Ожерелье Онэли - Лина Тимофеева

— Похоже, наш славный Тар все-таки свихнулся. Нельзя ставить альва перед таким выбором — долг или амбиции. Немало светлых голов уже сломались на этой дилемме. — Невысокий толстячок в длинном плаще стоял в дверном проеме.

— Куб! Ты же мертв! — Хельви увидел торчащие из груди слуги Хате стрелы с малиновым оперением и побледнел.

— Конечно, это я. А ты рассчитывал увидеть лесную деву Ашух? А что касается моей смерти, то как иначе столетиями сохранить здоровый цвет лица? Только смерть в молодости спасает от старения. К счастью, мне недолго пришлось дурачиться, изображая из себя слугу своего же внука. Жаль, что тебе не смешно. Когда-то я сажал на кол подданных, не обладавших хорошим чувством юмора. Да, вплоть до своей смерти я больше всего ценил в этой жизни хорошую шутку. Например, вот такую.

С этими словами тот, кого принц и все обитатели дома Красного петуха знали под именем Куб, выхватил из-под плаща небольшой арбалет. Не раздумывая долго, он вскинул оружие и всадил два болта в грудь застывшего Тара. Ожидающий упал как подкошенный. Хельви вздрогнул, но прыгнуть на коварного убийцу не успел — тот мгновенно перевел оружие на принца.

— Что-то ты тоже не смеешься. Как атрофировалось представление о смешном за последние века!

— Что ж, Вонге, мне действительно не сравниться с тобой в изощренной шутке, — медленно проговорил Хельви. — Что же пообещал тебе Черный колдун за предательство и гибель твоей семьи? И отчего спустя столько лет ты решился порвать со своим господином?

— Бессмертие, сынок, он обещал мне бессмертие. И выполнил свою клятву, подлец, но только с маленькой поправкой — я старею. Старею! — Куб рявкнул так, что с потолка посыпалась каменная пыль. — Стоит ли вечная старость того, чтобы собственными руками убивать своих сыновей и внуков? У нас был договор — я помогал ему вырастить нового слугу взамен ушедшего вслед за богами Халлена. После столетий экспериментов, на которые, к слову сказать, я обрек любимую супругу Баху, хотя она была, конечно, редкостной дурой и плохо готовила, мне удалось воспитать Рива. И что же я получаю взамен — седину, боль в пояснице, отвратительные зубы и геморрой навечно. Вдобавок этот недоумок Рив совершенно обезумел на почве своего избранничества и сжег Верхат. Пришлось остановить сопляка вот из этого самого арбалетика. А на тебя мне вообще было жаль болта тратить. Вот решил убить тебя руками этого недоумка. — Куб кивнул в сторону лежащего Тара. — Но у того от впечатлений ум за разум зашел. Что за народ — даже в мыслях не могут вообразить себя героями.

— Значит, Страж действительно ушел?

— О да. И на этот раз навсегда. Я лично сжег тот жалкий свиток, при помощи которого эти болваны сваны ненадолго воскрешали своего лживого повелителя в человеческом обличий. А теперь я отправлю вслед за ушедшим товарищем тебя. Передавай ему там привет, — с этими словами Куб прицелился в Хельви и нажал крючок.

Стук — небольшой синий цветок ударился о грудь Хельви. Принц, который приготовился к смерти, удивленно ахнул. Куб, вернее, Вонге Красный петух с удивлением посмотрел на своей арбалет. И напрасно — ему следовало бы взглянуть на дверь. Потому что там с непривычно черным лицом стоял Базл. Вонге, почувствовав его тяжелый взгляд, обернулся, но слишком поздно — придворный маг взмахнул руками, и тяжелая потолочная плита, рухнув, погребла под собой предателя.

