Король моего сердца - Юлия Вакилова

Принцесса пряталась от него, сколько могла, но однажды эта встреча все-таки должна была случиться.

Сапфо подловил ее в затемненной галерее, куда она свернула после ужина, чтобы, скрывшись от лишних глаз, сократить путь до отведенных ей покоев.

Мужчина вынырнул из-за колонны так внезапно, что у принцессы просто не осталось времени на побег. Он замер перед ней — решительный, собранный, — и, невзирая на присутствие рядом с ней ставшей постоянной служанки, вкрадчиво заговорил:

— Что происходит, Эллери?

Принцесса вспыхнула и смутилась сразу по нескольким причинам.

Любопытство, волнами исходящее от замершей чуть позади неё женщины.

Горячая радость от присутствия рядом любимого человека, залившая тело.

И неожиданное тепло, под напором которого вдруг дрогнула ледяная корка, обтянувшая сердце.

— Ваше Величество, — она приветствовала его согласно всем канонам этикета, успев заметить, как налился недовольством синий взгляд. — Позвольте выразить Вам соболезнования в связи с утратой, постигшей Вашу высокородную сестру…

— Вот ей и выражай, — резонно возразил он, мрачнея на глазах. — Оставь нас.

Эти слова предназначались напуганной служанке. Но та, несмотря на испуг, медлила, ожидая реакции своей госпожи.

Эллери всем сердцем не желала оставаться наедине с Сапфо, но решительность, плескавшаяся в его глазах, позволяла понять, что присутствие поблизости посторонних не станет преградой его вопросам и откровениям.

Кивок головы через силу — и вот служанка неохотно удаляется назад, застывая молчаливым памятником самой себе в начале галереи.

— Почему ты меня избегаешь? — прямо заговорил мужчина, и от искреннего непонимания в его голосе ей пришлось отвести глаза в сторону. — Почему ты ведешь себя так, словно мы с тобой чужие? Я думал, мы уже переросли эти игры, Эллери.

— У меня больше нет причин искать повод для встреч с Вами, — она намеренно избрала самый официальный тон, надеясь, что тот заставит собеседника взять себя в руки.

— Вот как? — она не увидела, но почувствовала, как напрягся стоявший напротив нее мужчина. — И что же, позволь полюбопытствовать, изменилось со времен нашего последнего свидания? Когда ты до такой степени не желала эту встречу прерывать, что тебя пришлось силой отрывать от меня и уносить на руках?

Его равнодушные, бьющие прямо в сердце слова о ночи, когда он, истекая кровью, умирал в залитом огнем домике, заставили пошатнуться с таким трудом возведенную Эллери стену. А нахлынувший ужас от страшных воспоминаний сводил на нет ничтожные попытки сохранить самообладание.

В конце концов, она ведь была королевской дочерью! Не какой-нибудь простой крестьянской девчонкой, смущающейся и заикающейся от разговоров со знатью! Она могла и должна была закончить эту беседу так, чтобы больше у Сапфо не оставалось повода её преследовать.

Эллери взяла себя в руки и честно ответила, наконец-то поднимая на него глаза.

— Мне пришлось повзрослеть.

И как только ему удалось вложить столько недоверия в простое движение бровями?

— Повзрослеть и понять, что больше жить я так не могу.

Он молчал, слушая ее слова. А она, чувствуя в этой обманчиво покорной тишине затаенную ловушку, начинала говорить все быстрее и быстрее.

— Я устала от крови и боли, что преследуют меня с момента, когда в моей жизни появился ты. Я так больше не хочу, Сапфо! — в его имени опасно зазвучали подступающие слезы от бесстыдной лжи, которая причиняла почти физическую боль. Эллери сделала глубокий вдох и закончила: — Поэтому хватит. Мы слишком заигрались, забыв, что это жизнь, а не наивная сказка. Давай остановимся сейчас, пока еще не стало слишком поздно.

Принцесса выдохнула, посчитав свою речь завершенной. Она даже дала мужчине подсказку, в последних словах намекнув на фатальный рок, преследовавший их с самого начала.

Сапфо молчал, и принцесса запаниковала, теряя последние крупицы самообладания. Лучше бы он кричал, лучше бы топал ногами и клял её, почем свет! Его молчаливое присутствие кружило голову, так хотелось наплевать на все запреты и возведенные преграды и очутиться в его сильных объятиях! Переложить все терзавшие её страхи и боль на надежные плечи мужчины и почувствовать себя той, кем она в сущности и являлась, — просто слабой женщиной.

В голову вновь заползли непрошеные картинки сцены, произошедшей в охотничьем домике, зазвучали непреклонные слова слепой старухи, и Эллери с неотвратимой ясностью вновь вспомнила, почему им нельзя быть вместе.

Не позволяя больше сомневаться, она развернулась, не имея сил видеть любимое лицо, и медленно направилась к силуэту терпеливо ожидавшей её служанки.

— Ты любишь меня, а я люблю тебя, — так зачем ты делаешь это с нами? Почему ты отказываешься от меня именно сейчас, после всего, через что мы прошли?

Его признание врезалось ей в спину, заставив споткнуться. Простое и безыскусное — но такое долгожданное и вымученное ими обоими!

Как жаль, что оно запоздало.

Девушка опасливо огляделась — рядом на первый взгляд не было никого, кто мог бы услышать, но находясь в логове Риэль, принцесса вовсе не была уверена, что их не подслушивают.

Она нашла в себе силы усмехнуться и, не поворачиваясь, проговорила в тишину, зная, что если встретит его взгляд, не сможет так уверенно солгать:

— Никаких «нас» больше нет, Сапфо. И если ты действительно что-то чувствуешь ко мне, то не захочешь, чтобы я продолжала страдать. И больше не станешь искать со мной встреч.

Ответа не последовало.

Наследников короля Заира принцессе удалось встретить только раз или два. Бледные и напуганные дети — угловатый мальчик и девочка, младше его на три-четыре года, — жались к выводившей их взрослой женщине, избегая как толпу придворных, так и собственную мать.

Все эти дни королева Риэль олицетворяла собой идеал безутешно горевавшей супруги. Впрочем, не забывая зорко наблюдать за Эллери. Под цепким взглядом сестры Сапфо девушка постоянно ощущала себя неуютно, но покинуть дворец до окончания положенной десятины траурных поминовений не могла, и каждый новый день в притихшем после смерти хозяина дворце растягивался подобно году.

Кроме того после памятного разговора в галерее стало только хуже. Теперь Сапфо преследовал ее постоянно, ни от кого не скрывая свое явное внимание к принцессе.

Эллери вынуждена была прятаться и избегать того, к кому изо всех сил стремилось все её существо. Она то и дело ловила на себе его внимательный взгляд, и едва останавливала предательское тело, ведомое лишь одним желанием быть рядом с объектом своей любви.

Девушка окончательно лишилась сна, и даже зелье местного лекаря не могло ей помочь.

Ничто из этого не прибавляло ни сил, ни настроения. Зеркало стало злейшим врагом, отражавшим замученную уставшую женщину с взглядом старухи. Какой разительный контраст она теперь составляла с утонченной красотой королевы, прелесть лица которой даже не портили ежедневно проливаемые в Большом и Малом залах слезы.