Клинки Порубежья. Книга 1. Окаянный груз - Владислав Русанов

Грай подбежал к борту, припал на одно колено, некстати поминая Хватаново: «Дрын мне в коленку!» И вдруг нелепо подпрыгнул, дернулся всем телом, упал навзничь, отбрасывая самострел.

Не помня себя, медикус бросился к раненому. Марая штаны, последние два аршина проехал по палубе, подхватил голову порубежника, приподнял, осторожно поддерживая.

Граненый штырь торчал у Грая из груди на ладонь ниже левой ключицы. Ушел почти весь. И то верно – что бельту жупан, когда он кольчугу запросто прошивает?

Но порубежник еще жил. Застонал. Приоткрыл глаза.

– Ты как? – Глупее вопроса трудно придумать, но Ендрек ляпнул первое, что пришло ему на ум.

– Ху… до… – выдохнул Грай. На губах его запузырилась кровь. Так и есть, легкое пробито. Не жилец.

– Ты погоди, я тебя перевяжу… Подлатаем…

– Не… на… до…

Похоже, опытный воин прекрасно осознавал тяжесть своей раны.

– Как не надо? Надо!

Грай поманил пальцем, чтоб студиозус наклонился поближе. Прошептал ему в ухо:

– Мать в Богорадовке… Передай как…

Он не договорил. Сипло втянул воздух через сжатые зубы и, выдувая кровь, выдохнул. Замер.

Ендрек украдкой смахнул рукавом набежавшие слезы. Не солидно как-то – все сражаются, а он ревет над мертвым, как девка. Поднял голову.

«Ласточка» уже довершила разворот и теперь стремительно удалялась, обратясь к драгунам кормой. Но даже такая короткая стычка причинила огромный ущерб. Ярош, Грай, человек восемь плотогонов – и это только на первый взгляд. Да! Внук Авцея свешивался неподвижно из «вороньего гнезда», рука его болталась как плеть.

– Врешь, не возьмешь! – Капитан подпрыгнул, выглядывая из-за могучего плеча Лексы, и скрутил пальцами неприличный знак в сторону войска пана Переступы. Великан шинкарь посмотрел на него с добродушным снисхождением, словно на больного ребенка. Он по-прежнему крепко сжимал весло-правило, несмотря на сбегающую из рассеченной щеки на бороду струйку крови.

Драгуны на берегу продолжали обстреливать корабль, ловко перезаряжая арбалеты без всяких «козьих ножек». Просто упирались носком сапога в кованое стремечко, прикрепленное ниже дуги, и рывком корпуса взводили тетиву. Не меньше полудюжины коней скакали без седоков. Темно-буланый скакун Мржека бил ногами, издыхая неподалеку от спешившегося хозяина. Чей-то выстрел – то ли Гапея, то ли пана Войцека – достиг-таки колдуна, но пришелся в грудь ни в чем не повинному животному.

Чародей стоял, сосредоточенно уставившись на сведенные перед грудью руки. Пальцы, подрагивающие от напряжения, едва не касались друг друга, между ладонями оставался зазор – кулак пройдет без задержки.

Ендрек скорее почувствовал, чем увидел сгущающийся огонь в руках Мржека. Колдун собирал клубок пламени, как детвора зимой собирает снежки, чтобы потом весело обкидывать друг друга и случайных прохожих.

Обкидывать?

– Пан Войцек! – Студиозус взвился в прыжке, словно на гадюку задом уселся. – Пан Войцек!!! Волшба! Он сейчас!!!

Меченый понял с полузвука. Нет нужды объяснять, кто колдует и зачем.

Вырвав из рук растерявшегося пана Юржика арбалет, богорадовский сотник бросился на корму – широкоплечая фигура Лексы, метушащийся рядом Авцей и высокий штевень мешали прицелиться с середины палубы.

Гапей отстал от командира лишь на мгновение.

Огляделся, резанул саблей по обмотанной вокруг ближнего кофель-нагеля веревке. Когда он успел обернуть обрезанный конец фала вокруг ладони, Ендрек не заметил. Тяжелый рей с треугольным парусом наклонился, рухнул вниз одним концом, а Гапей вознесся к небу, словно великомученик из «Деяний Господа». В правой руке он сжимал заряженный арбалет.

Накрытые грязно-белым полотнищем плотогоны заорали, сбились с ритма. «Ласточка» вздрогнула, вильнула из стороны в сторону.

Клубок пламени, обжатый чародейством Мржека до твердости базальтовой глыбы, сорвался с ладоней колдуна. Он летел не слишком быстро. Не как каменный валун из катапульты. Медленнее. Скорее, как падающий на добычу ястреб. Видно было, как напряглись плечи Мржека, толкающего огненный клуб вперед.

Ендрек понял, куда он метит!

В толпу на корме. Туда, где, упрямо стиснув челюсти, держит рулевое весло Лекса; припал к нагретому солнечными лучами дереву штевня пан Войцек, прижимая к плечу приклад арбалета; суетится и орет на гребцов Авцей; ругаясь на чем свет стоит, подползает на карачках перецепившийся на бегу через бухту каната пан Бутля. Сейчас ревущее пламя лишит корабль управления, а заодно и тех, кто способен повести за собой сопротивляющихся.

И тогда точно все!

Конец!

Хоть ложись и помирай…

Погибнут люди, выручившие его, самонадеянного студиозуса, из замка Адолика Шэраня, прямо с колдовского ритуала, грозившего неминуемой смертью, отбившие его после у безжалостных рошиоров. И так слишком много смертей. Лишних, никому не нужных, бесполезных… Смертей ради пустых политических интриг и проклятого сундука, набитого желтым металлом…

Помимо воли, Ендрек напрягся, хотел закричать: «Нет! Так нельзя! Неправильно!!!», но из горла вырвался только придушенный ужасом, смешанным с закипающей яростью, хрип.

Парень потянулся волей к мерцающему багровым пламенем шару, противопоставил свое желание воле матерого колдуна.

Клуб огня дрогнул, замедлил полет, но не остановился. Вообще-то о долгом сопротивлении Мржеку речь даже не шла. Более безумной могла быть лишь попытка противостоять пану Войцеку с саблей в руках. Ендрек попытался просто столкнуть шар с линии полета, а лучше всего уронить его в реку.

Чародей почувствовал сопротивление. Трудно сказать, удивился он или нет, но натиск возрос.

Ендрек понял, что бессилен. Плетью обуха не перешибешь. Его новоприобретенный талант слишком жалок, слишком ничтожен по сравнению мастерством Мржека, упорно оттачиваемым годами. Пот хлынул на глаза, взмокла, несмотря на свежий речной ветер, рубаха.

Неожиданно колдун дернулся, как от удара бича, судорожно оттолкнул шар и схватился за плечо. Студиозус успел заметить воткнувшееся в плечо Мржека толстое древко бельта и мгновенно потемневшее сукно вокруг раны.

Гапей!

Успел-таки!

Клубок огня пролетел над головой Лексы так близко, что наверняка опалил макушку, и врезался в мачту. Запахло паленым. Хрустнули составлявшие нижнюю часть мачты брусья, взметнулись обрывки канатов.

С оглушительным плеском мачта, рей, парус полетели за борт.

Испуганно заржали, забились в трюме кони.

К счастью, падая в воду, рей освободил накрытых полотнищем паруса гребцов. Они дружно ударили веслами, не желая более находиться в опасной близости к рассерженному колдуну.

Какое-то время мачта волочилась следом за «Ласточкой», но Авцей, подхватив валяющийся у борта топорик, принялся обрубать ванты и обмотанный вокруг «утки» шкот.