Введение в мифологию - Александра Баркова

К категории богов, воплощающих космические принципы, относится и еще один бог, который по отношению к основному корпусу Ригведы младший и, я бы сказала, только-только входящий в силу. Этому богу отдельно посвящено всего несколько гимнов, но при этом он очень часто упоминается в гимнах вместе с другими богами, и на него переносятся функции других богов, из чего следует, что во время сложения основного корпуса Ригведы этот бог медленно, но верно набирал популярность и могущество. Это бог Вишну. В Ригведе он одновременно относится и к категории солнечных богов (он связан с сиянием), но главный образ и главный миф с Вишну – другой. Это образ его трех шагов.

Мир Ригведы, как и многие другие миры, разделен на три уровня: верхний, нижний и средний. Верхний мир – это, понятное дело, небо, а вот дальше непривычно: Средний мир – воздушное пространство, Нижний мир – земля. Преисподней в мире Ригведы нет, на что я обращаю внимание. Она возникнет в индийской культуре значительно-значительно позже. Итак, Вишну совершает три священных шага, этими тремя шагами он покрывает всё мироздание, и говорится, что в третьем шаге Вишну живут все существа, то есть третий его шаг – это земной мир. Позже образ трех шагов Вишну мы увидим в индуизме, а корни этого ведические.

Мы разобрали практически весь основной пантеон Ригведы. И у нас осталось одно божество, о котором я сразу сказала, что о нем разговор отдельный, – это Рудра. Рудра с натяжкой, с некоторой условностью, относится к категории богов грозы, поскольку с грозой он тоже связан. Но дело сложнее и интереснее. В целом пантеон Ригведы чрезвычайно плотно спаян, так что даже существует понятие «все боги», то есть это некое единое, мощное, цельное сообщество богов. Так вот относительно Рудры говорится, что «мы не хотим оскорбить тебя, о Великий, ни тем-то, тем-то, тем-то, ни совместным упоминанием других богов». То есть это божество резко противопоставлено основному ведическому пантеону. Всем богам молились обернувшись на восток. Рудре молились обернувшись на север.

Обитает Рудра в горах. Может исцелить любого, но может и погубить любого, то есть он одновременно убийца и целитель. При этом он охотник, он убивает животных, но он же и владыка их размножения. Итак, это божество, воплощающее в себе одновременно силы жизни и смерти. Божество грозное и, в отличие от Варуны, который, как мы уже говорили, абсолютное воплощение закона, Рудра – прямая его противоположность. Рудра – стихия. Из гимнов к нему: «Да будет так, о бог, что ты не разгневаешься и не убьешь», – то есть его гнев и милость абсолютно не подконтрольны и, в общем говоря, никем не управляемы. При этом божество чрезвычайно могущественное. Всё это говорит о том, что Рудра – божество, не арийское по происхождению. И понятно, что, имея дело с таким богом, ему желательно почаще напоминать, что он вовсе даже не свирепый, а вовсе даже милостивый. Как будет «милостивый» на санскрите? «Милостивый» будет «шива». Так вот Рудра – это ведический прообраз Шивы. И позже, в послеведической литературе, «Шива», «милостивый», просто будет эпитетом Рудры.

Но есть еще особая категория гимнов «Ригведы» – это гимны философские.

Это гимны, сложенные примерно в X веке до нашей эры, когда ведическая культура зашла в некоторый кризис. Смотрите: жрецы регулярно, ежедневно совершают жертвоприношения. И возникает тогда представление о том, что порядок во Вселенной, миропорядок, поддерживается благодаря тому, что ежедневно совершаются жертвоприношения. Жрецы повторяют изо дня в день гимны на уже не понятном для них языке, языке уже слишком древнем для них. Тем не менее они постоянно это воспроизводят, и возникает представление о том, что божественная речь, что само произнесение гимнов – это самоцель, это акт, равносильный творению в высшем смысле. При этом в пантеоне богов жрецы, в общем-то, начинают разочаровываться, и начинаются поиски единого бога, поиски Абсолюта. И кто только не претендует на эту роль… Например, богиня Вач – богиня священной речи, имя которой этимологически родственно русскому, не очень возвышенному слову «вякать», то есть «говорить». И действительно, у нас есть гимн, написанный от имени богини Вач, которая восхваляет себя как творящую силу мироздания.

