Коварная ложь - Паркер С. Хантингтон

– Твою мать.

Нэш у двери щелкнул выключателем.

– Я сделаю тебе бутерброд на кухне.

– Сделка была «я войду внутрь». А не съем что-нибудь. – Я проследовала за ним на кухню, потому что оставаться в буфете без надзора казалось странным. – Хорошо, что твой адвокат – Делайла, а не ты.

Он проигнорировал меня, вымыл руки и с легкостью вынул все нужные ингредиенты, очевидно, прекрасно зная, что где лежит. Я положила телефон и принялась рассматривать его. Его плавные движения вызывали у меня отвращение. Никто не заслуживал того, чтобы делать бутерброды с грацией профессионального атлета.

Два куска хлеба.

Индейка.

Майонез с чипотле.

Салат.

Смотреть, как он готовит мне еду, казалось нереальным. Очевидно, он уже делал это раньше, но наблюдать за этим было совсем другим делом. Словно ломать четвертую стену.

Нэш был звездным квотербеком, который жил в своей собственной огненной вселенной, и каким-то образом он притянулся к моей, ледяной. Я хотела поделиться своим беззвездным небом и украсть его палящее солнце. Я никогда не понимала этого, но это была моя правда.

«Вот почему счастье не вечно, – подумала я. – Жизнь подкидывает тебе фантазии, а затем дает тебе понять, что они тебе недоступны. Ты проводишь всю оставшуюся жизнь в поисках этих фантазий. Когда понимаешь, что вот они, у тебя под ногами, уже слишком поздно».

Я положила свой телефон на столешницу напротив него, прислонилась к ней и уперлась в нее обеими руками. Когда Нэш добавил в бутерброд слой чеддера со сметаной, моя голова дернулась назад.

Мой любимый бутерброд.

Он помнил.

Мать его, как?

Ни разу он не поднял взгляд на меня. Его внимание к деталям нервировало меня. Он разрезал хлеб по диагонали, положил его на прямоугольную тарелку и поставил на стол рядом со мной. Мои ноги, казалось, ослабели, когда я взглянула на бутерброд.

Я вдруг поняла, что мы знали друг о друге больше, чем готовы были признать.

Узнавать кого-то – все равно что набирать вес. Разбросанные кусочки, оставленные тут и там. А потом осознаешь вдруг, что стал на двадцать фунтов тяжелее, и задаешься вопросом, откуда, черт возьми, все это взялось.

– Что? – спросил он, когда я не притронулась к бутерброд у.

– Хм-м… – Я одернула подол своей футболки.

– Господи, Эмери, выкладывай. – Нэш бросил на меня взгляд, ясно говоривший: «И зачем я прохожу через все это?» – Ты никогда раньше ничего не стеснялась. Не начинай сейчас.

Я выпалила первое, что пришло в голову:

– Тут нет записки…

– Ты серьезно?

– Похоже, что я шучу?

Я ожидала, что он проигнорирует меня, но он покачал головой, взял из ящика стола ручку и бумагу, положил на столешницу. Его язык скользил по губам, пока он писал. Сначала медленно, потом – быстрыми каракулями, которые я боялась, что не смогу прочитать. Он сложил записку и положил ее рядом с бутербродом.

– Не читай сейчас.

– Но…

– Ты хочешь эту записку или нет?

Я затолкала ее в карман раньше, чем он успел отнять.

– Ладно.

Мой живот заурчал. Я посмотрела на бутерброд и поиграла с хлебом.

– Что теперь? – Он сжал губы. Он провел рукой по волосам. Дважды. – Мать твою, просто съешь бутерброд.

Его настойчивость достигла той степени, что я уже не могла противиться ей. Я не понимала его мотивы, но я знала, что он искренне хотел накормить меня, и это давало мне рычаг давления. Вопрос, насколько сильный.

– Если я позволю тебе накормить меня, – начала я не спеша, – я должна попросить две вещи. Услугу и вопрос. Я ожидаю правду.

– На сегодня ты свой лимит исчерпала.

Я вздернула подбородок, бросая ему вызов.

– Нэш.

– Что?

Я уставилась на него. Я надеялась, он видел, насколько я серьезна.

– Пожалуйста.

Он не торопясь изучал меня. Я уже решила, что он отказался от мысли меня накормить, но он взял бутерброд и поднял его передо мной.

– Сначала откуси, потом поговорим.

Кровь прилила к моим щекам. Я наклонилась вперед и надкусила бутерброд, отшатнувшись, когда мои губы мазнули его по пальцу. Я спешно прожевала, не в силах наслаждаться вкусом, когда его взгляд был прикован к моим губам.

– Что за услуга? – спросил он, когда я проглотила.

– Я хочу фокальную точку в отеле.

– Почему?

Показалось, что дверь стала дальше. Я пристально посмотрела на нее и подумала, не кинуться ли туда.

– «Почему» что?

– Ты знаешь, о чем я. Перестань валять дурочку. – Кончик пальца коснулся моего подбородка. Легчайшее прикосновение заставило меня повернуться лицом к нему. – Почему тебе так нужна фокальная точка?

– Мы так не договаривались. – Его прикосновение обожгло мой подбородок. Я высвободилась, покачав головой. – Я ем, ты оказываешь мне услугу. Так мы договаривались.

– К черту договоры. Ответь на вопрос.

– Не можешь следовать правилам, да?

– Правила придуманы, чтобы отделить лидеров от стада. Я знаю, кто я, а ты, кажется, не та, кем я тебя считал. – Он положил бутерброд и скрестил руки на груди, изучая мое лицо так, будто он меня не вполне понимал и не вполне понимал, почему он хочет понять меня. – Ты могла попросить о любой услуге. Фокальная точка ничего тебе не даст. Зачем она тебе?

Меня возмущала безжалостность Нэша. Его упрямство было сопоставимо с моим, а это означало, что каждый раз, когда мы говорили, один из нас выигрывал, а другой – проигрывал. И обычно я оставалась в проигрыше.

Что там говорил Роберт Кийосаки?

«Иногда ты выигрываешь, а иногда учишься новому».

Я сглотнула свою гордость и уцепилась за эту цитату, невольно задаваясь вопросом, чему именно я научилась.

– Тебе плевать на стройку в бухте Хейлинг.

– Потому что ты так хорошо меня знаешь?

– Да.

Я перебирала пальцами, убеждая себя, что мои слова не станут моим проклятием. Что с того, что я знала Нэша? Он жил в поместье моего отца почти десять лет. Было бы ненормально, если бы я не знала Нэша. Я продолжила:

– Мне это не нравится, но это не меняет того факта, что я тебя знаю. Тебе плевать на бухту Хейлинг, но Бетти не плевать на тебя. Бухта Хейлинг находится недалеко от Истриджа. Это значит, что она будет тут во время открытия.

Мое сердце подскочило к горлу, едва не задушив меня, напомнив, какой занозой в заднице оно может быть. Любить кого-то, кого любил Нэш, в тот момент казалось более интимным. Как будто я подошла слишком близко к нему.