь им, пусть племянница племянника дяди его деда и была троюродной кузиной лорда. Томми беден, скромен, добр и очень умён. Я о нём хорошего мнения и хочу это продемонстрировать, так как он джентльмен, несмотря на то что заворачивает покупки в коричневую обёрточную бумагу.

– Бесполезно с тобой спорить, – начала Эми.

– Совершенно бесполезно, моя дорогая, – перебила Джо, – так что давай поступим вежливо и оставим свою карточку здесь; по-видимому, Кингов нет дома, за что я им глубоко признательна.

Использовав по назначению кошелёк с визитками, девушки отправились дальше, и Джо возблагодарила небо ещё раз, когда они добрались до пятого дома и им сказали, что юные леди заняты.

– А теперь пойдём домой, и даже не думай навестить сегодня тётю Марч. Мы можем заскочить к ней в любое время, и очень жаль будет тащиться по пыли при полном параде, к тому же мы так устали и раздражены.

– Говори за себя, пожалуйста. Тётя Марч любит, когда мы оказываем ей уважение, приходя нарядными и нанося официальные визиты. Это пустяки, но наше посещение доставит ей удовольствие, и я не думаю, что дорога к ней повредит твоим вещам больше, чем если дать волю грязным собакам и позволить неуклюжим мальчишкам пачкать их. Наклонись и позволь мне смахнуть крошки с твоей шляпки.

– Какая ты хорошая девочка, Эми! – сказала Джо, переводя полный раскаяния взгляд со своего испорченного костюма на платье сестры, всё ещё свежее и безупречно чистое. – Я хотела бы с такой же лёгкостью, как ты, делать людям приятные пустяки. Я помню об этом, но они отнимают слишком много времени, поэтому я жду случая оказать крупную услугу и упускаю мелочи, но, думаю, в конце концов именно они значат больше.

Эми улыбнулась и сразу же смягчилась, сказав с материнским видом:

– Женщины должны учиться быть обходительными, особенно бедные, потому что у них нет другого способа отплатить за доброе отношение, которое им оказывают. Если ты будешь помнить об этом и превратишь это в привычку, ты будешь нравиться людям больше, чем я, потому что ты талантливее.

– Я капризная старуха и останусь такой навсегда, но готова признать твою правоту, только мне легче рисковать жизнью ради человека, чем быть с ним любезной, когда мне этого не хочется. Это большое несчастье – иметь такие сильные симпатии и антипатии, не так ли?

– Но ещё большая беда – не уметь их скрывать. Мне ничего не стоит признать, что я не одобряю поведения Тюдора даже больше, чем ты, но я не обязана говорить ему об этом в лицо. И ты тоже, и нет смысла выставлять себя такой же неприятной, как и он.

– Но я считаю, что девушки должны демонстрировать молодым мужчинам своё неодобрение, и как ещё они могут это выразить, если не с помощью манер? Поучения не приносят никакой пользы, насколько мне, к моему сожалению, известно, так как мне приходилось направлять Тедди. Но есть много маленьких уловок, с помощью которых я могу повлиять на него без слов, и я утверждаю, что мы должны по возможности поступать так же и с другими юношами.

– Тедди – замечательный мальчик, но по нему нельзя судить о других молодых людях, – сказала Эми торжественным тоном, услышав который «замечательный мальчик» смеялся бы до колик. – Если бы мы были красавицами или состоятельными и уважаемыми женщинами, мы, возможно, могли бы так себя вести, но если бы мы хмурились одним молодым джентльменам, потому что не одобряем их поведения, и улыбались другим, так как они нам приятны, то это не произвело бы ни малейшего эффекта, и все бы считали нас странными пуританками.

– То есть мы вынуждены мириться с положением дел и людьми, которых не выносим, лишь потому, что мы не красавицы и не миллионерши, так? Прекрасная мораль.

– Мне трудно рассуждать на эту тему, я только знаю, что так принято в мире, и над людьми, которые противопоставляют себя ему, все только смеются из-за их тщетных усилий. Мне не нравятся бунтари, и я надеюсь, что ты никогда не станешь одной из них.

– А мне они нравятся, и я стану одной из них, если смогу, потому что, несмотря на насмешки в их адрес, мир никогда не обойдётся без таких людей. Мы не можем прийти к согласию с тобой, ибо ты принадлежишь к консервативному кругу, а я – к кругу бунтарей. Ты будешь более удачлива, а мне будет веселее. Думаю, я бы предпочла насмешки и улюлюканье.

– Ну, ну, успокойся и не тревожь тётю своими новыми идеями.

– Я постараюсь этого не делать, но меня всегда подмывает разразиться перед ней какой-нибудь особенно резкой речью или огорошить её моими революционными настроениями. Таков мой жребий, и я ничего не могу с этим поделать.

В гостях у старой леди они застали тётю Кэррол, они обе были поглощены какой-то очень интересной темой, но, когда девушки вошли, старшие дамы замолчали с многозначительным видом, выдающим, что они как раз обсуждали своих племянниц. Джо была не в духе, и к ней вернулся приступ своенравия, а Эми, добродетельно выполнявшая свой долг, держала себя в руках и всем понравилась, так как была в самом ангельском расположении духа. Её дружелюбие сразу же почувствовалось, и обе тётушки стали ласково обращаться к ней «дорогуша», наблюдая за тем, что они потом красноречиво выразят словами: «Это дитя становится всё лучше с каждым днём».

– Ты поможешь нам с ярмаркой, дорогуша? – спросила миссис Кэррол, когда Эми присела рядом с ней с участливым видом, который так ценят пожилые люди в молодых.

– Да, тётя, миссис Честер пригласила меня, и я согласилась занять столик, так как я больше ничего не могу предложить, кроме своего времени.

– А я ничем не помогу, – решительно вставила Джо. – Я терпеть не могу, когда мне покровительствуют, а Честеры считают, что делают большое одолжение, разрешая нам помочь организовать их ярмарку с гостями из высшего общества. Я удивляюсь, что ты согласилась, Эми, им же от тебя нужна только работа.

– Я готова поработать. Эта ярмарка пойдёт на пользу не только Честерам, но и вольноотпущенным, и я думаю, что с их стороны очень любезно позволить мне разделить с ними труд и развлечение. Покровительство меня не тяготит, если преследует благие цели.

– Совершенно правильно и разумно. Мне нравится твой благодарный настрой, дорогуша. Очень приятно помогать людям, которые ценят наши усилия. Некоторые этого не делают, и это раздражает, – заметила тётя Марч, глядя поверх очков на Джо, которая сидела в сторонке и с несколько мрачным видом качалась в кресле-качалке.

Если бы Джо только знала, какое великое счастье висит на волоске для одной из них, она бы моментально стала кроткой, как голубка, но, к сожалению, у нас нет окошек в груди, и мы не можем видеть, что происходит в душах наших