Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память - Юлия Кантор

12 июня 1947 г. Совет Министров СССР принял постановление, которое с некоторыми оговорками распространяло действие постановления от 13 апреля 1946 г. на лиц других национальностей – кроме немцев, – являвшихся уроженцами и постоянными жителями Литвы, Латвии и Эстонии.

Победное окончание войны не означало для Советского Союза наступления мира внутри страны. Вооруженное сопротивление на территориях, включенных в состав СССР в 1940 г., стало в послевоенные годы одной из главных внутриполитических проблем. Несомненно, масштабы движения и жестокость повстанцев (часть которых была откровенно бандитами, не имевшими ничего общего с освободительным движением) стали для кремлевских властей большим и неприятным сюрпризом: такой «войны после войны» не ожидали107. Успех строительства и укрепления советской власти в большой степени зависел от того, насколько эффективно властям удастся справиться с движением сопротивления. Решением этой задачи занимались республиканские народные комиссариаты внутренних дел и государственной безопасности (в 1946 г. переименованы в министерства)108. Союзное руководство было заинтересовано в быстром подавлении вооруженного сопротивления, как по внутри-, так и внешнеполитическим причинам. Без этого говорить о стабильности в регионе, об успешности его экономического возрождения было бессмысленно.

В течение 1944–1946 гг. органы госбезопасности ликвидировали основные силы «Союза литовских партизан» и «Армии свободы Литвы», в частности, два состава «верховных штабов», десятки окружных и уездных «командований» и отдельных бандформирований. В тот же период в результате проведения оперативных и войсковых операций силами МВД-МГБ все сколько-нибудь крупные подпольные организации, а также главные антисоветские повстанческие силы Латвии и Эстонии были фактически разгромлены, лидеры повстанческого движения были либо убиты, либо арестованы. «В настоящее время в Латвии крупных бандитских формирований нет. Действуют лишь мелкие разрозненные группы», – говорилось об итогах 1946 г. в докладной записке ГУББ МВД СССР, адресованной С. Круглову. «Все крупные бандитские формирования в основном ликвидированы», – сообщалось о положении дел в Эстонии109.

Принципиально важным событием, имевшим резонанс не только в Прибалтике, но и во всем СССР, стал так называемый «Рижский процесс». С 26 января по 2 февраля 1946 г. перед судом Военного трибунала Прибалтийского военного округа (размещался в Риге) предстали семь руководителей «Остланда». Среди них верховный руководитель СС и полиции на территории Прибалтики Ф. Еккельн, а также старшие офицеры вермахта и руководители СА А. Беккинг, А. Мотетон, Ф. Вертер, Б. Павель, Г. Кюппель, З. Руфф, в чьих руках была сосредоточена вся полнота власти на территории Прибалтики с 1941 по 1944 г. Они обвинялись в злодеяниях, совершенных на территории Латвийской, Литовской и Эстонской ССР. Процесс был хорошо подготовлен в юридическом и фактологическом смысле. К этому, очевидно, обязывал Нюрнбергский процесс, в фарватере которого проходил Рижский. Следователи тщательно изучили материалы рейхскомиссариата «Остланд» (полная коллекция которых осталась в Риге)110. Об этой тщательности свидетельствуют, в частности, подробнейшие обзорные справки (подшитые к каждому тому) и массивы иных коллекций документов, касающихся территории «Остланд». Все они вкупе со свидетельскими показаниями и сведениями Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков (ЧГК) привлечены к доказательной базе «Рижского процесса»111. Все обвиняемые были приговорены к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение в Риге 3 февраля 1946 г.

В 1944–1956 гг. в Литве, согласно советским данным, формированиями «лесных братьев» были убиты 25 108 человек, из которых 993 человека – дети младше 16 лет112. Среди убитых, по разным оценкам, от 21 до 23 тысяч – литовцы. В Латвии «лесные братья» уничтожили от 1500 до 3000, как пишут сегодня латвийские историки, «приспешников и чиновников советской власти»113. Но вот советские данные: в 1944–1952 гг. в Латвии убиты 1562 представителя советско-партийного и комсомольского актива, 50 военнослужащих Советской армии, 64 сотрудника МВД и МГБ, 386 бойцов истребительных батальонов, а также члены их семей114.

