Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях - Анна Александровна Богинская

и материнский инстинкт к нему – это результат нажатия на твои кнопки. Каждый день без него – это освобождение от этого нажатия. Через двадцать один день ты будешь вспоминать свои чувства и спрашивать себя: что это было такое вообще? – Анна внимательно слушала. – Тебе нужно понять, что дело не в техниках, а в том, кто их использует. Как тебе еще это объяснить? – Артем искренне хотел помочь. – Есть такой фильм «Пикап: Съем без правил». Фильм так себе, но в нем есть нечто важное для тебя. Там три героя: Андрей, Руслан и Чук – все три используют пикап. Но что важно: каждый из них использует его по-разному. Чук использовал один раз, чтобы начать отношения с девушкой, которая без пикапа на него даже не взглянула бы. Руслан был прожженный пикапер, пока не встретил девушку, в которую влюбился. А третий, Андрей, так и не остановился. Знаешь почему? – Анна отрицательно покачала головой. – Потому что у Андрея психологическая травма от отношений с матерью. И теперь он мстит всем женщинам. Чук и Руслан могут отказаться от пикап-техник, потому что у них нет травмы, а Андрей не может. Люди по разным причинам приходят к пикапу: кто-то – чтобы научиться общаться с женщиной, кто-то – чтобы знать, как влюбить в себя женщину своей жизни, кто-то – чтобы получить более статусную женщину. А есть ушлепки, которые хотят мстить женщинам за то, что когда-то их кто-то обидел. Я, например, несу философию длительных отношений и уважения к женщине. Но есть и другие школы. Есть ведь и гуру с синдромом ущемленного яичка – тому и учат.

– А он, как думаешь, к какой школе относится?

– Я не могу так прямо сказать. Скорее всего, РМЭС. Почитай, там много техник НЛП и гипноза, и еще – «Метод Мистери», тоже тебе подходит. Найдешь в гугле, – Анна записала название в блокнот. – Мне очень жаль, что ты оказалась права. Мой совет – беги от него! А если появятся вопросы – звони.

Анна смотрела на Артема. Он спокойный и уверенный: мужчина-небо, мужчина-воздух. Без резких движений и громких заученных фраз. Он гармоничен. Он альфа, а не «в костюмчике». Самодостаточен. Он владеет всеми техниками манипуляции, но ему они совершенно не нужны, чтобы произвести впечатление. Благодаря этой встрече она смогла ответить на многие свои вопросы. Но эти ответы породили новые. К сожалению, она так и не прояснила самый важный вопрос: для чего он это делает?

* * *

Анна эмоционально рассказывала Гале о встрече с Артемом. Та внимательно слушала, но шутить не переставала:

– То есть в квартире нашего Матвейки, – Гала сделала театральную паузу на слове «Матвейка»: очевидно, ирония Артема пришлась ей по душе, – висит плакат три на три метра. А на нем фотографии разных девушек: эта – на «Игле», эта – «Ближе – дальше», эта – в психушке. И отдельно от всех твоя, с антенками на голове. – Анна рассмеялась. Подруга продолжила: – На что люди тратят свою жизнь? Ань, Артем во всем прав. Что ты собираешься делать?

– Не знаю, – тихо ответила Анна.

– А у меня идея, – серьезно начала Гала. – Давай я позвоню своему другу – замминистра обороны, чтобы нашего технолога прямо из операционной в армию забрали. Без права переодеться! – она строила план мести. – Или еще что-нибудь придумать – пожестче. Ты не представляешь, как мне хочется ему такую «Иглу» устроить, чтобы у него мозг разорвало! А перед этим позвонить министру здравоохранения, чтобы лицензии лишили года на три. И чтобы каждый из них передал привет от Богинской!

Анна вздохнула.

– Я вообще не понимаю, как он не боится в такие игры играть. Обиженная женщина – это очень опасно, – заметила она.

– Молодость порождает самоуверенность, а по рогам еще не надавали. Но мы можем это исправить.

