Валькирии - Константин Владимирович Денисов

речь! — сказал Пётр, — когда я вижу этот романтический настрой у большинства группы, мне становится тревожно и начинает мниться приближение бури.

— Буря будет, причём обязательно, — тяжело вздохнула Лада, — будем надеяться, что сможем пройти через неё живыми.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — задал, наконец, Пётр вопрос, ради которого сюда и пришёл.

— Ты о чём? — сделала вид что не понимает его Лада.

— У тебя же есть какая-то инсайдерская информация, которой ты не хочешь делиться, я прав? — Пётр внимательно смотрел ей в глаза.

— Даже если бы это было так, то не делилась бы я ей не потому что не хотела, а потому что не могла, — сказала Лада, — ты преувеличиваешь мою осведомлённость в этом вопросе. Я знаю почти так же мало, как и остальные.

— Почти? — ухватился Пётр.

— Ну да, — Лада ненадолго задумалась, — но, давай так, это останется между нами, хорошо?

— Естественно! — сказал Пётр, — другого я бы тебе никогда и не предложил!

— Тут есть наши люди. Они тоже работают над проблемой уничтожения этого Энергона. Я об этом почти ничего не знаю, но они тут есть. Несколько человек. Возможно, в критический момент они проявятся и помогут нам, — сказала Лада.

— Возможно? Как-то расплывчато и туманно звучит, — сказал Пётр.

— Говорю как есть! Ты же меня давно знаешь, должен понимать, что мы не строим планы буквально! Мы плывём в потоке и пытаемся его корректировать. Правда, сейчас из-за информационного шторма эти процессы сильно осложнились. Мы часто вынуждены действовать как обычные люди. Но, всё равно, кое-какие возможности у нас ещё остались. Не волнуйся, всё будет хорошо! — сказала Лада.

— Я волнуюсь не за себя, — сказал Пётр, — я волнуюсь за всех остальных, кого мы тащим за собой.

— Все идут добровольно, а многие, даже вопреки нашей воле, — сказала Лада.

— Это так, но всё равно… — сказал Пётр и задумался.

— Я иногда так оглядываюсь назад, и просто диву даюсь! — сказал Вик Мине, — даже в голове не укладывается, как нас по миру носит! Разве мог я раньше предположить, что у меня будет такая жизнь?

— Думаю, что никто из тех, кто сейчас вокруг нас, не мог. У всех всё было по-разному, но на такое вряд ли кто рассчитывал. Всё время куда-то идём, что-то делаем, решаем какие-то проблемы… удивительно просто! — сказала Мина.

— Но это место очень неприятное, — сказал Вик, — тут даже хуже чем в реакторе, хотя там было плохо. Мне очень не нравилось.

— Тут не поспоришь! Но мы ведь не на прогулке, не ради удовольствия сюда подались, — сказала Мина.

— Я иногда, если честно, не совсем понимаю зачем нам всё это! Нет, умом вроде бы всё понятно. И что, и зачем, и почему. Но всё равно странно… никак не привыкну, хотя, казалось бы, уже давно пора!

— К этому никогда не привыкнешь, — сказала Мина, — но, когда-нибудь, когда все эти важные дела закончатся, мы построим домик и будем жить тихо и спокойно, да?

— Думаешь, мы сможем? — усмехнулся Вик, — судя по тому, что мы постоянно во всё влезаем и вляпываемся, может это такой склад характера у нас?

— Такое тоже нельзя исключать, — сказала Мина и положила голову ему на плечо.

Сюз, Вася, Крис и Валера тоже сидели на одной из крыш и разговаривали.

— Я настолько прикипела к Левиафану, — сказала Вася, — что теперь, по мере удаления от него у меня начинается какая-то ломка! Нет, выйти на берег на какое-то время это даже хорошо. Но чем больше расстояние, тем тревожнее. Он уже стал настолько родным… никогда бы не подумала, что буду считать своим домом плавающую в воде железяку! Да ещё и так тосковать по ней!

— Подписываюсь под каждый словом! — сказала Сюз, задумчиво глядя вдаль, — я тоже на суше в последнее время себя чувствую неуютно. Мозг так перестроился, что при опасности хочется уйти на глубину! А тут этого сделать нельзя, оттого и дискомфорт.

— Нельзя? — усмехнулся Валера, — скажи это тем, кто ползал неделями под реактором. Они там на такую глубину ушли!

— Ну, так это там! — возразила Сюз, — там есть эта инфраструктура. А в океане можно погрузиться в любой момент.

— Ты просто не видишь опасностей, которые таит в себе вода, — покачало головой Валера, — и хотя эмоционально я вашу точку зрения разделяю, меня тоже тянет на Левиафан, но если подумать холодным умом, то на подводной лодке посреди океана, гораздо опаснее, чем на этой крыше… хотя нет. Про эту крышу я зря. На какой-нибудь другой крыше, в каком-нибудь другом месте. А именно здесь, конечно, очень опасно. Плохое место, это прямо во всём ощущается!

Все с пониманием закивали.

— Ну что, Барсик, соскучился по прогулке на суше? — спросил Никитка своего друга, который лишь чуть-чуть уступал ему сейчас размерами и уже давно перестал забираться к нему на колени. Даже для револьверов, Барсик оказался достаточно крупной особью.

Барсик ничего не сказал, а только прикрыл глаза.

— Все говорят, что эта вылазка очень опасная, — продолжил Никитка, — я еле-еле убедил всех взять нас с собой! Но раз ты с нами, значит, нам и бояться нечего, верно? Ты же выручишь из любой беды, так? — Никитка провёл рукой у Барсика за ушами.

Тот вдруг кивнул головой, как будто понял, о чём говорит Никитка. Он и в самом деле многое понимал. Вероятно, гораздо больше, чем думали люди.

Валькирии тоже, может быть, были бы не против поболтать сидя на крыше. Но Эсмеральда жёстко приказала всем кто не дежурит спать. Они подчинились, но и их предводительница сама вытянулась рядышком и тут же задышала мерно и ритмично. Тренированный организм Эсмеральды умел засыпать по приказу. Бона тоже спала.

Валькирии проводили время с гораздо большей пользой, чем все остальные.

— Тебе надо отдохнуть! — сказала Лиана, укрывая Спаса походным одеялом.

— День уже настал, — ворчливо сказал тот, ему не нравилось, что с ним так нянчатся, — что, я буду спать, а все меня ждать?

— Не волнуйся за это. Тут все давно не отдыхали толком.