В Эстонии в 1946–1956 гг. «лесными братьями» был убит 891 человек, в том числе 447 активистов советских и партийных органов, крестьян, получивших землю в результате проведённой советской властью земельной реформы, а также членов их семей, 295 бойцов отрядов народной самозащиты, 52 сотрудника правоохранительных органов и 47 военнослужащих115.

Освобождение Прибалтики от нацистской оккупации означало немедленное восстановление разрушенного войной народного хозяйства. И задача эта – неимоверными усилиями, колоссальными вложениями в экономику региона (нередко – в ущерб другим республикам), командными методами стимулирования труда и, что невозможно отрицать, неподдельным энтузиазмом значительной части как местного населения, так и направленных в Латвию, Литву и Эстонию квалифицированных специалистов и тысяч рабочих – была выполнена. Результаты были неоспоримыми – несмотря на перманентные обострения борьбы с «лесными братьями», Прибалтика в 19451946 гг. стала одним из самых экономически успешных регионов страны, переживших трехлетнюю оккупацию. Это вполне соответствовало «очередным задачам советской власти». Характерным и образцовым примером восстановления народного хозяйства Прибалтики является Латвия. Уже к концу 1945 г. в эксплуатацию был введен 91 % железных дорог, работать начали порты в Риге и Лиепае. Были восстановлены электростанции в Елгаве и Слоке, в октябре 1945 г. начала работать первая очередь Кегумской ГЭС (старейшая гидроэлектростанция на р. Даугаве)116. В промышленности во второй половине 1945 г. работу возобновили свыше 200 заводов – в их числе такие гиганты, как Рижский государственный электротехнический завод ВЕФ (отступая, нацисты вывезли практически все его оборудование и продукцию, а здания взорвали), Рижский вагоностроительный завод, лиепайский «Красный металлург». К 1946 г. в Латвии работало более трех тысяч промышленных предприятий. В декабре 1945 г. выпуск продукции промышленных предприятий Латвии достиг 47 % от довоенного уровня (1940 г.)117. В Литве и Эстонии ситуация была приблизительно такой же. Прибалтийские республики отныне перестали быть «беспокойной» зоной.

* * *

Республики Прибалтики превратились в своеобразную, по советским меркам, зажиточную «витрину социализма». Они вошли в весьма ограниченное количество привилегированных регионов – получателей помощи из центра, помощи «общесоюзного значения». В развитие их промышленности, подъем жизненного уровня, благоустройство вкладывались наибольшие средства. Это произошло в результате стараний союзного руководства создать наилучшие, «западные» условия жизни в городах, укрепить их современным промышленным производством. Эстония, Латвия и Литва оказались в составе СССР наиболее передовыми в промышленном, сельскохозяйственном и культурном отношении. Многие жители Советского Союза приезжали туда из других частей страны, удивляясь благополучию, чистоте, порядку, покупали здесь дефицитные товары, отдыхали в летнее время как в санаториях и домах отдыха, так и снимая частное жилье. Постепенно сложилась широкая кооперация этих республик с другими областями и республиками СССР. Продукция Прибалтики – радиоприемники, телевизоры, молочные продукты, изделия легкой промышленности – нуждалась в рынках сбыта, и ее качество, нередко более высокое, чем у подобных товаров из других регионов страны, полностью удовлетворяло советских людей. В свою очередь, Прибалтика нуждалась в машинах, оборудовании и многих товарах из других частей СССР, и эти нужды удовлетворялись. Освоение Литвы, Латвии и Эстонии, прерванное войной, принесшее республикам быстрое и успешное восстановление и интенсивное экономическое развитие, надолго приглушило действие «центробежных сил». Созданию «западного» имиджа Прибалтики в массовом сознании уже с 1940-х гг. способствовал кинематограф – многие художественные фильмы «про них» снимались в Риге, Таллине и Вильнюсе. Центр прагматично и дальновидно стремился сформировать в Прибалтике новую не только политическую, но и культурную элиту – уже с послевоенного времени отчетливо просматривается тенденция: жителей этих республик делегируют на обучение в самые разные вузы СССР – от инженерно-технических до художественных. Эта задача, осознанная центральным руководством уже в первые послевоенные годы, впоследствии также была решена вполне успешно. Литва, Латвия и Эстония стали «западной витриной» СССР, «социалистическим раем». И с этой ролью они успешно справлялись до конца. Партийно-правительственная, да и интеллектуальная элита, которым уже было что терять и в материальном, и в духовном смысле, были как бы замирены. Надолго, но как выяснилось в конце 1980-х, отнюдь не навсегда.