Отражения - Мария Николаевна Покусаева

class="p1">– А если я не смогу?

– Не буду вас ругать, – Антея дотронулась до розово-фиолетового цветка орхидеи, словно ткнула пальцем в нос котенка. – Не получится сегодня – получится в следующий раз. Я помогу вам, – я слышала, как ее шаги отзываются легким стуком каблуков о плиты и шелестом листьев. Антея оставила меня одну, но была рядом. – Найдите воду в себе, леди Лидделл. Не ту, из которой вы состоите, – я расслышала усмешку. – А ту, которая значит что-то для вас. С этого будет проще начать.

Я подалась ближе, пересела на край фонтанчика, чувствуя, что еще немного – и намочу в нем юбку или рукав. Платье, к счастью, было простым, одним из тех, которые достались мне от Гейл – тонкая шерсть, синяя, как воды Ренре в солнечный день. Моя ладонь скользнула над водой, я наклонилась ниже и увидела свое отражение: бледное лицо, рассеянно приоткрытый рот, аккуратные локоны, оставшиеся после вчерашней прически, над которой трудилась одна из горничных, потому что ужинали мы у Аниты.

Муть улеглась, и вода снова стала прозрачной. Здесь было неглубоко, наверное, я могла бы погрузить руку в фонтан по локоть и достать до дна, не наклоняясь низко. В воде не было ни рыбок, ни улиток, ни прочей живности, только зеленоватые камушки на белом мраморе, песок и пара блестящих осколков, то ли стекло, то ли брошенные в воду кристаллы.

По воде шла легкая рябь, искажающая мое отражение, как кривое, неверное зеркало.

– Следите за дыханием, леди Лидделл. У него, как и у волн, есть ритм.

Фраза, почти напевная, была сказана не вовремя – она была как попавшийся под ногу корень и сбивала. Или наоборот – возвращала меня на место оттуда, где я заблудилась и растерялась, не зная, что делать.

Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Антея ходила рядом, ее шаги то замирали, то я снова слышала, как каблуки ударяются о каменный пол или как под ними шуршат мелкие камушки, украшающие искусственные клумбы.

Пахло влажной землей, зеленью и чаем. И цветами. И водой тоже.

Так же, как в той оранжерее, куда мы с Кондором ходили ночью. Там был искусственный пруд, в котором жили крупные, любопытные рыбы. И мотыльки размером с ладонь, красно-серые и опасные для тех, кто пришел с недобрыми намерениями.

Фонтан журчал совсем как ручей рядом с алтарем. Я представила себе воду, текущую сквозь снег по серым камням, слишком быструю, чтобы застыть на морозе, и почти почувствовала, насколько ледяной она должна быть. Такой ледяной, что сводила бы зубы у того, кто осмелился ее пить, обжигала бы холодом пальцы тому, кто дотронулся до нее. Эта мысль была такой яркой, что мне показалось, словно в воздухе запахло морозом, холодным зимним утром, дымом и чем-то еще, чем не могло пахнуть здесь, в маленьком царстве весны. И сам воздух вдруг стал другим, свежее, прозрачнее, мир вокруг – ясным и чистым, каждый оттенок в нем – четким. Волны дробились, ударяясь о мраморный край чаши, блики света рассыпались искрами.

Я вдыхала зиму и выдыхала ее.

К журчанию фонтана прибавился еще один звук, еле слышное потрескивание, хруст, легкий хрустальный звон.

Шагов Антеи я не слышала.

Мое отражение в черной воде смотрело испуганно – там, за тонким слоем прозрачного льда, который плавал на поверхности фонтана, как пенка на молоке.

– Чудесно, леди Лидделл, – ладонь ударилась о ладонь, потом еще раз – Антея аплодировала мне. Я вздрогнула и почти отскочила от фонтана. – А вы говорили, что не получится.

Лед в фонтане пошел сетью трещин, как стекло, в которое попал камень, и рассыпался мелкой крошкой. Осколки плавали, медленно тая, вода снова становилась прозрачной. Не черной. Обычной.

Антея подошла ближе и взяла меня за руки. Ее кожа показалась мне обжигающе теплой.

Мои пальцы дрожали и были почти синими от холода.

***

Для меня разожгли камин в гостиной и принесли шаль. Тонкую, как паутинка, серебристо-белую, очень теплую и мягкую. Я дрожала, но уже не от холода, хотя все еще ощущала его след где-то на пальцах и в сердце. Меня трясло от испуга.

Антея вручила мне чашку с чем-то теплым – то ли чай, то ли просто подогретая вода.

– Вот, – она заставила меня обхватить чашку ладонями. – Просто подержите в руках, станет легче.

На лице волшебницы не было ни тени страха или тревоги. Антея была спокойна, словно то, что произошло, не стало для нее сюрпризом. Убедившись, что я не собираюсь замораживать чашку и что не расплескаю ее содержимое себе на колени, Антея села в кресло напротив, закинув ногу на ногу.

– У вас очень близкие отношения с зимой, леди Лидделл, – сказала она задумчиво. – Впрочем, если я правильно помню, что с вами произошло, то нет ничего удивительного. Лед и темнота, – ее пальца отстучали по подлокотнику ровный ритм. – Как вы? Согрелись?

Я кивнула.

В чашке оказался слабый травяной отвар. Очень сладкий.

– Это значит, что Хозяин Зимы отдал мне часть своей силы? – спросила я.

Антея удивленно подняла брови.

– С чего вдруг? Даже если он даровал вам часть своей силы, вы, кажется, нашли способ от нее избавиться. Пару недель назад.

Я почти покраснела.

– Но…

Антея вздохнула.

– Волшебство, чистое волшебство, не делится на школы или стихии, – сказала она то, что я и так уже знала. – Это направленная Воля и Талант к тому, чтобы ее направлять. Работа ума и воображения. И резерв, запас сил, который есть у волшебника. Все остальное, леди Лидделл, лишь связи. Те самые, которые мы устанавливаем с миром вокруг и внутри себя.

Она постучала кончиком пальца по своему лбу, над правой бровью:

– Все вот здесь, у вас в голове. Зима поцеловала вас, – губы Антеи тронула легкая улыбка. – Во всех смыслах. Она стала вашим покровителем, а вы, увидев лики зимы, испытали что-то. Что-то такое, что отзывается в вас и превращается в волшебство. Наша с вами цель – сделать так, чтобы оно превращалось в волшебство согласно вашей воле.

Она замолчала, задумчиво разглядывая меня.

– Но сейчас… – начала было я и тоже замолчала.

– Сейчас, леди Лидделл, я вам немного помогла, – сказала Антея. – Держала вас за руки, пока вы учились ходить, а не ползать, и не дала вам превратить мой сад в ледник. Это несложно, но видите – у вас получилось и направить волю, и остановиться. В следующий раз я снова помогу вам, а потом, может быть, вы все сможете сами.

Антея опустила руку, позволив