Подружка невесты или... ветеринара вызывали? - Эйвери Блесс

— О вмешательстве в сознание людей. Мы не заставляем и не принуждаем никого и ни к чему с помощью нашей силы. И уж тем более не меняем воспоминания, создавая новые, выгодные нам.

— Ты прав, мой мальчик, — меня уже порядком стало бесить это обращение. Да, конечно, Соул Янлук годится мне в отцы, но, все же, не является им. Чему я неимоверно рад. И несмотря на наше давнее и плодотворное (во всяком случае я так думал раньше) сотрудничество, терпеть и дальше такое обращение не собирался, сдерживаясь только ради той, за кого сейчас болела моя душа. А ведь мы наконец-то подошли именно к той части разговора, которая меня сейчас волновала больше всего. — Поэтому, когда все закончится, я готов буду понести наказание за все свои действия. Закон один для всех. И раз я его нарушил, то должен буду ответить. И неважно ради какой цели все делалось. И именно поэтому, я все сейчас рассказываю тебе, надеясь на то, что ты не только поймешь и примешь мою цель, но и станешь во главе Ниара. Совет — это, конечно же, хорошо и правильно, но народ должен вести один человек. Тот, за кем будет последнее слово и кто сможет объединить всех. И это сможешь сделать именно ты, став продолжателем моего начинания. Ты чист сердцем, хладнокровен и болеешь душой как за Ниар, так и за всех его жителей. За тобой пойдет молодежь, при этом ты уже заслужил уважение старшего поколения. Моим последним распоряжением для моих однодумцев, будет, после моей смерти, подчиниться тебе. Так что с этой стороны не должно возникнуть проблем. Главное, чтобы ты сам понял необходимость самоизоляции Ниара от внешнего мира. Можешь не принимать моих поступков, так даже будет лучше, ведь вынеся мне приговор, ты продемонстрируешь верность нашим общим идеалам, твердость характера и добросовестность в исполнении своих обязанностей и обязательств. Но все это случиться через несколько дней. А сейчас ты должен просто подчиниться сильнейшему.

— А как же Степаненко? Что будет с ней?

Я специально назвал Дарью по фамилии, чтобы не демонстрировать, насколько она для меня стала важна. Не знаю, поможет ли это девушке и спасет ли, но если я в ближайшее время не узнаю ничего о ее судьбе, то придется мне все же применять физическое насилие, чтобы добиться ответов на свои вопросы. Хотя, при этом, я не уверен, что это поможет. Не тот судья человек.

— Извини, — несмотря на то что на лице старика появилось выражение сожаления, на самом деле ничего подобного он не чувствовал. Это была всего лишь маска, что неимоверно бесило. Ведь он считает, что делает все правильно, что так будет лучше. Непонятно только для кого именно, но уж точно не для самой Даши. — Но эта талантливая девочка не поддается влиянию, а это значит, удалить опасные для нас воспоминания из ее чудесной головки мы не сможем. Сама же Дарья оказалась чересчур любопытной особой и теперь знает слишком много. У меня просто нет другого выбора.

— Так это ее исчезновение ваших рук дело?

Несмотря на то, что в последнем я уже не сомневался, не спросить об этом не мог.

— Она сама виновата. Мы только воспользовались сложившейся ситуацией. Мне жаль.

— Дарья еще жива?

Задавая самый важный для меня на данный момент вопрос, я не смог сдержать эмоции и сжав со всей силы кулаки, так что побелели костяшки на моих пальцах. Как же они у меня сейчас чесались от желания кое-кому, несмотря на его преклонный возраст, хорошенько врезать.

— Я же говорил, что твоя невеста талантливая девочка, поэтому да, все еще жива, даже несмотря на то, что уже на протяжении нескольких часов их с Тулэроном преследуют дикие.

От услышанного у меня в глазах потемнело. Где же ты, девочка моя? Куда они тебя закинули? Как я понимаю, счет времени идет на минуты, если не на секунды. И каждая из них может оказаться последней для моей вредной и жизнерадостной малышки. Я просто не могу позволить ей умереть, тем более такой страшной смертью. Но, что хуже всего то, что у меня абсолютно нет времени на самостоятельные поиски. Ниар очень большой и закинуть их могли куда угодно.

— Прикажите их спасти и я выполню все ваши требования.

— Нет, мой мальчик, Дарья не может оставаться на Ниаре и при этом мы не можем позволить ей, со всеми знаниями о нашей планете, вернуться на Землю.

У меня оставался последний аргумент, который до этого момента я не рассказывал никому, да и не хотел им делиться ни с кем. Но выбора мне не оставили.

— Дарья уже чувствует мои эмоции. В связи с чем уверен, если завершу нашу связь, то смогу воздействовать на девушку и заменить ей воспоминания.

Услышав мое сообщение, судья с сомнением посмотрел на меня, взвешивая все за и против, я же продолжил.

— Если моя невеста погибнет, то вам лучше сразу же прикончить и меня, так как иначе, я найду возможность вам помешать в осуществлении вашего плана.

— Ты мне угрожаешь, мой мальчик?

Старческие губы искривились в саркастической ухмылке.

— Нет, какие угрозы, — несмотря на мое желание крушить все вокруг, я продолжал расслабленно сидеть в кресле. Ведь, или я переиграю этого, выжившего из ума и возомнившего о себе невесть что, старика, или, почувствовав смерть своей половинки, отключу двигатели аэрокара, погибнув вместе с этим идейным лидером утопической мысли о самоизоляции Ниара. — Это обычная констатация факта.

— Берозай, ты же понимаешь, что тебе лично придется вмешиваться в сознание своей невесты, так как кроме тебя, никто больше не может влиять на нее?

— Да.

Уж лучше я сделаю все, чтобы Дарья, пусть вдалеке и без меня, жила счастливой жизнью, чем позволю убить ее. Надеюсь, Янлук правильно оценит мое решительное настроение и поймет, что не шучу.

— Хорошо, — повернувшись к навигатору, судья ввел какие-то координаты, — после чего, повернувшись ко мне начал выдавать инструкции.

— У тебя есть три дня, чтобы завершить ваше слияние, после чего ты должен будешь настроить девушку против себя. Какие бы мы ни внедрили ей воспоминания, но если на подсознательном уровне она запомнит, что здесь ей было хорошо, то всегда будет стремиться вернуться назад на Ниар. А нам же это не надо? Ведь так? Поэтому ты должен будешь сделать все, чтобы перед разрывом связи, Дарья испытывала разочарование, обиду, злость и сожаление. Мои люди будут на протяжении всех этих дней находиться недалеко от вашего дома и контролировать, как Дорохову, так и тебя. Не разочаруй меня, мой мальчик. И помни, кроме невесты, у тебя есть еще мать, брат и сестра.

Ответить я ничего не успел, так как именно в этот момент услышал отчаянный призыв той, от будущего расставания с кем, мое сердце уже обливалось кровью.

Мне все же удалось ее спасти, вырвав у смерти буквально в последний момент. И вот, держа девушку на руках, пока мы летели домой, я всю дорогу думал только об одном, а именно о том, что у меня есть всего три дня на то, чтоб что-то изменить. Смогу ли? Успею ли? Не знаю, но приложу для этого все усилия. Нам оставили слишком мало времени, чтобы собраться с силами и оказать сопротивление. Но старик Соул забыл, что самый опасный противник — это тот, кого загнали в угол, собираясь забрать самое дорогое в жизни. А именно это сделал судья и не только со мной.