– Да я и сама виновата. Знаешь, ничего о себе не рассказывала. Он же думает, что я такая белая и пушистая. И, как он говорит, добрая и незлопамятная. Он просто не знает, что лучше не трогать мое чувство справедливости. А если серьезно, то понятно, что это комплексы, которые не дают ему жить. Артем прав. Мне его жаль даже.

– Ань, а как понять, что у него на уме? Вдруг Артем прав в самых страшных своих предположениях? – с тревогой спросила подруга.

– А никак не поймешь сразу! Все, что я могу сделать, пока он в Днепропетровске, – это проверить глубину его цинизма. Должно же быть в нем еще что-то человеческое. Посмотрим, – с грустью в голосе сказала Анна. – Я о многом думала, когда ехала к тебе на встречу. Ну, вот представим, что у него вообще нет чувств. Тогда зачем все это? Я взрослый человек. Пришел и сказал, что чувств нет. Да я и сама много раз ему говорила, что меня доводить не стоит, прямо скажи – и все. Или, например, месть за Арама. Ну, уже вроде как все, отомстил. После Одессы можно было развернуться и уйти. Или вот даже сегодня. Я несколько раз спросила его: «Ты хочешь расстаться?» Он ответил: «Нет».

– А может, тянет из-за проекта с Люсей? – осторожно предположила Гала.

– Может. Хотя выгода от Люси тоже под вопросом. Нелогично как-то. Наоборот, тогда должен быть паинькой. Да и встреча с ней предполагалась завтра. А он уехал, – рассуждала Анна.

– Ань, ну ты же умеешь правду определять. Вспомни Стаса, который всегда говорил, что детектор лжи можно обмануть, а тебя – нет, – улыбаясь, вспомнила подруга.

– Что такое правда, Гала, и как ее определить? Определение правды – это на самом деле выстраивание логической цепочки. Чтобы понять, лжет человек или нет, нужно сначала понаблюдать за ним, когда он искренен. Поэтому тест на полиграфе всегда начинают с простых вопросов: «Вас зовут Гала?», «Вы живете в Киеве?» и так далее – чтобы найти эту точку отсчета. А если моя точка отсчета – ложь, то я буду воспринимать ложь как правду. Хотя у меня, в отличие от полиграфа, есть еще интуиция. Мне кажется, я чувствую, когда он бывает честным. Но пока в систему точного определения, как со Стасом, это не перешло.

– А ты ему вчера поверила, когда он в любви признался? – в тоне Галы звучала грусть.

– Нет, я не поверила ему вчера. Когда он признался, моя интуиция сказала: «Не верю». И своим поведением он это подтвердил. Он сказал это – и никак не показал телом, прикосновением или объятием. Причем все его жесты демонстрировали, что ему безразлична моя реакция. Странно для человека, который любит. Ты не считаешь?

– Неужели такой игрок?

– Ты знаешь, я не сдержалась и тоже его об этом спросила! – Анна вспомнила этот момент и то, как Матвей то ли не расслышал, то ли промолчал.

– Зачем тебе все это?

– Ты же знаешь: я не из тех, кто прячется. Мне же для чего-то его жизнь дала. Чтобы стать сильнее, или мудрее, или, может, умнее.

– Может, в этом и есть твоя проблема, что ты во время бури всегда поворачиваешься к ней лицом?

– Может, проблема, а может – благословение. Время покажет. Гала, я до сих пор не могу поверить, – грустно призналась Анна. – С другой стороны, хорошо, что он уехал: у меня есть время разобраться во всем и понять, для чего он это делает.

Анна шла домой. Шла не торопясь. Она хотела проникнуться этим вечером, теплым августовским ветром, светом в окнах домов, голосами людей вокруг. Интуиция подсказывала, что самый сложный период уже позади. Период иллюзий и наивности, период непонимания его действий и ее открытости. Эта реальность не пугала. Напротив, понятная реальность нравилась ей намного больше, чем туман. Она много узнала сегодня, хоть и не все поняла до конца.

Но, несмотря на это, она шла домой,