Звездный Оракул - Пол Дж. Макоули

Боль была такая, будто он вновь рождался. Его выбросило из сонной, теплой темноты в резкий свет и холод. Обнаженного, липкого, давящегося жидкостью, которая все это время поддерживала в нем жизнь. Она текла из его ноздрей и булькала в легких. Он плевался, кашлял и давился.

Вокруг была ночь, а он лежал на животе на бесконечном стеклянном полу, усеянном группами загадочных статуй и машин, поблескивающих фосфорисцирующим светом. Под ним изгибались три рукава галактики. Постепенно Йама догадался, что окружившая его тусклым светом раковина очерчивает истинные размеры корабля. Сам корабль был прозрачен, как креветки, живущие на дне Великой Реки, а бесконечная стеклянная равнина — это иллюзия.

Йама расхохотался. Иллюзия — все вокруг.

Женщина вошла в дверь, которой только что не было.

Она была обнажена и имела серебристую кожу. Одна рука у нее распухла и представляла чудовищную клешню.

— Понадобился почти год, — сказала она. — А в конце мы боялись, что ты снова можешь умереть.

Женщина была регулятором, который сопровождал его к поверхности красной планеты. Она высказала опасение, что его может рассердить способ, которым он был спасен. Но Йама до сих пор не понимал, что с ним сделали, кроме того, что он умер, потом спал, потом исцелился.

Вялый от своего бесконечного сна, Йама много часов пролежал в комнате, которую ему приготовил корабль. Пропуская сквозь пальцы длинные пряди волос и бороды, которые отросли за время болезни, он не сводил глаз с огромного колеса галактики под кораблем или же плотной красной спирали Ока Хранителей вверху. Он снова и снова ощупывал шрамы, рассекавшие живот, грудь и спину, тайная антология боли, напечатанная на его теле.

Время от времени женщина-регулятор приносила ему пищу но он еще не был готов к еде, хотя желудок его был пуст. Наконец он попросил ее объяснить, как они с кораблем его спасли.

— Это был единственный возможный способ, господин, — рассказала она. И даже так мы боялись, что ты не выдержишь замораживания и хирургических процедур. Медицинское оборудование здесь очень примитивное. А потому…

— У нее забавные представления о том, что возможно, а что — нет, вмешался корабль.

— Мы довели дело до конца… Мы не могли его убить…

— Я бы мог, — заявил корабль. — Если бы ты приказал мне, господин, я бы его убил.

Кораблю нравилось забавляться, представляясь призрачной маленькой девочкой той же расы, что и Йама. Легкие световые мазки изображения ее худенького тельца появлялись на фоне черного неба, а глазами служили две небольшие звезды.

Йама нетерпеливо воскликнул:

— Лучше покажите мне, что вы со мною сделали!

— Хорошо, — отозвалась женщина-регулятор и вышла через дверь, которая появлялась, только когда ею пользовалась.

Йама спросил корабль, где они находятся. Корабль продемонстрировал спиральный рукав, из которого они начали путь, потом — восходящую дугу их курса. Они двигались по курсу, проложенному машиной, вселившейся в тело префекта Корина.

Путешествие через пространственную щель унесло Йаму глубоко в прошлое. Двигаясь сквозь обычное пространство с субсветовой скоростью, корабль за сто шестьдесят тысяч лет преодолел расстояние между звездой красного мира глубоко в центре галактики и звездой Слияния далеко за ее пределами.

Но скорость корабля сжала время на его борту, и прошло меньше года до момента, когда Йама вернулся туда, откуда начал свое путешествие.

Он сразу захотел узнать, где находится Слияние. Корабль ответил уклончиво, утверждая, что он строго следует курсу.

— Возможно, в каких-то незначительных деталях инструкции оказались неточны, — заявил он. — Я определил звезду, она требуемой массы и спектрального класса, но около нее нет признаков обитаемого мира.

Мятежных машин тоже не было. Одни лишь входы в пространственные щели на одиноких орбитах вокруг одинокой звезды.

Йама как раз размышлял об этом, когда вернулась женщина-регулятор, пройдя сквозь вновь возникшую дверь. Она держала что-то на руках, воркуя с этим предметом своим гортанным голосом. Голова предмета покоилась на ее чудовищной клешне, ручки хватали воздух, как щупальца морской звезды.

Младенец!

* * *

Он умер, и перед тем как положить его тело в заморозку, женщина-регулятор взяла образец его ткани с внутренней стороны щеки. Они ускорили размножение некоторых клеток этого образца и вырастили из него зародыши — сначала их было пять, но выжили только два. Ткани одного пошли на выращивание органов для пересадки, то есть из них вырастили не ребенка, а органы, которые были пересажены Йаме, и с тех пор он пребывал в бесконечном сне, исцеляясь. Но ни корабль, ни женщина-регулятор не смогли заставить себя убить второй плод. И они не поместили его в заморозку, потому что не были уверены, что он выживет. Таким образом, пока Йама спал и исцелялся, плод полностью развился.

Он появился на свет как раз перед тем, как Йама вернулся к жизни.

— У него тот же геном, что и у тебя, господин, — пояснила женщина-регулятор. — Из-за этого мы не решились убить его.

Ребенок зачмокал в ее руках. Йама взял его и удивился, какой он тяжелый и горячий и как сильно пахнет корицей и аммиаком. Младенец попытался сфокусировать взгляд на Йаме, потом попробовал улыбнуться. Йама закружил дитя, радостно глядя, как младенец гукает от счастья.

— Сейчас мы в будущем, а надо вернуться немного назад, — чуть позже сказал Йама. — Я думаю, что машина, захватившая префекта Корина, намеревалась вернуться, когда война с еретиками уже кончится, и отнять у победителя Слияние. А война, очевидно, закончилась, ведь Слияния на месте нет. Теперь я знаю, как это все должно закончиться.

Мне нужно вернуться.

* * *

Страж Ворот проснулся, когда корабль приблизился к одной из множества пространственных щелей, летающих по орбитам вокруг одинокой звезды. Вдали, на воображаемой стеклянной равнине, возник свет. Появилась яркая звезда и приняла форму человека одной с Йамой расы. Сначала он был гигантом размерами больше корабля. Он приближался твердой походкой, словно сражаясь с противоборствующим ветром, но становился с каждым шагом все меньше и меньше. Так что, когда он вошел в комнату (не через исчезающую дверь, а из угла, которого Йама раньше вообще не видел), то оказался в точности такого же роста, как Йама.

В фантоме этого старика не было ничего выдающегося.

Бледное морщинистое лицо, обрамленное длинными белыми волосами, шелковистая кудрявая борода. Одет он был в белую мантию, опоясанную кожаным поясом, с которого свисали связки самых разнообразных ключей. Тем не менее Йаме было тяжело смотреть ему в глаза, и когда старик заговорил, его слова прямиком попадали в мозг Йамы.

Мы снова встретились, Дитя Реки.

Йама спросил:

— Где я? То есть сколько прошло времени с тех пор, как я покинул Слияние?