Завещание волхва - Вадим Иванович Кучеренко

я не стала дожидаться рейсового автобуса, а вышла на дорогу и поймала попутку. – Молодая женщина грустно вздохнула. – Это была моя ошибка. Водитель очень спешил и на одном из поворотов вылетел в кювет. Это ужасное происшествие случилось уже возле самого города. Сам он получил травмы, несовместимые с жизнью, а я уцелела, но потеряла память. И целый месяц бродила по городу, словно дурочка, расспрашивая всех прохожих, где мой дом.

Карина увлеклась собственным рассказом, и ее уже не мог удержать даже предостерегающий взгляд сестры. Илья Семенович выглядел ошеломленным, и это только подстегивало фантазию молодой женщины.

– Это было поистине ужасное время! – воскликнула Карина, заставив полицейского вздрогнуть. – Я стала завсегдатаем злачных мест, где меня кормили и поили из жалости. А потом я адаптировалась к новой жизни и стала зарабатывать деньги, танцуя в ночных клубах. Я даже получила широкую известность в определенных узких кругах. Ну, вы понимаете, о чем я…

Участковый ничего не понимал, но промолчал. Однако Карине не требовалось его поощрения, и она увлеченно продолжала:

– И вот буквально на днях память вернулась ко мне. Это произошло внезапно, словно озарение. Человеческий мозг прихотлив, как женщина, вам ли это не знать, Илья Семенович, с вашим-то жизненным опытом!

Карина пыталась польстить полицейскому и вызвать его одобрение, но не достигла своей цели. Он оставался все таким же безучастным и молча слушал молодую женщину, ничем не выдавая своего отношения к ее рассказу.

– Я все вспомнила – свою прошлую жизнь и работу, сестру, Кулички, и немедленно бросилась на поезд. И вот чуть свет – я здесь, у ваших ног, Илья Семенович, и прошу снисхождения для себя и своей бедной сестры, которой принесла столько горя.

Карина смолкла, делая вид, что вытирает слезы, выступившие на глазах. Капитан Трутнев с сомнением смотрел на нее.

– Но почему вы, покидая Кулички, не предупредили сестру? – спросил он. – Она была в полном неведении, когда вы исчезли.

– Я рассчитывала позвонить из города, – быстро нашлась Карина. – И оставила ей записку на подоконнике. Но, наверное, бумажку унесло ветром. А позвонить я не смогла по причинам, о которых уже сообщила вам. Такая вот незадача. Словно весь мир ополчился против меня в те дни.

– Подобную историю я слышал совсем недавно от своей жены, – сказал капитан Трутнев. – Она посмотрела какой-то фильм по телевизору и была под сильным впечатлением от несчастной судьбы главной героини.

– А что в этом странного? – пожала плечиками Карина. – Где, вы думаете, сценаристы берут идеи для своих сюжетов? Из жизни, разумеется. Фантазии-то у них кот наплакал.

Карина смотрела на полицейского честными глазами, но он не верил ей. Рассказанная ею история была явно шита белыми нитками, но доказать это капитан Трутнев сейчас не мог. В эту самую минуту у него сильно болела голова, и единственное, что ему хотелось – это остаться в одиночестве. В конце концов, подумал он, не все ли мне равно, где целый месяц шлялась эта дрянная девчонка, не думая о том, что причиняет горе близким людям, и, кажется, совершенно в этом не раскаиваясь? Эгоизм – бич нашего времени. Все поступки людей продиктованы исключительно стремлением к удовольствиям, и они ставят собственные интересы выше интересов других. И не ему, заурядному полицейскому из забытого богом поселка, исправлять современные нравы. Это было бы просто глупо. Подумав так, Илья Семенович поморщился от нового приступа головной боли.

– Хорошо, – сказал он. – Будем считать, что я вам поверил. Идите с миром и больше не исчезайте.

– Спасибо, Илья Семенович, за добрые слова, – прочувственно произнесла Карина. – А как насчет бабки Ядвиги? Меня мучает совесть, что я доставила неприятности еще и этой ни в чем не повинной женщине. Когда вы ее освободите?

– Сейчас же, – ответил капитан Трутнев. – И даже с большой радостью.

И это была правда. Мысль, что в соседней комнате, через тонкую стенку, находится бабка Ядвига, которая в эту самую минуту, возможно, что-то замышляла против него и его семьи в отместку за свое задержание, не давала ему покоя. Капитан Трутнев не исключал, что терзающая его головная боль – дело ее рук и ворожбы. И он всей душой стремился домой, чтобы убедиться, что его жена и сын не пострадали от порчи, наведенной старой мстительной ведьмой.

По этой причине капитан Трутнев выполнил свое обещание незамедлительно. В сопровождении сестер он вышел из кабинета и, открыв замок, распахнул дверь соседней комнаты, где бабка Ядвига покорно ожидала решения своей судьбы. Она не сомкнула глаз минувшей ночью и выглядела смирившейся и не такой страшной, как обычно. Когда старуха увидела Карину, даже проблеск какой-нибудь эмоции не отразился на ее словно еще больше почерневшем за ночь лице. Она равнодушно приняла и известие о своем освобождении. Просто встала и вышла из камеры, пройдя рядом с сестрами с таким видом, будто те были невидимы. Капитан Трутнев поразился ее самообладанию и подумал о том, что не хотел бы, чтобы бабка Ядвига была его врагом. Такая и в самом деле убьет и глазом не моргнет, а потом сядет за стол и будет кушать с аппетитом. А уж про то, что она, не дрогнув, может навести порчу на человека, и говорить не приходится.

Поэтому, избавившись от бабки Ядвиги и вежливо выпроводив сестер, не забыв отдать Карине ее вещи, Илья Семенович закрыл кабинет на ключ и поспешил домой, будучи уже не в силах справиться со своей душевной тревогой.

Однако когда он вышел из полицейского участка, путь ему преградил Михайло. Илья Семенович досадливо поморщился. Он не мог забыть что Михайло – сын бабки Ядвиги, и невольно переносил на него свое отношение к старой ведьме, которое значительно ухудшилось за это утро, несмотря на то, что с нее было снято обвинение в убийстве. Когда Илья Семенович думал, что бабка Ядвига убила любовницу сына из ревности, он ее жалел. Но при мысли, что старуха может причинить вред его семье, жалость улетучивалась, уступая место враждебности.

– Что тебе? – спросил он резко.

Михайло ничего не ответил, но достал из кармана и протянул ему пистолет. Илья Семенович узнал в нем свое табельное оружие, о потере которого скорбел все утро. Однако в первое мгновение он даже не обрадовался. Пистолет пропал не сам по себе, с ним скрылся человек, подозреваемый в убийстве. И его побег был для участкового не меньшей головной болью во всех смыслах.

– Где? – лаконично спросил он.

Но Михайло понял его.

– Медведь-людоед задрал, – сказал он. – Когда-то отведал человечинки, и понравилось.

Капитан Трутнев