Королевство Краеугольного Камня. Книга 1. Мастер крушений - Паскаль Кивижер

Лукас пригляделся к Эме: серое лицо, черные глаза, в прорехе видна кофейная кожа. Королева во дворце, в своих личных покоях, в ожидании наследника трона могла бы чувствовать себя центром вселенной, а несчастная больше похожа на обломок, терзаемый морем.

– Даже не пытайся, Лукас.

– Простите?

– Ты хочешь, чтобы я рассказала о нашем разговоре, а я не хочу ничего говорить. Проводи меня к Клеману.

Подъем в обсерваторию дался Эме нелегко. Лукас наблюдал снизу, как она плелась, тяжело дыша, держась обеими руками за живот. Клеман выслушал ее рассказ, не выразив ни малейшего удивления. Он несколько раз провел рукой по лбу, однако лицо оставалось спокойным.

– Больше всего меня печалит, Эма, – начал Клеман, – что красавица прибыла к нам из далекой страны, чтобы сбросить здесь груз несчастий, а вместо этого вынуждена принимать на свои плечи наш груз.

Эма слушала его молча. Клеман продолжал:

– Есть логика, есть судьба, а справедливости нет.

– В чем логика?

– В чем? Я скажу вам, Эма. Королевству нужна ваша стойкость. На историческом переломе провидение посылает нам стойкую отважную королеву. – Он долго и пытливо всматривался в Эму. – Это было неизбежно. Сколько бы я ни предупреждал Тибо об осторожности…

– Так вы его предупреждали?

Клеман указал на купол.

– Скоропостижная смерть Альберика, захваченная корона, шхуна, севшая на мель в Гиблой бухте, – это знаки. Знаки множатся, и становится ясно, что они связаны между собой. Следующий знак – преждевременные холода, пришедшие с юга.

– Холода, пришедшие с юга?

– Конечно. Меня удивляет, что никто не обратил на это внимания. Просто послюни палец и подставь ветру. Каждый может это сделать. Но люди живут, спрятав руки в карманы. Ранняя зима всегда приходит с юга. Вы знаете, что находится на юге острова?

– Гиблая бухта и Гиблый лес.

Френель вздохнул:

– Вы знаете Тибо не хуже меня. Даже, думаю, лучше. Он всегда готов на непредсказуемую авантюру. Много страсти, мало осторожности. Предостерегать его – только подстегивать. Поэтому я и сказал: это было неизбежно.

– Я не поняла.

– Да, знаю. – Клеман горестно покачал головой. – Знаю, Эма.

Он немного отодвинулся вместе с креслом и направил на нее пронзительный взгляд серых глаз.

– Вы ведь уже приняли решение, не так ли?

Болезненная судорога согнула Эму пополам. Снова возникло ощущение, будто внутри все плавится. Клеман де Френель соединил кончики пальцев обеих рук и прикрыл глаза. Королева была безутешна, она не приняла бы от него ободряющего поглаживания. Старый наставник предпочел сосредоточиться и терпеливо ждать, когда стихнет боль.

– Вы приняли решение, – повторил он, когда Эма выпрямилась.

Клеман заботливо выстроил в ряд бумажные кораблики, во множестве валявшиеся на письменном столе, и прибавил:

– Единственно верное, Эма. Рад, что вы это поняли. Один род против другого. Если на троне Жакар – правят его наследники. Если вернется Тибо, будут править ваши. Когда речь идет о короне, все предельно ясно.

Клеман помолчал.

– Но если нужно пожертвовать вашим сердцем или вашей плотью, все усложняется. Любой выбор – сплошная боль. Так бывает всегда. Всегда.

Эма с трудом перевела дыхание.

– Пережить эту боль может только королева. Не простая смертная. Вы носите не свое дитя, вы носите целый народ, носите будущее королевства. Как женщина вы несчастны, чувствуя на себе роковой перст судьбы. Но я уже сказал: небеса нас благословили, послав нам стойкую королеву.

Слезы благодарности покатились по щекам Клемана. Он их вытер, кресло скрипнуло. Старик снова покачал головой:

– Майская девочка. Принцесса. У Тибо есть что-то общее с первым королем… Возможно, его царствование залечит древнюю рану. Ищите, Эма, ищите незавершенное, молящее об исцелении или прощении. Ищите то, что необходимо закончить.

Клеман снова замолчал. Потом сказал:

– Сидра в ответе за эту страницу нашей истории.

Имя Сидры подействовало на Эму как удар.

– Кто она?! – крикнула королева.

Клеман ответил не сразу.

– Она загадка, – наконец проговорил он. – Все эти годы я изучал ее. Очень пристально. Но так и не нашел ответов. Необъяснима ее неувядаемая молодость. Непонятно, чем она пленила Альберика. Таинственное происхождение, призрачное присутствие, нечеловеческое одиночество. Она произносит всего одну фразу за целый год, говорит с детскими смешными ошибками, что необыкновенно странно для зрелой и волевой женщины. Да, Сидра – человек зрелый и волевой. Ее ненавидят, ее боятся, но ей нет до этого дела. Она бережет свою энергию. Копит. И согласимся, ее энергия воздействует. От Сидры исходит магнетизм. Его чувствуешь, не так ли? Обычные люди сгибаются под ударами судьбы. Даже земля дрожит. Но не Сидра. Не Сидра.

– И что будет дальше?

– Дальше? Не могу сказать. Я не разгадал ее. Она выше моего понимания.

Пол ушел из-под ног Эмы, она потеряла опору.

– Понимаете, – продолжал Клеман, словно извиняясь, – все думают, что мои открытия подсказаны интуицией. Нет, я делаю выводы на основе тщательных наблюдений. Наблюдения и статистика – вот мои инструменты. Сидра не поддается моим методам. Я химик, она алхимик. Я философ, она пророчица. Она ясно видит то, о чем я лишь догадываюсь. Я предполагаю, она знает. – Клеман склонил голову к плечу. – Мы у нее в руках. Именно она пишет будущую главу истории королевства. У нее есть некий замысел. Это точно.

– Какой замысел?

– Трудно сказать. Вряд ли можно себе представить. Хотя…

Клеман соединил кончики пальцев, развел руки, снова соединил. И продолжил размышлять вслух:

– Все думают, что козни Жакара планирует Сидра. Все думают, что она способна на убийство, лишь бы возвести его на трон. Но по моему скромному мнению, ей нет дела до борьбы за престол. Она уже обладает всей полнотой власти, но ею не пользуется. Пока не пользуется. Или пользуется очень редко. Корона ей не нужна, ей нечего с нею делать. У нее другая цель, в иной области, гораздо более важной. Основополагающей. Она действует не ради себя. Нет, совсем нет. Иначе она бы взяла все в свои руки гораздо раньше. Что касается Жакара… Я даже не знаю, ладят ли они? У меня создалось впечатление с самого его детства, будто у нее есть замысел относительно сына тоже. Он родился щебечущим птенцом, она нарочно его озлобила. Замечает ли он что-нибудь? Сомневаюсь. Он слепец. Его ослепило тщеславие.

Эма вконец растерялась. Старый мудрец только увеличил число загадок. Клеман наклонился к ней:

– Эма, доверьтесь вашей душе, она ваш компас.

Эма опустила голову. Она пришла сюда, чтобы обрести покой, но лишилась его окончательно. Клеман расстроил ее еще больше, сказав: