Золотая орда. Монголы на Руси. 1223-1502 - Бертольд Шпулер

Правитель был не единственным, кому следовало преподносить такие подарки. Они вручались также его женам, сыновьям, а еще всем министрам и другим влиятельным личностям при ханском дворе и, наконец, наместникам пограничных городов и т. д.

Чиновники по пути прямо спрашивали послов о приготовленных для них дарах. Джованни Плано Карпини, которого дарами не снабдили, так как у римских пап не было принято посылать своих послов с подарками, вынужден был под давлением своего окружения превратить часть денег, выделенных на дорогу, в презенты. Вильгельм фон Рубрук свидетельствует, что когда он преподнес в дар пограничному чиновнику бутылку мускатного вина, лук и яблоки, то тот, посчитав, что этого мало, сразу же раздал их своему окружению, ожидая в подарок как минимум дорогую ткань.

Следует отметить, что вопрос с подарками на Востоке играл все возрастающую роль, поэтому от послов их ожидали. Однако и послам в качестве признания их заслуг вручали в ответ дорогие подарки. Сегодня это было бы награждением орденами. Не забывали также и правителей, от чьего имени действовали посланцы. Послы часто возвращались домой с богатыми дарами. Даже такому ничтожному в глазах монголов правителю, как римско-сельджукский султан, Бату подарил холст, колчан, меч, одежду и украшенную драгоценными камнями шапку.

Золотоордынские ханы не только принимали послов у себя в Сарае, но и отправляли зарубежным правителям своих посланцев. Посольства в Египет чаще всего состояли из нескольких, часто из двух послов в сопровождении кортежа, численность которого ввиду необходимости следования морем была ограничена.

Послов снабжали проездными деньгами и презентами. Причем крымские наместники могли передавать египетским правителям через этих же послов свои дары, что, в общем-то, означало то, что они также имели право принимать у себя зарубежных посланцев.

В Каире послы размещались в специальном дворце, где им выдавали деньги на проживание (в 1338–1339 гг., например, по 2 тыс. дирхем, а в 1387 г. по тысяче дирхем ежедневно). Там же дипломатов снабжали и продовольствием (в тех же 1338–1339 гг. им выделяли 20 баранов и лошадей для дойки, а также выездов, а в 1387 г. – 500 мер мяса, корову и лошадь на убой). Из этого дворца они отправлялись ко двору султана на аудиенцию и праздничные мероприятия.

В Египте тоже было принято одаривать послов перед их отъездом дорогой одеждой. Здесь существовал обычай принимать кыпчаковских дипломатов вместе с послами других правителей, например в 1320 году совместно с посланцами Византии и Грузии.

А вот в Иране кыпчаковских послов просто приглашали на придворные праздники, так же как и представителей многих других народов.

Если дипломатическая миссия, отправлявшаяся в Египет, обычно не была очень многочисленной, то иначе обстояло дело с посольством, направлявшимся в Иран. Так, в 1301 году Тохта направил в Персию представительство из трехсот двадцати пяти человек, ведь им не надо было добираться морским путем. Хотел ли таким образом хан Кыпчака продемонстрировать свою силу, непонятно.

В любом случае такая многочисленная делегация не была в духе традиций монголов. Поэтому правитель Ирана не смог удержаться от насмешливого замечания о том, что для выполнения дипломатического поручения такое количество человек в миссии великовато, а для военного похода маловато. Дескать, одному послу хватило бы и пяти слуг.

Тем не менее и в последующие годы, в частности в 1313 и 1314 годах, дипломатические миссии, направлявшиеся в Тебриз[431], по-прежнему были весьма многочисленны. Наряду с четырьмя эмирами они насчитывали в 1313 году пятьдесят, а в 1314 году – сто пятьдесят сопровождающих лиц. Тохта отправил весьма внушительное посольство и в Рязань.

Для того чтобы передать требование тому или иному городу о подчинении, как это было на Руси в 1238 и 1240 годах, естественно, отправлялся один посол. В глазах завоевателей не было ничего худшего, если такого посланника убивали, как это случилось в 1239 году в Киеве, или обращались с ним дурно, как поступили в 1408 году в Москве.

Такое незамедлительно каралось военным походом мщения с самыми тяжелыми последствиями с целью наказания виновных правителей. Только этим можно объяснить тот факт, что русские князья отпускали татарских посланцев даже тогда, когда брали их в плен. Так, например, произошло в 1360 году, когда русские пресекли организованные золотоордынскими послами грабительские набеги волжских булгар из Джуке-Тау.

Подчиненные правители, такие как русские князья, обязаны были выказывать татарским послам нарочитую смиренность. Им предписывалось для приветствия склоняться перед посланцем в глубоком поклоне и бить челом, предлагая сидящему на лошади татарину перебродившее кобылье молоко. Князьям якобы даже надлежало слизывать падающие на холку лошади капли молока.

В то время как переводчик, зачитывавший на русском языке текст ханского послания, сидел в кресле, обитом тончайшими соболиными шкурками, князь со своими людьми обязан был слушать его стоя. После заслушивания письма правителю следовало бить челом, опустившись на колени.

В качестве послов обычно выступали знатные люди или чиновники Золотой Орды. Но в особых случаях для решения специфических вопросов татары могли делать и исключения. Так, в роли посла в Константинополь они отправили православного епископа Сарая, а в 1500 году, по дошедшим до нас сведениям, посланцем неоднократно служил специально для этого привлеченный еврей.

Татарские посланники тоже брали с собой в дорогу подарки для иностранных владык. В Египет они, например, привозили изготовленные в Византии предметы из золота, а также рабов и рабынь, соколов и соболиные меха.

В Иран отправляли соколов, шкурки белок и горностаев, соболиный мех, «длинношеих» лошадей и другие ценности. Для Литвы предназначались верблюды, лошади и оружие, а после 1500 года в нее стали отправлять в качестве подарков оседланных лошадей и ткани. А иногда послы отправлялись к великому князю Литовскому и вовсе без подарков.

Мамлюкские султаны в качестве ответных даров отсылали преимущественно продукцию сельскохозяйственного производства, александрийские ткани, наряды, сшитые из тканей, сотканных из серебряных нитей, ковры, вышитые шелковыми нитями, на которых изображались охотничьи сцены, а также оружие и лошадей.

В Золотой Орде, так же как и во всех государствах – наследниках империи Чингисхана, право основывалось на принятых и расширенных им древних монгольских племенных законов, так называемой ясе[432]. К сожалению, оригинал свода его законов не сохранился, и мы вынуждены довольствоваться тем, что писали его современники. По решению великих ханов яса постоянно совершенствовалась.