Тараканьи бега - Виталий Владимирович Литвин

так подходи, угостишь девушку эльфийским чаем, поговорим заодно, – в южном входе на арену промелькнул её силуэт. Мелькнул и растворился.

Но сначала я сходил к северному выходу, даже вышел наружу… Нет, больше сигналок не почувствовал.

« – Да, может, у неё только на одну силы и хватило?

« – Или долгий ещё откат! Час, к примеру – ждать замучаешься.

Может быть и так.

Костёр горел, вода была уже горячей.

– Умыться себе отольёшь?

– Обойдусь.

– Тогда не задерживайся – через шесть с половиной минут закипит.

« – Вот ведь тварь водяная! – откомментировала рыжая.

Поговорили.

То, что высказала она, практически с точностью до запятой совпадало с моими опасениями: для тех, кто будет охотиться за нею, я буду сопутствующей целью. Потому что, мало того, что не убил зверя, так ещё и выпустил чудовище на волю. И для тех, кто собирался почти полтысячи лет держать её на штыре (144*3=432) мои резоны теперь, что, мол, женщина пить попросила… «Тебе же ясно написали: монстр!»

Образовались хорошие шансы повиснуть рядом.

– Ты говорила, у тебя есть план.

– Так не пойдёт, ты со мной?

– Так тоже не пойдёт. Мне напарницы оставили библиотеку, чтобы я хоть немного разобрался в реалиях вашего мира. Про тебя я натыкался в двух романах. В одном – просто упоминание, когда герою надо понадобилось сравнение с абсолютным ужасом, во втором завязка сюжета: ты вырезаешь обитателей одного дома, подставляя другой клан. Четырнадцать мужчин, шесть женщин и трое детей.

– А в том романе не рассказывали, что это была за семейка?!

– …И трое детей, – повторил я. – Ты очень смеялась, когда мстители убивали детей второго клана?

– Я НЕ смеялась, но это было необходимо, потому что…

– Плевать. У меня было написано: «монстр», но я видел мучающуюся женщину.

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Клятва Системы.

– Нет! Измениться я решила, но срывы наверняка будут, или вообще, оказаться опять на жвале ртокса из-за какой-нибудь глупости, когда я что-то буду понимать так, а Система рассудит эдак?.. Нет!

– Нет, значит, нет. Разбегаемся.

– Тебя поймают!

– Кто? Игроки? – начальная локация, пусть! Монстры? – у меня точка возрождения – деревенское кладбище. От него до полной безопасности деревни сколько минут бега? Пять? Пятнадцать? А ещё у меня – 7-й уровень и лут финального квеста. И у меня уже есть друзья. Какое-то время продержусь, а потом они от жути неначального уровня помогут.

– Арджейны? – эти смогут… – пробормотала Хельга. – Но без меня один раз ты умрёшь точно. Оно тебе надо? Слушай, давай так: я тебе рассказываю план, ты помогаешь мне его осуществить, мы спасаемся и у деревенского кладбища – до человеческого поселения, до первого встреченного человека, до того, что я с ним смогу учинить – расстаёмся. Против войны всеми средствами с местными монстрами ты же не принципов не имеешь? Сто сорок четыре паука с их самкой ты же перебил?!

– На моём счету, кажется, только самка, – не стал на себя брать лишнего я. – Когда всё с пауками началось, я имел 3-ий уровень, а твари – от 7-ого. Что я мог с ними сделать?

– Зачем тогда ты вообще кому-то понадобился? – искренне удивилась закутанная в розовый шёлк мадам.

– Долго рассказывать.

– Ладно, подождём, когда времени будет больше. Что решишь сейчас? – и уставилась в меня своими синими брызгами. И теперь это было не голые глазницы – на веках показались реснички. Ещё очень короткие, но уже пушистые, светлые. Да и веки сухими перепонками больше не выглядели.

В принципе, вариант пересидеть пару дней в капище у меня был. Добраться до него я должен бы успеть. Может, и отговорить от мести мне потомков тех, кто сто сорок четыре года тому назад, выставил убийцу на жертвенник, у моих доброжелателей могло уже получиться… Хотя, судя по оговорке Хельги, имелись шансы, что Арджейны сами были в числе мстителей, а кто им я? Самец хомо, один день побегавший наперегонки с пауками совместно с непутёвой девчонкой из их рода?

Нет, тут надежда только на моего нанимателя. Представляю, какие сейчас ставки сыпятся в его тотализатор. И если я останусь с ней – линия только расширится: “когда она выдурит весь его хабар”? “когда она его предаст/бросит/подставит”? “съест ли она после этого весь его хладный труп или только горячее ещё сердце”?

А если уйду, он мимо этого изобилия пролетает. И он может намекнуть, что разочарован.

« – Хозяин, ты уже всё решил, и теперь вообще чушь какую-то несёшь!

« – А уходить – в любом случае требуется уже срочно, господин.

Но если всё это – лишь паранойя свихнувшейся за сто сорок четыре года три месяца и шесть дней женщины?

« – Даже, если у неё паранойя, появление мстителей – вероятно! Эльфы обеих ветвей малосмертны, зато у тех и других – хорошая память. А эту тварь забыть трудно. До рассвета, господин, уходить отсюда надо! До! А до него – всего полчаса!

– Ты будешь слушаться меня это время? – тогда спросил Хельгу я.

– Прислушиваться – так точно. Но ты моё мнение учитывать – тоже будешь!

– Согласен. Рассказывай!

– Муравейник. От первой волны охотников, мы можем спрятаться в нём.

– Подробней, – ничего не понял я.

– У меня абсолютно серый статус, я обнимаю тебя, и мы тихо, никого не задевая, входим. Припасы есть, вода есть, забиваемся в дальний угол и сидим несколько дней. Ярых охотников перебивают муравьи, остальные расходятся, мы выходим.

– Интересный план. Я дотаскиваю тебя до муравейника, ты входишь, а меня при этом кончают муравьи. Но сама-то как выходить потом думаешь?! Абсолютно серое через неделю тебя прикрывать уже не будет!

– Когда висишь на жвале – думается плохо. А там времени хватит… Да и ты – ты же умный! Придумаешь.

Да и ладно. Если умирать – так лучше от муравьёв. Раз! – и ты на деревенском кладбище, а не – вон там, на каком-нибудь ещё одном жвале. А если войдём, то, глядишь, выход тоже найдётся. Они – вход и выход – часто в одном и том же месте.

– Собирайся.

– Слушай,– как-то раздумчиво спросила она: – а ты же уже всё,