Шоу Подбор - Софья Лямина

нашей планете, я не стала. Пусть останется маленьким секретом агента Гофмана. Вместо этого я протянула Клоделю Арчибальду, независимо державшемуся в стороне, пластиковую карточку. Ту самую, с любовным посланием стрелка.

Несколько секунд, пока инквизитор вчитывался в содержание открытки, в кабинете царило молчание. Никто не рискнул его прерывать. Даже я сохраняла тишину, натянув на лицо маску безразличия. А внутри же клокотал настоящий ураган, который мог смести все, что будет стоять на пути.

— Вы проверили цветы на содержание вредоносных веществ? — задал проникновенный вопрос Клодель Арчибальд, от чего агенты вытянулись по струнке.

— Так точно, сэр. — ответил агент Джонс, протягивая тонкую панель сенсорного анализатора. Тот замер с изображением зеленых диаграмм, демонстрирующих наличие большого количества удобрений. Яда выявлено не было.

— Как они попали к мисс Оплфорд? — вопросил Агустини, скрещивая руки на груди и замирая каменный изваянием.

— На этот вопрос ответить могу даже я. — едко прокомментировала, намекая на плохое воспитание окружающих инквизиторов. Вернее, на его полное отсутствие. А чего они ожидали, собственно, делая вид, что я тут не присутствую? — Цветочки подбросили в спальню, пока агенты сопровождали меня во время приема у Илдвайна.

— Позвольте агентам самим оправдать свою безответственность. — отозвался Агустини, даже не взглянув в мою сторону.

— Какую безответственность? — вскинула я брови, пародируя жест блондина и скрещивая руки на груди. — Агенты безукоризненно выполняли поставленные им задачи, наблюдая за мной безотрывно. Или, по вашему мнению, агентам Джонс и Гофман следовало оставить меня и устроить наблюдательный пункт в моей спальне? К сожалению, таких инструкций не поступало.

— Мисс Оплфорд, — хрипло и предостерегающе одернул меня Клодель Арчибальд, изучая взглядом агентов. Те же замерли, спокойно и привычно ожидая вердикта со стороны начальства. И ведь с их стороны даже возражений не последовало. Идиллия! Шеф — тиран, называется.

Я пожала плечами, равнодушно отворачиваясь к окну. Ясно же, что инквизиторам просто нужно было найти козла отпущения, на которого можно выместить злость, вызванную беспомощностью против стрелка. Другое дело, что агенты Гофман и Джонс не заслужили почетную роль рогатых.

Все мы прекрасно понимали, что эти цветы — знак начала охоты. Стрелок объявил мне войну, а по контракту Арчибальды были обязаны обеспечить мне безопасность. Вот и бесятся, словно их злость исправит ситуацию.

Понятия не имею, что происходило за моей спиной, но тишина была оглушительной. Я глядела сквозь стекло на залитый солнцем сад, а остальные, вероятно, осуждающе глядели на меня. А может быть, просто обдумывали произошедшее. Мне лично было все равно, что в данный момент делали мужчины. Главное, чтобы в будущем их мысли были направленны на поимку стрелка. А так, пусть хоть танец диких индейцев выплясывают. Хотя, нет. Происходило бы здесь столь увлекательное зрелище, я бы на сенсор сняла. Тот самый, что выступал в роли вещественного доказательства.

— Выговор, — наконец сухо произнес Клодель Арчибальд, разрывая оглушительную тишину. Та, треснув в середине, острыми осколками упала к ногам. Я бы сказала, что ощущала ее ступнями. — свободны.

Я видела в отражении, как кивнули агенты, бросив взгляд на меня, и вышли из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Надо же, а я бы хлопнула ею о косяк, услышав столь несправедливое наказание. Они же действительно не виноваты в том, что по резиденции разгуливает вооруженный псих. И послать цветы была не их инициатива.

А вообще, конечно, букет был с намеком. Конкурсантки сегодня собирали цветы, и стрелок, видимо, решил поиронизировать над веселым испытанием для девушек. Или это намек на то, что искать нужно среди конкурсанток?

— Что не так с этими цветами, мисс Оплфорд? — приступил к работе инквизитор.

— Помимо того, что их отправил вооруженный псих? Ничего, — отозвалась я, не оборачиваясь. — хорошие цветы. Мои любимые…

И тут до меня дошло! Резко обернувшись, я снова взглянула на букет белых орхидеи. Точно такие, как я люблю. Высокий стебель, белоснежные лепестки с яркими пятнами цвета. Точно искры фейверка в новогоднюю ночь, застывшие в отражении на белоснежном снегу. Совпадение?

— Кто мог знать об этом? — с особой, свойственной только инквизиторам манерой, вопросил Клодель Арчибальд, положив руку на спинку стула, а вторую убрав в карман брюк.

Я лишь рассеяно пожала плечами, переведя взгляд на сосредоточенного мужчину. Вот таким я представляла себе инквизитора: собранного, сдержанного, с поджатыми губами и металлом во взгляде. Каждый жест несет в себе неприкрытую угрозу, а глаза словно читают тебя, изучая, напоминая обо всех совершенных в жизни грехах. Неприятная дрожь коснулась пальцев, заставляя сжать кулаки. В голову закрались панические мысли, но я силой заставила себя успокоиться.

Спокойно, Этель. Я же знаю, что Клодель Арчибальд умеет быть другим. Нужно прекратить трястись и вспомнить, что это он держал меня за руку, когда Илдвайн вынимал пулю из плеча. Тогда он помог мне, а сейчас настала моя очередь оказывать помощь. От того, насколько развернутые я дам показания, зависит успех поимки стрелка.

— Вспоминайте, мисс Оплфорд. — наставительно порекомендовал Клодель Арчибальд, единственный, кто не боялся говорить в затянувшемся молчании. Остальные же предпочитали сохранять тишину и отводить взгляд. Первобытный страх перед инквизитором? Удивительно, но даже сэр Аньелли молчал, сдержанно отодвинув стакан с насыщенного цвета жидкостью. — Подруги? Родители?

— Нет, родители понятия не имеют о том, какие я предпочитаю цветы. — задумчиво отозвалась я, закусив губу.

Если бы мы попали на шоу, где нужно было бы отвечать на вопросы о своих близких, то мы ушли бы со специальным призом «Незнакомцы, обремененные одной фамилией». Отец до некоторых пор понятия не имел, что я боюсь клоунов. Помню, он как-то на мой седьмой день рождения решил устроить сюрприз, пригласив цирковую личность на праздник. Этот день все запомнили моей истерикой с громкими подвываниями, когда красавец с накладным красным носом объявился на моем празднике. Честно, заявись ко мне террорист, я бы испугалась меньше.

— О цветах знала только одна моя подруга, — продолжила я негромко, рассматривая нежные лепестки. — она умерла пять лет назад. Ехала ко мне на праздник, когда зашла в магазин за букетом белых орхидей. Вооруженное ограбление, пулевое ранение в лоб. Врачи не успели, она умерла на месте. Белые орхидеи растут на ее могиле…

Я сильно сжала кулаки, чувствуя, как ногти входят в кожу. Но лицо удержала. Даже бровь не повела, рассказывая о трагедии, шокировавшей меня до такой степени, что лучших подруг у меня нет до сих пор. Все время, как только начинаю сближаться с какой-нибудь девушкой, чувствую себя предательницей. Ведь Рози сохранила преданность до конца, а я…я должна ей дружбу. И жизнь. Если бы не эта дурацкая попытка устроить