Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия - Максим Кантор

Так почему же вы позволяете себе выносить суждения в течение часа — на основании телевизионной картинки — о чужой стране и другом народе?

Если это действительно братский народ — то постарайтесь понять, что он в тяжелой беде, между молотом и наковальней, в отчаянии, в крови. Сочувствуйте и старайтесь понять — а не разжигайте в себе страсть к бою.

Вы за сто лет не разобрались, кто был прав — барон Унгерн или Фрунзе, Колчак или Тухачевский. Пятьдесят лет назад любили фильм Чапаев, потом сняли фильм про Колчака — да так и не знаете, какое кино смотреть. А сегодня за полчаса уже приняли решение, кто прав в чужом доме — и возбудились.

Стыдно.

21 февраля. После бала

Ролевая игра окончена, покалеченных и убитых статистов убрали со сцены.

Это все было из-за денег.

Людей очень жалко — и чудом удержались, чтобы не бросить на сцену еще и русских мальчиков.

Возбужденная патриотическая общественность была готова отдавать чужие жизни за помощь братской стране, которая помощи совсем не просила.

Вообще, противостояние Пата и Паташона наших дней, либералов и патриотов, это ни что иное, как современная биржа труда.

В отсутствии промышленности, когда единственной экономикой является менеджерская активность, схватка двух клоунов освобождает/предлагает/выявляет рабочие места. Другого назначения у этого спектакля нет.

А людей готовы убивать — так их всегда за деньги убивают.

Втягивают в ролевые игры население, возбуждают народ, кричат, потом получают зарплату и идут питаться.

Иные говорят, что победил Путин.

А вообще-то данный раунд выиграло «белоленточное» движение.

За три дня кровавого спектакля обнаружилось, что их оппоненты (анти-болотные народники) так же мало думают о народе, как и либералы.

История хрестоматийная — но удивителен темперамент патриотов: стремительно мимикрировали из защитников бед народных в националистических кликуш, готовых посылать мальчиков воевать.

Оказывается, конфликт алой и белой ленты был на пустом месте.

Между либеральными журналистами и патриотическими литераторами разницы ни малейшей нет.

Три дня потребовалось — и из всех дыр полезло рыло националиста. С той бы энергией — да завтра школы строить.

Нет ли какой-нибудь общей ленточки — им всем выдать?

Голубая бы сгодилась.

Sic transit.

1 марта. Жизнь за Януковича

Посмотрите на эту харю, потом на своих детей.

Какое лицо больше нравится?

Скажут, что вы защищаете не Януковича, а честь России.

Верно. Просто у чести России сегодня такое лицо.

Государство, которое обокрало собственный народ, зовет защищать честь, которой нет.

Если бы у государства была честь — честь выражалась бы в пенсиях, образовании и здравоохранении, в том, что богатства земли приносило бы доход в каждый дом, а не в карманы феодалов.

В том, чтобы довести страну до бездарной братоубийственной войны — чести нет.

В том, чтобы спекулировать на патриотизме обкраденного народа — чести нет.

3 марта. Зараза

Оказывается, военный патриотический угар — это вирус. Разносится стремительно.

Такого стремительного оболванивания населения никогда не наблюдал.

Холуйство перед Путиным всегда присутствовало — но не до такой степени. Сегодня тысячи людей утвердили экстраординарные дарования, преклонились перед стратегическим расчетом, назвали «гением», а некоторые — «кумиром».

Отправные точки кампании возможно принять только при условии повального кретинизма.

Если для защиты от банд Киева следует вводить войска в Крым, расположенный на расстоянии 800 км от места действия, — и население верит в осмысленность маневра, значит население сошло с ума.

Патриотический задор пробуждает такие струны в душе, кои прежде молчали — люди ежеминутно клянутся стране в верности, хотя причин для патетической клятвы нет.

Смещение проблемы — с одной на другую — произошло стремительно.

Началось с бунта замученных воровством людей, не знающих, что выбрать и где лучше — а кончилось битвой России за свою империю. Началось с обмана украинского населения западной пропагандой, а закончилось пропагандой российской, столь же скверной. Началось с осуждения банд националистов — а кончилось националистической политикой Империи.

Бандеровцы — негодяи, но вместо того, чтобы судить бандеровцев, решили занять Крым.

Сознание взвинчено до того, что в этом видят логику.

Логика есть — но иная.

Поверх всего — удовольствие: смогли напугать мир. Глядите, как все в штаны наложили — ну, разве не здорово? А войны, может, и не будет, это мы просто так пугаем.

Пугаем и клянемся, пугаем и клянемся.

А жизнь людей как была, так и осталась — обворованной.

Мало того, что игры патриотов опасны для мира — это исключительно пошло.

8 марта. Первая амфорная

Существует несколько версий зловещего конфликта в Крыму.

Так, геополитик А. Дугин считает, что происходит Великая Война Континентов, выбравшая за точку схода известную здравницу.

Иные политики трактуют конфликт как финальный эпизод Второй Мировой, в котором обнаружились последние формирования неприятеля, до поры скрытые в черниговских лесах.

Приходится слышать и то, что разворачивается бой Труда и Капитала, и Россия, с ее безупречным пролетарским прошлым должна поддержать Труд.

Слышатся голоса, уверяющие, будто президент Путин есть ре-инкарнация мятежного Че Гевары, отдавшего жизнь за освобождение угнетенных народов.

Отдельные циники рассматривают события как борьбу «бандеровцев» со «сталинистами», коих (как уверяют) в России тоже немало.

Есть и такие, которые намекают на то, что следует максимально расширить территории, готовясь к войне с Китаем, которой не миновать.

Не следует также забывать об интересах Турции и Татарии.

Вариантов столь много, что слушатель теряется в догадках.

Между тем, есть версия, которая делает понятным все.

Дело в том, что во время Пелопонесской войны (v в до н. э.) распоряжением Перикла весь Афинский золотой запас был вывезен в акваторию Понта Эвксинского (совр. Черное море). Запасы золота (рудники Фасоса и Сифноса к этому времени исчерпаны) были таковы, что афиняне уповали на строительство нового справедливого мира спустя столетия. Сокровища, аккуратно упакованные в амфоры и килики, приближаются по стоимости к цифре, равной всему внешнему долгу Соединенных Штатов Америки.