Кофе готов, милорд - Александра Логинова

наступила тишина. На меня вытаращились абсолютно все, за исключением пары серых глаз. Еще бы, беспрецедентное заявление, никто в здравом уме не отказывается от личных слуг, проверенных временем и обстоятельствами.

– А причем тут были украшения? – обалдело спросила Мира, забыв об амплуа смущенной красавицы.

Я лишь выгнула бровь в сторону новобрачного и с удовольствием пронаблюдала, как он засуетился. Из недр поддержанного, но праздничного сюртука вынырнула бархатная коробочка.

– М-мира, моя дорогая с-супруга, – заикающимся голосом начал Ясень. Хе-хе, разволновался. – Так как ты теперь моя жена перед богом и людьми, а госпожа подарила нам вольную, вступающую в силу через три года, я бы хотел основать собственный род. Род со своей особой магией и зафиксировать это не просто юридически, но и с твоего полного одобрения. Ты согласная стать прародительницей нового клана?

Крышка коробочки откинулась и в лицо брызнули блики, отражающиеся от граней крупного танзанита, украшавшего кольцо из белого золота. Новобрачная восхищенно выдохнула и позволила надеть на собственный пальчик перстень, которому суждено стать фамильным.

Дарственная на двадцать гектаров, три деревни и выход к одному из берегов Черодая осталась во внутреннем кармане сюртука. Нельзя основать свой клан без собственных земель. А титул баронетов крайне удобен там, где на все претензии можно тыкнуть пальцем в сторону графов, пусть разбирается вышестоящая инстанция.

Минута молчания дала время подумать каждому. Я с легкой меланхолией и улыбкой наблюдала за счастливыми подростками, не сводящими друг с друга признательных и нежных взглядов. Как и всяким молодым и буйным, им свойственно сомневаться и желать принцев и принцесс, но есть путь куда лучше – стать друг для друга этими венценосными особами. А у меня будут верные до последнего вздоха вассалы, на которых я всегда смогу положиться.

– В таком случае мне тоже есть, что сказать, – перехватил слово дворецкий.

Праздничное застолье потекло своим чередом, впервые за долгое время позволяя расслабиться и побыть самой собой – Ритой и графиней Амори́ в одном лице. Шутки, крылатые мудрости, подколки и искренние пожелания лились рекой, закусывались любовно приготовленными салатами, запивались пьянящим соком, в котором не было ни капли алкоголя.

Одна только Эля не сводила с меня обиженно-просящего взгляда, искренне расстроенная тем, что мы не доверили ей тайну. Но то, что через три года мне понадобится новая камеристка, её изрядно приободрило и позволило бросать хитрые взгляды в сторону нашего широкоплечего и простоватого конюха. Т-а-а-к.

А утром мы получили письмо. Написанное на красивой гербовой бумаге с вензелем рода Коулов, запечатанное сургучом с оттиском перстня Виктора и переданное мне лично городовым, который где стоял, там и сел, увидев меня без личины.

– Т-ты… в-вы… в-вашество… В-ваша светлость, госпожа графиня? – безуспешно подбирал челюсть служивый, пытаясь совместить простое платье кассирши и благородную внешность леди, виденную им на портретах и лично.

– Благодарю, Михаэль, – мелодично ответила я, принимая письмо. И пока я его читала, городовой сорвал с себя шапку, в досаде швырнув её на пол.

– Всё, на пенсию. Вражин в городе не засёк, графиню под носом не рассекретил! Какой из меня, к кляту собачьему, городовой? Всё, дача, огород, внуки и никакой службы!

– Не торопитесь, вам ещё нас в столицу сопровождать, – показала я ему строчки письма, с улыбкой наблюдая раздосадованную физиономию. Даже усы от возмущения подрагивают, надо же. – Простите, я не могла вам открыться, ведь то, что знают двое, знает и весь город.

– Понимаю. Собирайтесь, госпожа графиня, через два часа в путь тронемся, карету подадут.

Я растерянно посмотрела на слуг, подтянувшихся на запах официального письма. Два часа? А как же дом?

– Тут написано приезжать всем, – прочитал дед, напялив на нос допотопные очки с огромными лупоглазыми стеклами. – Не ловушка?

– Здесь официальный герб Коулов и оттиск перстня.

– Не аргумент. Твой перстень, вон, тоже украли, чтобы документы на продажу земли подписать. А вдруг и впрямь силки на доверчивых кроликов?

– Не силки, – пробурчал Ясень, таща упирающегося Чука за хвост из кухни. – Приложи свое кольцо.

Не медля ни секунды, я дотронулась рубином до бумаги и в месте соприкосновения тут же расцвел серебряный побег плюща. Знакомого такого плюща, которым мне руки связывали.

– Не подделка, – вынуждено признала я, потирая бумагу, чтобы гнусный побег исчез с поверхности письма. Нечего мне тут напоминать о пытках.

Два часа пролетели в диком темпе. Я отговаривала Якима везти деревянные шедевры его плотнического таланта, убеждала Берту, что нам не нужна каждая щербатая кружка, заставляла дворецкого выпить последнюю порцию обезболивающего лекарства и отбирала печенье у чертёнка, который за весь день успел разорить буфет и объесться сладостями до колик. Не уследили, называется, некому его с кухни гонять.

Каждый хватался за предметы, успевшие стать дорогими сердцу, и каждый угрюмо вздыхал в уголочках, по-своему прощаясь со старым, но крепким двухэтажным домом. Искренне надеюсь, что нам не придется сюда возвращаться снова напуганными и с потерями.

– Подана карета, госпожа графиня, – поднялся городовой, одергивая мундир. – Пора и честь знать. А все ж таки вы та еще штучка!

– Ну-ну, Михаэль, простите мне эту маленькую ложь. Знай я с самого начала, какой вы преданный солдат, ни минуты бы не задумывалась скрываться от вас.

Роскошная позолоченная карета с двойкой сильных вороных коней ожидала нас сразу за калиткой. Сначала я подумала, что слуги испугались не поместиться в сравнительно небольшой транспорт, но оживление в моих рядах имело совершенно иные истоки.

– За спины наши встань, графинюшка, а лучше и вовсе не отсвечивай. Не нравится мне эта толпа у ворот.

– Еще бы толпы не было, тут такая красота раз в сто лет появляется, да еще и со знатным гербом. А всё одно прав дед, встань-ка за нами, мало ли какие лиходеи среди добрых людей прячутся с ружьями наготове.

– Эти добрые люди нашу мелкую чуть не сожгли! Сам бы ружьем с солью по ним прошелся, да беззаконие творить не хочу.

Я оглядела собравшихся людей, шаловливо поднырнув под рукой высоченного конюха, и понимающе улыбнулась:

– Они это зрелище потомкам рассказывать будут. Давайте загружаться, тут ещё вещи на крышу пристраивать.

В абсолютном молчании мы заперли дом, распихали чемоданы и котомки на все доступные поверхности и только начали рассаживаться по местам, стараясь не обращать внимания на десятки ошарашенных взглядов, как в окно кареты прилетел камень.

– Ты чой-то, Ритка, перекрасилась