Колонна Борга - Алекс фон Берн

Однако погруженный в апатию фюрер никак не отреагировал на послание Геринга. Но Борман не сдавался. Он, как фокусник из рукава, извлек телеграмму Геринга Риббентропу, в которой рейхсмаршал всего лишь излагал министру иностранных дел содержание телеграммы фюреру. Но важно, КАК доложить…

— Геринг затеял измену! Вот… Он уже посылает телеграммы членам правительства и извещает их о своем намерении на основании будто бы имеющихся у него полномочий уже сегодня в полночь занять ваше место, мой фюрер!

На этот раз Гитлера удалось расшевелить: рассвирепев, он лишил Геринга права преемственности и обвинил его в предательстве национал-социализма и фюрера. В заключение фюрер добавил, что воздержится от каких-либо дальнейших мер, если Геринг уйдет в отставку со всех постов по состоянию здоровья. Разошедшийся фюрер при многочисленных (к радости Бормана) свидетелях кричал: «Я давно знал, что Геринг совершенно разложился! Он развалил люфтваффе! Он открыто брал взятки! Это по его вине в нашем государстве расцвела коррупция! И, ко всему прочему, он уже долгие годы не может обойтись без морфия!»

Однако вспышка быстро прошла, и Гитлер, упав в кресло, пробормотал потухшим голосом:

— А-а, мне все равно… Пусть Геринг ведет переговоры о капитуляции. Так как война проиграна, не имеет значения, кто именно этим займется.

Как это не имеет значения?! Для Бормана очень даже имеет значение! И хотя Геринг направил фюреру аннулирующую его заявление телеграмму и попросил освободить его от всех постов по состоянию здоровья, Борман послал приказ командирам расквартированных в окрестностях Берхтесгадена частей СС Франку и фон Бредову арестовать Геринга по обвинению в государственной измене. Дабы пресечь возможные колебания офицеров, Борман закончил приказ фразой: «Вы отвечаете за его исполнение собственными жизнями». Поразмыслив, он решил, что и этого не достаточно, и отправил верному Цольмеру приказ: лично произвести арест Геринга.

Вот так Цольмер 24 апреля вместо того, чтобы атаковать противника в Фридрихсбрюке, оказался снова в Берхтесгадене. Когда он прибыл туда, эсэсовцы под командой Ганса Франка уже окружили резиденцию рейхсмаршала. Цольмер важно прошествовал в дом Геринга и объявил рейхсмаршалу о его аресте.

Геринг был потрясен. Он попытался успокоить жену:

— Завтра все прояснится, это просто недоразумение. Можешь ли ты представить хоть на мгновение, чтобы Адольф Гитлер меня сегодня арестовал, меня, кто шел с ним и был рядом, несмотря ни на что, на протяжении двадцати трех лет? Это просто немыслимо!

Убедившись, что Геринг находится под надежной охраной, Цольмер предупредил опального рейхсмаршала: часовым отдан приказ стрелять без предупреждения в случае попытки побега, а также если Геринг попытается с кем-нибудь связаться, включая его жену и дочь.

После чего Цольмер доложил об аресте рейхсмаршала в Берлин и с чистой совестью убыл снова в Линц, оставив арестанта в его роскошной камере на попечение Франка. Надо сказать, что Цольмер убрался из Оберзальцберга очень вовремя. 25 апреля в 10 часов утра британские бомбардировщики старательно проутюжили окрестности гитлеровской резиденции. Высокогорная резиденция Гитлера «Адлерхорст» не пострадала, но все постройки Оберзальцберга, в том числе и «Бергхоф» превратились в руины. Дом Геринга тоже сильно пострадал, но сам Геринг благополучно пересидел бомбежку вместе с семьей в бомбоубежище, косясь на автоматы эсэсовцев и предаваясь невеселым мыслям о бренности всего земного.

Подземное сооружение, в котором провел свои последние дни Гитлер, было самим плохим из бункеров, когда-либо сооруженных немецкими инженерами. Собственно это был вовсе не бункер, построенный для штаба главы государства, а комплекс соединенных между собой бомбоубежищ Министерства пропаганды, Министерства иностранных дел и Имперской канцелярии. Кстати говоря, к началу войны в рейхсканцелярии никакого бункера не было, и появился он лишь благодаря… Народному комиссару иностранных дел СССР Молотову.

В 1940 году советский наркоминдел приехал в Берлин для переговоров. Во время приема в замке Бельвю пришло сообщение от наблюдателей ПВО: в районе Люнебурга замечен вражеский самолет. Немцы всполошились: не хватало еще, чтобы советскую делегацию во главе с министром иностранных дел разбомбили в Берлине! Гитлер пришел в ярость, когда узнал, что ближайшее к рейхсканцелярии прилично оборудованное бомбоубежище находится лишь в отеле «Адлон». После этого под рейхсканцелярией и начали выстраивать комплекс бомбоубежищ.

Когда с середины 1944 года бомбардировки союзной авиации стали практически круглосуточными (англичане бомбили ночью, а днем прилетали американцы), убежища с вентиляцией оказались единственным надежным жильем для обитателей нерушимой столицы «Тысячелетнего рейха». Комплекс принялись расширять, утолщать стены и перекрытия. Работами занималась, как ни странно, не «организация Тодта», и не зондеркоманды СС, а частная берлинская строительная фирма «Хохтиф». Тогда же фирме, помимо укрепления верхнего бункера предложили спроектировать и выстроить нижний бункер рядом со зданием старой рейхсканцелярии.

Работы велись в большой спешке, стены во многих местах остались необлицованными, а кое-где даже и неокрашенными. Все же нижний бункер представлял более надежное укрытие от авиабомб и снарядов тяжелой артиллерии: он находился на глубине 17 метров от поверхности земли и был снабжен бетонным перекрытием толщиной в 3 метра и внешними стенами толщиной около 2 метров. Однако сырое помещение с плохо работающей вентиляцией, крохотными комнатушками (площадью не более 10—12 квадратных метров) и низкими потолками для постоянного проживания явно не подходило. Никаких весомых оснований для того, чтобы выбрать это сооружение в качестве командного пункта, не было. В сущности, как после взятия Берлина сострил один из осматривавших бункер русских офицеров, «единственное несомненное достоинство бункера — близость к магазинам на Унтер ден Линден».

И переезд Гитлера 12 апреля в бункер под рейхсканцелярией на постоянное жительство означал лишь одно: очень скоро он рассчитывает перебраться в более удобное место далеко от Берлина. Ведь в самом Берлине находился отлично оборудованный бункер под зенитной башней "G" на территории зоопарка, а в 24 километрах от Берлина, в Цоссене, располагался суперсовременный бункер Объединенного генерального штаба. Решение задержаться в бункере рейхсканцелярии на длительный срок с точки зрения здравого смысла являлось совершенно безумным, поскольку в своем бункере Гитлер даже не располагал надежной связью с войсками: бункер имел один телефонный коммутатор, один радиопередатчик и один радиотелефон.

Телефонный коммутатор наспех смонтировали в конце 1944 года, и там дежурил всего один телефонист Рохус Миш, которого вдобавок не удосужились как следует обучить этой профессии. Надзор за функционированием коммутатора, радиопередатчика и радиотелефона осуществлял техник Хеншель, который и обучил на скорую руку Миша, как управляться со всем этим хозяйством. Чтобы связаться со штабом в Цоссене, телефонист должен был сначала соединиться с телефонной станцией «Централ-200», которая представляла собой передатчик, установленный в башне зенитной артиллерии.