Братья - Да Чен

Два министра принялись почесывать затылки.

— Что вы думаете, министр пропаганды? — подстегнул я его.

Он неожиданно проснулся и вытер слюну рукавом.

— Я одобряю и считаю, что тон заявления достаточно строг, чтобы заставить весь мир задуматься, стоит ли предпринимать дальнейшие атаки на руководство нашей коммунистической партии.

— Да, это заставит их замолчать, — добавил министр государственной безопасности, разбуженный неожиданно громким заявлением своего соседа.

— В таком случае, товарищи, заявление для печати готово, — сказал я. — Наш председатель благодарит вас за хорошо проделанную работу. Помните, первая полоса, колонка редактора, все точно слово в слово.

— Да, полковник. — Газетчики взяли по копии текста и вышли.

Я похлопал по плечу переписчика:

— Вы не утратили своей остроты.

Мужчина был очень польщен и выразил мне свою благодарность:

— Счастлив был вам помочь.

Я попросил министра государственной безопасности остаться после того, как все уйдут.

— Чем еще я могу служить вам, полковник?

— Не мне, а главе государства, — ответил я, усаживаясь на подлокотник дивана.

— Что еще я мог бы сделать для нашего любимого Хэн Ту? — поправился он.

— Посоветуйте своему сыну, банкиру, держаться подальше от Тана Лона, — небрежно заметил я.

— Моему сыну? — встревоженно переспросил старик.

— Именно ваш сын сделал телефонный звонок, который привел ко всей этой неразберихе, разве не так?

— Я глубоко сожалею, полковник, — дрожащим голосом выговорил министр.

— Дети невинны и малы, но они должны учиться.

— Да-да, должны. Я сам накажу его. Пожалуйста, дайте ему шанс!

— Я сделаю это, министр. Я уважаю вас и вашу многолетнюю безупречную службу на пользу нашей Родины. Мне не хочется думать, что вашему сыну может быть причинен какой-нибудь ущерб. У него блестящее будущее.

— Пожалуйста, позвольте мне исправить причиненный ущерб, полковник, — выдавил он из себя так, как будто увидел перед собой привидение.

ГЛАВА 43

Море бушевало, как сошедший с ума пьяница. Волны налетали друг на друга, непрерывно сходились и разбегались в стороны. Чайки летели в потоках штормового ветра. Некоторых сносило в сторону, и они падали в волны. Их крики звучали пугающе и тоскливо.

Мое сердце отзывалось болью и печалью, созвучной этому бурному морю. Все вокруг меня вторило моим мрачным мыслям и настроению. С того момента, когда я покинула Шенто, я бесцельно бродила вдоль берега моря, окруженная темнотой, которую разрывал лишь бледный свет отдельных одиноких фонарей, лишь усиливающих черноту ночи. Мое сердце стремилось к морю, как будто бы оно призывало: «Иди ко мне, дитя!» Как же мне хотелось поддаться этому зову, чтобы вся моя боль прекратилась навсегда.

Любить двух братьев. Я проклинала три острых ножа, спрятанных в моей судьбе. Кого я должна выбрать? Шенто с его твердостью и неотесанностью горного камня, с его ненасытной жаждой? Или Тана с его любящим сердцем, который утешил меня. С ним у меня в душе не осталось места для горя и одиночества, и мне нечего было больше желать. Один готов умереть за меня. Другой — не сможет жить без меня.

Где-то в глубине души острым лезвием меня жгли горькие сожаления, которые все усиливались. Как могла я дать обещание вернуться к Шенто? Да, я люблю его. Да, он жив и прекрасен. Он стал мужчиной, обладающим властью и будущим, которое было соизмеримо с его притязаниями и амбициями. Но как же я смогу отречься от Тана, от любви, от всей моей теперешней жизни, моей опоры? Я мечтала, чтобы время остановилось и чтобы меня больше не было. Я устала, мои ноги замерзли, спина болела. Зрение затуманилось от пристального всматривания в монотонно вздымающиеся морские волны.

Я оперлась спиной о проржавевшую будку телефона и набрала номер, который знала наизусть.

ГЛАВА 44

Я сжимал Суми в объятиях. Солнечные лучи заливали нас светом, когда мы уселись на диване в нашей гостиной. Ее глаза были закрыты, временами она вздрагивала, как во сне. Благодарю, Будда, что она снова рядом со мной, в моем мире и в полной безопасности. После ее звонка из автомата на берегу моря я прилетел в Тьенджин и забрал ее оттуда. Она была мокрой и дрожала. Всю дорогу до Пекина Суми молчала. Я рассказал ей, что успел сделать, как устроил кампанию в печати о ее насильственном похищении. Она слегка покачала головой, а потом уснула.

В это утро первого дня Нового года я получил целую пачку газет, в которых описывалась история Суми: «Нью-Йорк таймс», «Дейли Шинбун» из Токио, «Файнэншнл таймс» из Лондона, несколько французских и немецких газет. Перечень их был достаточно внушительным. Сила печатного слова оставалась одним из самых острых мечей, которым пользовалось человечество. Умные люди всегда говорят: держи свои слова спрятанными. Слово может убить. Они совершенно правы.

Почему бы мне не начать выпускать новые журналы и газеты? Это был бы мой вклад в то, чтобы правильно информировать народ моей страны. А может быть, даже стоит открыть канал на телевидении или на радио. Я мог бы установить ряд ретрансляторов для телевидения и радиовещания прямо в своем «Центре Дракона». Это прекрасно впишется в проект. Небо — единственный предел моих мечтаний. Нет, в сущности, небо — это мое поле деятельности, куда я обязательно взберусь.

Несмотря на все, я испытывал восторг от своих планов на Новый год. Я хотел поделиться своими последними идеями с Суми, но решил дать ей отдохнуть. Когда она наконец открыла глаза, ее первыми словами были:

— Ты любишь меня?

— Конечно, Суми. Прошлой ночью я готовил для нас одно очень важное событие. Твоя неявка означала, что огромный свадебный торт расплавился, и две тысячи гостей пировали на банкете без новобрачных.

— Свадебный торт?

Я показал ей бархатную коробочку и открыл ее. Внутри было сверкающее кольцо с бриллиантом:

— Я собирался вручить тебе его прошлым вечером.

— Обручальное кольцо?

— Да, я хотел сделать тебе сюрприз, хотел устроить нашу свадьбу.

— О, дорогой, дорогой мой Тан! — Она придвинулась и поцеловала меня. — Мне так жаль! Ты можешь простить меня?

— В тот же миг, если буду уверен, что в следующий смогу жениться на тебе.

Суми отвернулась.

— Что случилось? Теперь все будет хорошо. Этот Шенто больше не посмеет даже пальцем тронуть тебя! Я показал ему, что моих авторов нельзя просто так задерживать или мучить. И более того, я хочу, чтобы на него завели дело в суде. Я прибегну к помощи самых лучших юристов. Это произведет…

— Остановись, Тан! Все не так просто.

— Да что ты,