— Осень во владениях Красного петуха — совершенно потрясающее зрелище, — забубнил рядом с принцем знакомый голос. — Караваны перелетных птиц летят за Черные горы, чтобы переждать там суровую зиму. А деревья в лесу Ашух осыпают золотые и пурпурные листья, и все вокруг кажется торжественным, словно растения ждут внезапного возвращения ушедших богов.

— Базл, перестань бубнить, у меня голова раскалывается.

— А ты перестань прикрывать глаза, точно умирающий. Не нужно меня пугать, я и так влил в тебя двойную порцию всех лекарственных снадобий, которые сумел сварить в здешних полевых условиях. Думаешь, легко делать вытяжку из корня авицеллы без перегонного куба? Что я скажу императору, его дочке, наконец, если с тобой что-то случится до возвращения в столицу?

— Вылечи себя сам, лекарь!

Хельви покосился на Базла. Он все никак не мог привыкнуть к уродливому шраму, навсегда стянувшему левую щеку мага — напоминание о схватке с Вонге Красным петухом. Впрочем, Базл не обращал на свою внешность большого внимания. Он лежал рядом с Хельви в густой траве, пожевывая соломинку. Почувствовав взгляд человека, глиф повернул к нему лицо и улыбнулся. Хотя улыбка вышла жутковатой, Хельви не смог не улыбнуться в ответ. В конце концов, и люди от рождения бывают увечными, однако это не означает, что они дурны сердцем, решил принц. Эта мысль хотя и противоречила тому, чему учил юношу наставник Айнидейл, ибо в королевстве Синих озер подданные с физическими недостатками считались изначально людьми злонамеренными, наказанными судьбой за совершенные преступления, однако казалась Хельви верной и уместной в отношении Базла. В конце концов, они провели довольно времени вместе, чтобы принц получше узнал придворного мага и убедился в его честности и открытости — качествах очень редких для представителей его профессии.

— Ладно, наместник, нам пора ехать. Ты хотел еще попасть в Верхат, а к полудню нам нужно быть уже в лагере.

Хельви, отряхиваясь, нехотя поднялся с душистой травы, на которой был постелен толстый плащ. Земля уже не так тепла, как летом. Базл прав — осень уверенно вступила в свои права, хорошо, дожди еще не начались. Успеть бы до первого снега закончить первую улицу в Верхате — жить в свежесрубленных домах, конечно, все равно пока нельзя, они должны простоять зиму и дать усадку. Но весной, когда стает снег, их можно будет сразу отделать и заселить первыми семьями погорельцев.

Молодой наместник поднял плащ с земли, перебросил его через седло и вскочил на коня. Ему теперь часто приходилось спать в лесу — он целыми днями ездил между делянками, на которых рубили деревья, к пещерам усыпальницы Ашух, в которых по распоряжению Хельви велась добыча камня, до Верхата, где кипело строительство. Принц был приятно удивлен, насколько самоотверженно работали альвы над восстановлением бывшей резиденции Красного петуха, которую император великодушно подарил Хельви в знак благодарности за те услуги, которые оказал сын короля Готара Светлого царствующему дому альвов во время известных событий в лесу Ашух. Собственно, изначально император на радостях присудил принцу баронство, которое неизменно влекло за собой по законам Кодекса чести присоединение к имени знака клана. Так что Хельви едва не стал Красным петухом, однако человек вежливо, но твердо отказался от такой милости. После знакомства со «славными» представителями клана — Хате, Фосе, Ривом и, наконец, самим Вонге — принадлежать к нему казалось Хельви дурным тоном. В столице по-своему расценили этот отказ — не к лицу принцу крови принимать титул барона — и выслали новое предписание. Теперь официальный титул верного подданного Раги Второго звучал как наместник Западного края империи альвов, правитель Верхата и лесов Ашух. Конкурентов, которые бы мечтали занять столь почетную должность, у Хельви, как ни странно, не было. История с Черным колдуном потрясла столичных дворян, и они не нашли ничего лучшего, как объявить бывшие владения Красного петуха проклятым местом, ехать в которое было бы безумием.