Маги Гипербореи - Элеонора Девильпуа

– А, это ты, номер сорок три.

Казалось, он совершенно не удивлен, встретив посреди канала свою одноклассницу, а может, ему просто было все равно. Он снова стал бросать и ловить блестящий предмет.

– Как ты? – спросила Арка.

Ничего более подходящего ей на ум не пришло: она не умела утешать. Да и Фретон слишком горд, чтобы принять ее жалость.

– Не волнуйся, номер сорок три, прыгать я не собираюсь, – ответил мальчик, словно прочитав ее мысли.

– Это перстень твоего отца? – спросила Арка.

– Да.

Он снова подбросил вещицу. Арке стало ужасно не по себе. Следует ли ей уйти или нужно остаться и продолжать задавать вопросы, на которые Фретон, скорее всего, ответит односложно?

Поколебавшись с минуту, девочка забралась на парапет и уселась, свесив ноги в бесконечную темную пропасть.

– Скучаешь по отцу? – спросила она.

– Не знаю, – сказал Фретон, помолчав пару секунд. – Последними его словами, обращенными ко мне, было: «Еще раз ответишь мне в таком тоне, и я лишу тебя наследства». Не самое лучшее прощание. Но ты не обязана тут оставаться, номер сорок три, я способен сам справиться со своей печалью – или ее отсутствием, я еще не понял.

Арка долго созерцала ночной пейзаж, собираясь с духом.

– Я тоже потеряла родителей, – проговорила она наконец.

– Твою мать? – спросил Фретон, снова подбрасывая кольцо.

– Нет, хотя да, но она умерла, рожая меня, так что нельзя сказать, что я по ней скучаю, – ответила Арка. – Нет, я говорила о своей опекунше, Широн. Она умерла, когда я еще жила в…

Девочка осеклась, потому что едва не ляпнула: «В лесу амазонок».

– …у себя дома, в Напоке, – закончила она.

– Тебе ее не хватает?

– Да, очень.

– Значит, тебе повезло, – заявил Фретон. – Тебе от опекунши остались хорошие воспоминания, а мой отец оставил мне лишь свой дурной характер.

Арка рассмеялась. Она тут же умолкла, ведь сейчас было довольно неуместно потешаться над Фретоном, к тому же он как-то странно на нее смотрел.

– Что такое? – заикаясь, пробормотала она.

Вместо ответа Фретон наклонился к ней и поцеловал.

Поцелуй длился не более секунды, но Арка потеряла дар речи. Обучение у амазонок совершенно не подготовило ее к поцелуям при луне. Ей показалось, будто она рухнула с парапета и погрузилась в холодную воду канала. У нее так сильно покраснели щеки, что она бы не удивилась, если бы они начали светиться в темноте. Казалось, Фретон сам поражен собственным поступком. В следующую секунду он спрыгнул с парапета, изумленно поглядел на Арку и ушел, не сказав ни слова. Арка смотрела, как он исчезает в темноте, ее охватило странное ощущение, словно все случившееся всего лишь плод ее воображения.

Однако на парапете осталось лежать кольцо-печатка Мезенса, оно мерцало в лунном свете, как бы подтверждая реальность произошедшего. Арка взяла массивный перстень в форме грифона, надела на большой палец, размышляя, осмелится ли когда-нибудь вернуть его Фретону.

В этот миг из недр ее памяти всплыла фраза, услышанная несколько месяцев назад. Казалось, эти слова только и ждали возможности появиться в сознании девочки, словно змея, затаившись в своей норе, терпеливо поджидает добычу, а потом делает смертельный бросок именно в тот момент, когда жертва уже не может уклониться.

«Смех, за который тебя полюбят… Грифон обвивает твой палец… Тринадцатый наследник ждет тебя в мавзолее…»

Загадочные слова Пифона внезапно обрели смысл. Не в силах до конца понять, что они означают, Арка преисполнилась решимости распутать клубок тайн, следуя указаниям змея. Нужно пойти во дворцовый мавзолей и найти тринадцатого наследника.

Девочка вскочила на парапет и нажала печать на своем браслете. Металлические перья покрыли ее тело, за спиной развернулись два огромных ярко-красных крыла. Не сводя глаз со дворца, Арка ринулась в ночь.

В комнате витал запах жира, которым смазывают механические детали. Развалившись в парящем кресле, Алькандр устало наблюдал, как Жеоргон отлаживает колесный механизм какого-то автомата. Мастерская магмеханика была завалена инструментами, опытными образцами и металлической стружкой; в углу раскинулась незастеленная кровать. Жеоргон обитал на верхнем этаже Башни изобретений, это помещение магу подарили из милосердия. Свою виллу калека давно продал, чтобы оплачивать жевательную смолу из синего лотоса.

Пол покрывали толстые наслоения пыли, и на ней остались лишь следы Алькандра. Магмеханик не ступал на землю с тех пор, как в молодости неисправный автомат сломал ему спину. После несчастного случая у него развилось неумеренное пристрастие к жевательной смоле: только она помогала ему выдерживать постоянную боль.

Именно благодаря этому веществу Алькандр убедил Жеоргона начать работать на него пятнадцатью годами ранее.

– Ты уверен, что она вернется во дворец?

– Если ваш змей-предсказатель не солгал, она вернется, – сквозь зубы пробормотал Жеоргон, не поднимая глаз от автомата. – Вы не видели ее в мавзолее. Она была очарована саркофагами.

– Нужно, чтобы она поторопилась, – нетерпеливо проговорил Алькандр, вставая. – Инициированное Советом расследование не стоит на месте.

Он принялся расхаживать по комнате мимо машин и механизмов, снедаемый своими извечными сомнениями. Что, если предсказания Пифона не сбудутся?

Алькандр узнал о существовании змея после захвата Напоки, когда переходил через горы вместе с беженцами. Он сразу понял, что такое всеведущее существо можно использовать для воплощения в жизнь его планов завоевания. Рифейские караванщики так боялись загадочного монстра, что предпочли продлить свое путешествие почти на месяц, лишь бы не идти через ледник, где оно поселилось. Из суеверности они даже лишний раз старались не упоминать о змее. Алькандру пришлось использовать свой дар убеждения, чтобы выведать о Пифоне как можно больше.

Караванщики смотрели ему вслед, качая головами. Благодаря своей изобретательности, Алькандр справился со змеем. До сих пор все предсказания чудовища сбывались: Арка появилась на свет и приехала в Гиперборею, ей удалось открыть мавзолей в первый раз.

Однако последние части плана никак не складывались.

– У вас осталась смола? – спросил Жеоргон, резко разворачивая кресло.

Его челюсть напряженно подергивалась: от беспрерывного жевания у него развился нервный тик. Алькандр какое-то время презрительно смотрел на калеку, затем вытащил из кармана ком мягкой коричневой пасты и левитировал ее к своему собеседнику. Магмеханик тут же бросил свои инструменты, схватил кусок смолы и сунул его себе в рот.

– Вы обещали, что я буду летать, – невнятно прохныкал он. – Я сделал все, о чем вы меня просили, но до сих пор прикован к этой штуке, – сказал он, указывая на свое кресло.