Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина - Джосайя Бэнкрофт

– Последнее слово «раза», дорогуша. Похоже, ты не совершил такого уж чуда, Том. – Голл с присвистом вздохнул.

Ирен стояла в ступоре, уставившись на записку. Сенлин видел, как амазонка борется с решением, и вдруг пожелал, чтобы она ударила его поскорее, пока не стало слишком поздно. Голл проверял ее преданность. Она должна ударить прежде, чем возникнут подозрения.

Амазонка пришла в себя через секунду. Шагнув вперед, схватила Сенлина за шиворот и, не церемонясь, ударила по лицу – раз, другой, третий. Она смилостивилась лишь в том, что равномерно распределила удары, но все равно ощущение было такое, словно его лягнул в голову мул.

– Хо-хо, притормози, Ирен. Хватит. Это уже пять! Я просил только три! – Дополнительные удары весьма развеселили Голла.

Ирен уронила Сенлина, чье лицо покрылось кровью и слезами, колени его не держали, и он упал на копчик. Ударился о землю и рухнул на спину. Мир по краям окрасился в красный цвет, а в центре расположилась круглая физиономия Голла.

– Том, ты бы научил ее считать, прежде чем переходить к алфавиту, – сказал карлик. – В нашем возрасте образование – пустая трата времени. Ты не в силах защититься, она не умеет считать, а я не могу научиться доверию. Мы слишком сильно увязли каждый в своей колее, чтобы сворачивать на новую дорогу. В будущем я буду признателен, если ты перестанешь вмешиваться в естественный порядок вещей. – Он снова исчез в «карете», а потом высунулся из окна и прибавил: – Еще кое-что, Том. Я ожидал, что человек, который так высоко забрался, странствует налегке. Но если слухи, которые до меня дошли, правдивы и в прошлом месяце тебя навестил Красная Рука, я не хочу иметь с этим ничего общего. С Комиссаром и его головорезом шутки плохи. Что бы это ни было, разберись со всем. Не хочу потерять бухгалтера из-за какой-то обиды, но вместе с тем рисковать ради тебя не собираюсь. Если Комиссар решит поднажать, я ему тебя выдам на блюдечке с голубой каемочкой.

Прощальные слова Голла пробились сквозь боль, терзавшую капитана порта. Если Голл не знал, зачем приходил Красная Рука, он не знал и про картину. Значит, это не он выдал Сенлина. Что ж, логично. У Голла не было причин осторожничать; если бы он хотел получить выкуп, сделал бы все открыто и без промедлений. Финн Голл, может, и бессердечный босс, но не он пытался убить Сенлина. Но если не Голл, то кто?

Голл дважды стукнул по двери, и водитель отпустил дроссель. Когда карета отъезжала, Ирен схватилась за заднюю раму и запрыгнула на откидное сиденье. Она бросила на Сенлина быстрый взгляд. В выражении ее лица что-то неуловимо изменилось, и это мог заметить лишь человек, который провел часы, сидя напротив амазонки. Сенлин многое прочитал в этом взгляде: Ирен была несчастна. Может быть, благодаря избиению она продвинулась к цели, благоприятной для него.

Разреженный зимний воздух приятно холодил разбитое лицо. Снежная горная гряда на горизонте напоминала длинную полосу бумажных обрывков. Рынок внизу стал одноцветным: палатки, тележки и путешественники с такого расстояния казались неровной лиловой массой. Аэрожезл ударял по окованным железом деревянным балкам небесного порта, выбивая ноты и ритм, знакомые работникам. Сенлин легко определял, кто из грузчиков изображает работу только при его приближении. Самые трудолюбивые двигались медленно, осознанно, в то время как ленивые казались вечно свежими и полными энтузиазма. Но Сенлин не присматривался к работникам. Он пришел поглядеть на корабли.

Он отлично знал, насколько напряженным сделалось положение в последние дни. Он потеряет Адама, если они не смогут побыстрее спасти Волету от Родиона. И быть может, он нравится Ирен, но Финн Голл теперь пристально следит за ней, и Сенлин сомневался, что она откажется от жизни ради уроков чтения. Голл дал понять, что его терпение имеет предел. Он мог в любой миг решить, что от Сенлина больше проблем, чем пользы. Хватит привередничать! Сегодня он выберет корабль, а завтра украдет.

По крайней мере все четыре причала заняты. В южном доке со стороны башни расположился «Корнелиус» – громоздкое, многопалубное судно, похожее на большую речную лодку с плоским дном. Наверное, только для обслуживания его котельной требовалось три человека. Впрочем, это не имело значения: корабль отбывал до наступления темноты. У соседнего причала стояло серое, битое ветрами судно под названием «Каменное облако». Оно было странной формы и ненамного больше шлюпа для дюжины человек. Его корпус напоминал малиновку в гнезде, с некрасивым выпуклым носом и плоской кормой. У него была тридцатифунтовая пушка возле бушприта, грязный аэростат, похожий на двустворчатую раковину, и полный экипаж золотозубых пиратов. Во внешнем северном доке стоял жалкий, безоружный паром под названием «Проворная Салли», крепкий как крысиное гнездо и в той же степени привлекательный. И был еще «Щегол» – изящное торговое судно с юга, которое пришло с грузом оливок, чая, фисташек и благовоний. Свежевыкрашенный в яркий желтый цвет, «Щегол» имел четыре большие пушки и длинный аэростат с заостренными концами, похожий на сигару. Великоват для команды из пяти человек, но Сенлин подумал, что они справятся.

Он стоял на ящике с кофе, рассматривая «Щегла». Вот и корабль. Его корабль. Осталось придумать, как его опустошить. Он попытался незаметно сосчитать членов экипажа по головам, пока они двигались по безукоризненно вымытой палубе. Сбился со счета и начал снова, как вдруг услышал свое имя. Это был женский голос, знакомый голос. Он повернулся и увидел удивленную Эдит, стоящую позади него.

Нет, это не Эдит: темные волосы женщины обрезаны выше линии подбородка; она носила кожаную куртку и грубые шерстяные штаны, которые плохо сочетались друг с другом, но были популярны среди независимых воздухоплавателей – так вежливо именовали пиратов. Кусок полированной латуни прикрывал ее правое плечо, словно одинокая деталь доспеха. Эта незамысловатая каперша совсем не походила на провинциалку в персиковом платье, которая прижималась к нему, дрожа, когда их заперли в проволочном курятнике. Это не она.

И все же это была Эдит.

Она заметила его первой и потому, воспользовавшись несправедливым преимуществом, успела взять себя в руки; веснушки на смуглой щеке собрались в кучу от кривоватой улыбки, а голову она наклонила в озорном жесте, словно пыталась подкрасться к нему.

Сенлин быстро пришел в себя и, поскольку он не знал, как реагировать, остался на ящике, словно статуя посреди городской площади.