Око за око - Гарри Тертлдав

— Да, с ошеломляющим успехом, — согласился Атвар. — Большие Уроды не думают о будущем. Если они придумают способ решить свои сегодняшние проблемы, то пойдут на все. Меня бы не удивило, если бы они в конце концов уничтожили сами себя. — Он вздохнул. — Да, сложное наступило время.

— Русские использовали атомную бомбу с тем же эффектом, — сказал Кирел. — Когда мы начинаем очень сильно давить на тосевитов — во всяком случае на некоторых из них, — они способны совершать удивительные поступки.

— Да, удивительные, — сухо ответил Атвар. — Я бы даже сказал отвратительные. Я не сомневаюсь, что несколько империй и не-империй продолжают работать над созданием атомного оружия. И если мы надавим на них слишком сильно…

— Но если мы не будем давить, благородный адмирал, как нам выиграть войну?

— Нашим планировщикам и в голову не приходило, что на Тосев-3 возникнут такие проблемы, — сказал Атвар. — Клянусь Императором, я им завидую!

Людмила Горбунова привыкла летать над бесконечными просторами Украины и центральной России. Ей практически не приходилось видеть огромных хвойных и лиственных лесов, которые произрастали в северных районах страны.

Вот и Псков окружали густые леса, а не привычные ей степи. Бесконечные зеленые просторы назывались «Лесной республикой», и советские партизаны разбивали здесь свои лагеря и штабы, воюя с нацистами, которые захватили город. Теперь русские и немцы использовали леса в борьбе против ящеров.

Впрочем, ящеры тоже их использовали. Людмила сразу поняла огромную разницу между степями и открытыми равнинами и лесами: если на равнине, несмотря на все старания советских командиров, замаскировать солдат и орудия было чрезвычайно сложно, в лесу это не составляло никакого труда.

Только с самолета, который летал низко и не слишком быстро, такого как ее биплан У-2, можно было увидеть, чем занимается враг. Людмила уже в который раз пожалела, что ее «кукурузник» не умеет летать низко и быстро. Если ее заметит вражеский вертолет, ей несдобровать — он легко догонит и расстреляет маленький самолетик.

Она пронеслась над лесной тропинкой и заметила на ней два грузовика, которые направлялись на север. Грузовики были сделаны людьми — один в Германии, другой, американский, скорее всего, ящеры захватили у русских, но место и направление движения без сомнений указывали на то, они принадлежат ящерам. Более того, если ей удалось заметить два, значит, где-то прячется еще две дюжины плюс бронированные транспортеры и танки.

Людмила слышала истории о пилотах Красной Армии, которые спускались на своих самолетах ниже уровня деревьев и, пролетая над лесными тропинками, расстреливали все, что попадалось им на глаза. За свои подвиги они получали звание Героя Советского Союза. Иногда орден прикреплял на гимнастерку сам Сталин. Очень заманчиво, но…

— Меня обязательно прикончат, — заявила Людмила так, словно спорила с невидимкой, сидевшим рядом с ней в «кукурузнике».

Она не боялась, что ящеры ее собьют, Людмила рисковала с тех самых пор, как вступила в ряды Военно-Воздушных Сил. Но она сомневалась, что ей удастся пролететь по недостаточно широкой тропинке — зацепиться крылом за какое-нибудь дерево не входило в ее планы. По крайней мере, так ее учили в летной школе.

Оставалось только одно — она развернулась и полетела в сторону Пскова. У немцев достаточно артиллерии, чтобы обстрелять эту часть леса и территорию к северу от нее. Конечно, у ящеров потери будут не слишком серьезными, но радости такой поворот событий им не доставит.

И снова Людмила пожалела о медлительности своего «кукурузника». Чем быстрее она доберется до Пскова, тем меньшее расстояние пройдут вражеские машины с боеприпасами и провиантом по тропе и тем больше шансов нанести им значительный урон.

Появились высокий каменный Кром и луковицы церквей — значит, город уже близко. Старая крепость не слишком сильно пострадала, но из некоторых церковных куполов были вырваны целые куски, а отдельные части здания наклонялись под самыми неожиданными углами. Несколько храмов, как, впрочем, и гражданские здания лежали в руинах.

Людмила, верное дитя Октябрьской революции, не слишком беспокоилась за судьбу церквей. Если бы советское правительство приказало снести все до единой, она бы пережинать не стала. Но тот факт, что их разрушили вторгшиеся на территорию ее родины инопланетяне, сильно менял дело. Даже нацисты, пусть и по совсем иным причинам, старались храмы не трогать.

Вместо того чтобы направиться на аэродром к востоку от Пскова, где Людмила обычно сажала свой «кукурузник», она приземлилась в самом центре парка, как в тот первый раз, когда они прилетели в город. И снова ей удалось, ловко маневрируя, не задеть ни людей, ни домашних животных, которые там паслись. Тут же появились солдаты и быстро утащили маленький самолетик в укрытие.

Людмила же, выбравшись из «кукурузника», поспешила в Кром, где находился штаб генерал-лейтенанта Курта Шилла. То, что обороной советского города руководил нацистский генерал, возмущало Людмилу, но с этим она ничего не могла поделать — по крайней мере пока. Сражаясь с ящерами, Шилл защищает не только Псков, но и собственную задницу тоже.

Вслед ей неслись вопросы, все хотели знать, что заставило се посадить самолет в самом центре города.

— Я не могу ответить на ваши вопросы, — говорила Людмила.

Многие из псковитян понятия не имели о том, что такое повышенные меры безопасности, — в отличие от Людмилы.

Она подошла к Крому. Около него не было охраны — ни немецкой, ни советской. Ящерам ни к чему знать, что здесь располагается штаб защитников города. Внутри дорогу Людмиле преградили два крепких нацистских солдата, которые окинули ее насмешливыми взглядами. Немцы почему-то считали, что женщинам не место в армии.

— Was willst du, Liebchen?[29]— спросил один, а его товарищ, грубоватый на вид парень, нагло рассмеялся.

— Ich will Generalleutnant Chill sofort zu sehen, — ответила Людмила самым ледяным тоном, на который только была способна: «Я хочу немедленно поговорить с генерал-лейтенантом Шиллом».

— Сначала поцелуй меня, — предложил охранник, и его приятель согнулся пополам от хохота.

Людмила вытащила пистолет и прицелилась не в грудь или в голову парня, а прямо в пах.

— Хватит отнимать у меня время, кретин, — ласково проговорила она. — Если мы из-за тебя упустим ящеров, мало тебе не покажется, уж можешь не сомневаться.

— Сука, — выругался один из немцев.

— Лесбиянка, — едва слышно проворчал его приятель, но оба отошли в сторону.

Людмила убрала пистолет в кобуру, только когда завернула за угол.

Другой немец, капитан, сидел за столом в приемной перед кабинетом генерал-лейтенанта Шилла. Он вел себя с Людмилой как с солдатом, но помочь ей ничем не мог.