Дальше. На роль творца претендует Агни как изначальный золотой зародыш, возникающий в водах, теперь это уже универсальный акт творения. И соответственно, благодаря силе Агни вообще существует всё живое.

Возникает миф о космическом великане Пуруше – огромном человеке, которого боги рассекают на некоторое количество частей. Из тела Пуруши возникает Вселенная, возникают земля, солнце, луна и так далее. Из его тела возникают четыре сословия, четыре касты. Миф о том, что все элементы мироздания возникают из тела первочеловека, – это, понятно, миф универсальный, а индийский Пуруша – это одна из самых ярких реализаций этой мифологемы.

Но наиболее интересны гимны, которые мы можем назвать гимнами агностиков. Когда говорится о том, что есть божество, которое создало всё: и то, и это, и десятое, – и пересказывается в каждом стихе в трех его строфах деяния этого божества, и последняя фраза каждого стиха: «Какого бога почтим мы жертвенным возлиянием?» Иными словами, мы знаем, что есть творец, который всё создал, но кто он – мы не знаем. В гимне о Сотворении мира говорится, что «тогда дышало, не колебля воздуха», то есть дышало и одновременно не дышало, Нечто Одно, и ничего не было, кроме него. Заметьте, это очень высокая степень философской абстракции. И одновременно говорится, что «была вода – глубокая бездна», – прямо-таки на уровне начала «Книги Бытия». То есть образ мировых вод, которые были до бытия, – они вполне сосуществуют с вот такой философской абстракцией. «Что же это было за создание? Может, само оно создало себя, может, нет. Только мудрецы, обитающие на высшем небе, знают это или же не знают». Вот финал одного из философских гимнов. Одним словом, тут уже мы из мифологии переходим не столько в историю религии, сколько в историю философии. Но нас еще будет интересовать самый последний гимн «Ригведы» – это гимн «Космический жар». О понятии «жара» надо сказать особо. Это понятие специфически индийское, аналогов нет ни в одной другой культуре, зато в индийской оно играет едва ли не центральную роль.

Итак, «жар» по-индийски «тапас». Что это такое? Вот человек, у него возникают какие-то проблемы, большие или малые, желательно, конечно, большие. Он от этого начинает мучиться, терзаться, то есть в нем разгорается некий внутренний жар. И если этот жар в себе накапливать, а потом правильно использовать, то его можно использовать для обретения неких выдающихся способностей. Но если способности нужны уж очень выдающиеся, а естественных трудностей не хватает, то можно заняться чем? Правильно, заняться целенаправленным самоистязанием с целью накопления жара. Естественно, что самоистязание у нас больше будет по части мифических героев, и там мы с этим столкнемся во всей красе, а в обычной жизни, обычной практике обычных индийцев жар – это в первую очередь накопление сил от преодоления и, вообще говоря, и от претерпевания тех или иных трудностей. И потом, когда мы перейдем в индуизм, мы увидим, что сама идея жара оказывается центральной в индуистских сказаниях и, безусловно, сюжето-образующей.

Вернулись к финальному гимну Ригведы. Из космического жара рождаются, согласно этому гимну, закон и истина. То есть здесь жар понимается одновременно и как духовный (сила мученичества), и как физический. Но, заметьте, физический жар здесь не имеет материального носителя – мы об этом говорили, когда шла речь о творении мира. Вот вам чистый миф, когда холоду небытия противопоставляется жар бытия. И на эту мифологию накладывается философская идея о том, как из жара, из стихии преодоления страдания, рождаются закон и истина и впоследствии уже возникает всё мироздание.